Под землю, в скалы ушел Севастополь.
Военные склады, штабы, школы, детские сады, госпитали, ремонтные мастерские, даже кинотеатр, даже парикмахерские – все это врезалось в камни, в горы.
Под землей организовали севастопольцы и два военных завода.
На одном из них и стала работать Катя Извекова. Завод выпускал минометы, мины, гранаты. Затем начал осваивать производство авиационных бомб для севастопольских летчиков.
Все нашлось в Севастополе для такого производства: и взрывчатка, и металл для корпуса, даже нашлись взрыватели. Нет лишь одного. Порох, с помощью которого подрывались бомбы, должен был засыпаться в мешочки, сшитые из натурального шелка.
Стали разыскивать шелк для мешочков. Обратились на различные склады.
На один:
– Нет натурального шелка.
На второй:
– Нет натурального шелка.
Ходили на третий, четвертый, пятый.
Нет нигде натурального шелка.
И вдруг… Является Катя. Спрашивают у Кати:
– Ну что – нашла?
– Нашла, – отвечает Катя.
Верно, в руках у девушки сверток.
Развернули Катин сверток. Смотрят: в свертке – платье. То самое. Выходное. Из натурального шелка.
– Вот так Катя!
– Спасибо, Катя!
Разрезали на заводе Катино платье. Сшили мешочки. Засыпали порох. Вложили мешочки в бомбы. Отправили бомбы к летчикам на аэродром.
Вслед за Катей и другие работницы принесли на завод свои выходные платья. Нет теперь перебоев в работе завода. За бомбой готова бомба.
Поднимаются летчики в небо. Точно бомбы ложатся в цель.
Разведчики. Здесь, под Севастополем, много их, лихих и отважных. Если надо, со дна морского иглу достанут, птицу в полете руками схватят.
Разведчики, матросы Ноздрачев, Поляков и Митрохин, получили задание пленить штабного фашистского офицера.
Советским командирам надо было срочно узнать о последних фашистских приказах.
Отправились в путь разведчики. Сидели в засадах, выходили к дорогам. Не попадается им офицер из штаба.
Подумал Ноздрачев: «Где лучше всего искать штабного офицера?» И тут же себе ответил: «Конечно, в самом же фашистском штабе». Обратился к друзьям по разведке:
– А что, если к фашистам в штаб?
– Ну что же, – сказал Поляков.
– Рискнем, – поддержал Митрохин. Дождались разведчики ночи. Подкрались к фашистскому штабу. Осторожно, без шума убрали охрану. Тихо, пустынно в штабе. Дежурный офицер, развалившись на стуле, дремлет. Вот она спит, удача!
Сейф железный стоит в углу. Вот они где, приказы!
– Гутен морген, с добрым утром! – толкнул Ноздрачев фашистского офицера.
Открыл тот глаза. Не понял, в чем дело. «Гутен морген», – хотел сказать. Вдруг видит: люди в советской военной форме.
– Руки вверх! – прокричал Ноздрачев. Заморгал офицер. Отскочила, словно чужая, челюсть.
– Руки вверх! – повторил Ноздрачев. Рванулся офицер к пистолету. Но в ту же секунду разведчики скрутили фашисту руки. Довольны матросы. В руках добыча.
Показал Ноздрачев офицеру на сейф. Потребовал ключ у фашиста.
Заикается тот, отвечает: мол, нет ключа, у начальства ключ.
Проверили разведчики у офицера карманы. Верно, нет у него ключа.
Как же быть? Может, гранатой сейф подорвать? Может, попробовать стукнуть ломом?
– Не то, не то, – понимает Ноздрачев. Смерть для разведчика, если – с шумом.
Жаль уходить, не открывши сейф. Ясно: именно там приказы.
Посмотрел Ноздрачев на Митрохина, на Полякова. Подошел к железу. Плечом попробовал.
Поднажал. Сейф тяжелый. Однако сдвинулся. Поманил Ноздрачев Полякова, Митрохина:
– А ну с огоньком, ребята.
Подхватили матросы сейф. Потащили, кряхтя под ношей.
– Вперед! – скомандовал Ноздрачев фашистскому офицеру.
Тащили, тащили металл солдаты, а затем решили: пусть-ка добычу фашист несет. Взвалили тяжесть ему на плечи. Помогают, конечно, и сами. Сейф тяжелый, фашист пыхтит.
– Выше голову, выше! Шаг шире! – командует Ноздрачев.
Так и явились они к своим.
– «Язык» с «приданым», «язык» с «приданым»! – смеялись, встречая бойцов, солдаты.
Не зря тащили разведчики сейф, молодцы, что в пути не бросили. Когда вскрыли, оказалось – важнейшие в нем бумаги.
Смел, находчив матрос Ноздрачев. Да не только Ноздрачев.
Под Севастополем много лихих разведчиков. Волончук, Калинин, Филин, бесстрашная девушка Ольга Химич… Поручай им любое задание. Надо – птицу в полете руками схватят. Надо – с неба ночную звезду достанут.
Дальнобойная фашистская артиллерия стреляла по Севастополю. Один из снарядов пронесся над Стрелецкой бухтой, упал и разорвался на палубе сторожевого катера. Осколок снаряда пробил бензиновый бак. Вспыхнул пожар на катере.
Не один этот катер стоял в это время в Стрелецкой бухте. Рядом – другие военные корабли.
Страшен, конечно, пожар на катере. Но еще страшнее было другое. На сторожевом катере находились глубинные бомбы. Взорвутся бомбы. Разнесут не только сам катер, но и стоящие рядом военные корабли и военные объекты на берегу.
Первым пожар на катере заметил старший матрос комсомолец Иван Голубец.
«Немедленно сбросить в море бомбы, сбросить глубинные бомбы», – заработала тревожная мысль у матроса.
Сбросить бомбы – это значит нажать на рычаги, и сбрасыватели сами, быстро и без твоих усилий, освободят катер от опасного груза.
Сбросить бомбы – дело одной минуты.
Бросился Голубец на катер. Пробился сквозь огонь. Подбежал к рычагам сбрасывателей. Ухватился. Нажал. Вот сейчас рухнут бомбы.
Не сдвинулись бомбы. Лежат на месте.
Еще сильнее потянул за рычаги Голубец. Напрягся в три человеческие силы.
Бомбы лежат на месте.
Ясно теперь Голубцу: повреждены от взрыва на катере бомбосбрасыватели.
Сильнее, сильнее пожар на катере.
«Беги, беги», – что-то шепнуло матросу.
«Останься», – что-то затем сказало.
Остался Иван Голубец на палубе. Подбежал он к одной из глубинных бомб. Схватил, поднатужился. Дотащил до борта. Рухнула бомба в воду.
Бросился к новой бомбе. Вот и эта летит за борт.