Всеволод посоветовал Олегу Ивановичу идти на сближение с московским князем, чтобы в союзе с ним успешно противостоять Тохтамышу.
– Равноправного союза между Москвой и Рязанью быть не может, – нахмурился Олег Иванович. – Московляне отняли у рязанцев все земли на левобережье Оки, это было еще при Иване Красном, отце Дмитрия Донского. Мало того, Иван Красный захватил рязанский город Лопасню на правом берегу Оки. Сколько копий было сломано в сечах между рязанцами и московлянами из-за Лопасни! В пору Ольгердова нашествия на Москву Дмитрий обещал мне вернуть Лопасню, ежели рязанские полки ударят литовцам в спину. Рязанцы исполчились на Ольгерда, который в результате отступил бесславно. Однако Дмитрий, подлая душа, не сдержал свое слово и не вернул мне Лопасню.
Всеволоду стало ясно, что Олег Иванович переполнен обидами, нанесенными ему московским князем, который взял себе за правило где силой, где подкупом захватывать земли соседних князей. Эти обиды в недавнем прошлом подтолкнули рязанского князя к союзу с Мамаем. Однако Олег Иванович просчитался, уверовав в непобедимость Мамаевых полчищ. От возмездия со стороны Дмитрия Донского, победившего Мамая, рязанского князя избавило то, что его ратники задержались в пути и не участвовали в Куликовской битве на стороне татар.
Эмир Турсунбек прекрасно знал о давней вражде между Москвой и Рязанью. Исходя из этого, хитрый Турсунбек стал склонять Олега Ивановича к союзу с Тохтамышем. Доводы Турсунбека были таковы. Тверской и суздальский великие князья уже ходят в воле Дмитрия Московского, не говоря уже о мелких удельных князьях. Теперь московский князь направит свои усилия на подчинение Рязанского княжества, на приокские земли которого он давно зарится. Пронский и муромский князья тяготеют к Москве, они не встанут горой за рязанского князя, хотя и состоят с ним в родстве. А в одиночку Олегу Ивановичу от московлян не отбиться. Помочь ему в этой беде может только Тохтамыш.
Беседа между Олегом Ивановичем и Турсунбеком происходила на исходе дня, когда татарские послы, помывшись в бане, пришли на вечернюю трапезу в пиршественный зал. Это застолье происходило в старом бревенчатом тереме рязанского князя.
Присутствовал там и Всеволод. Он видел, что слова Турсунбека, словно стрелы, метко попадают в цель. Рязанское княжество слабеет год от года, теряя земли и города под натиском московлян. Муромский и пронский князья, некогда зависимые от Рязани, ныне не подчиняются Олегу Ивановичу, заручившись поддержкой Москвы. Олег Иванович вынужден мириться с этим, наступая на горло своей гордости. Если бы Орда сокрушила Москву, тогда Олег Иванович вернул бы все утраченные ранее земли, подчинил бы своей воле Муром и Пронск, примучил бы Мещеру и Мокшанский край. Мамай не смог разбить князя Дмитрия. По силам ли это Тохтамышу?
– Скоро Тохтамыш соберет в кулак всю Золотую Орду, – разглагольствовал Турсунбек, воинственно потрясая кулаком, – под его стягами соберется огромное войско. Это случится очень скоро, ведь Тохтамыш не сидит сложа руки. Вот Ягайло, как разумный человек, уже заключил союз с Тохтамышем, получив от него ярлык на литовское княжение.
Турсунбек многозначительно пошевелил своими густыми черными бровями, встретившись взглядом с Олегом Ивановичем. Взгляд Турсунбека явственно говорил: «Отбрось колебания, князь. Тохтамыш протягивает тебе руку дружбы, так не отталкивай же ее!»
Несмотря на то что Олег Иванович во многом соглашался с Турсунбеком, тем не менее заключать тайный союз с Тохтамышем он явно не спешил.
– От Рязани до Сарая далеко, а до Москвы близко, – молвил Олег Иванович. – Коль дойдет до Дмитрия, что я сговариваюсь с Тохтамышем против него, то московские полки уже через три дня окажутся под Рязанью. Тохтамыш при всем желании ничем не сможет мне помочь. Ведь путь войска от Волги до Рязанских земель занимает не менее двух недель. Да еще несколько дней Тохтамыш потратит на сборы.
– На каких же условиях ты согласишься на союз с Тохтамышем, князь? – спросил Турсунбек.
Олег Иванович подумал, пригубил из чаши хмельного меда и ответил:
– Пусть Тохтамыш пришлет ко мне большой отряд ордынских воинов. Я размещу это войско в приокских крепостях, дабы оно стало заслоном на случай внезапного вторжения московлян.
– Я передам сказанное тобой хану Тохтамышу, князь, – сказал Турсунбек. – Лично мне твои опасения вполне понятны.
Послы Тохтамыша задержались в Рязани, узнав, что Олег Иванович собирается отправить посольство в Москву по случаю приезда туда нового митрополита. Вот уже три года пустует митрополичья кафедра в Москве, с той самой поры, как скончался владыка Алексей, главный советник и наперсник московского князя. Дмитрий Иванович прочил в митрополиты своего духовника Митяя, русича по рождению. Однако патриарх в Константинополе воспротивился этому, выдвинув своего кандидата Киприана, который по отцу был сербом, а по матери греком.
Митяй умер по дороге в Константинополь и был похоронен на чужбине. Сопровождавшие Митяя священники путем подкупа убедили патриарха Нила провозгласить митрополитом всея Руси архимандрита Пимена, находившегося в этом же московском посольстве. Пимен сам проявил в этом деле рьяное участие, назанимав у царьградских ростовщиков немалую сумму денег под поручительство московского князя. Московские послы во главе с Пименом еще не покинули Константинополь, а долговые векселя уже прибыли в Москву вместе с греческими купцами, вручившими их Дмитрию Ивановичу.
Разгневанный московский князь заявил, что Пимена ожидает в Москве не митрополичья кафедра, а долговая тюрьма. Позабыв свою былую неприязнь к Киприану, Дмитрий Иванович отправил к нему в Киев гонца с приглашением в Москву. Киприан без промедления двинулся в путь по весенней днепровской воде. В Дорогобуже Киприан и его свита сошли с корабля, пересев на коней. Под Можайском караван Киприана встретили бояре и дружинники Дмитрия Ивановича, дабы обеспечить ему безопасную дорогу до самой Москвы.
Интронизация нового митрополита должна была проходить в присутствии всех русских епископов и архимандритов. Потому-то среди рязанских послов находился местный епископ Софроний, получивший особое приглашение в Москву.
У Турсунбека имелись кое-какие знакомства среди рязанских бояр, используя которые он разузнал, что московский князь подталкивает Олега Ивановича к подписанию некоего договора, обещая уступить ему Лопасню. В Турсунбеке зародилось подозрение, не ведет ли Олег Иванович двойную игру, заигрывая одновременно с князем Дмитрием и с Тохтамышем. Желая выяснить, чем завершатся переговоры рязанцев с Дмитрием Ивановичем, Турсунбек отрядил Всеволода в Москву под предлогом его свидания со старшим братом. Напутствуя Всеволода, Турсунбек велел ему по возможности высмотреть, насколько прочны и высоки каменные стены и башни Москвы, глубоки ли рвы перед ними, имеются ли в московских укреплениях слабые места, много ли войска в Москве.
К рязанским послам примкнул и греческий зодчий Ампелон, желавший повидаться со своими земляками. В Москве имелся целый квартал, где проживают греческие торговцы. Ампелон хотел передать весточку на родину с кем-нибудь из купцов.