— Полторы тысячи лет на этом держимся, сэр Теплер, — усмехнулся Атлантида. — Вы в запасники музеев загляните, если получится. Там на такое можно наткнуться, что волосы дыбом встают. И ничего, никто истерик не закатывает. Допустим конкретный обнаруженный факт к обнародованию или нет — способен решить только специалист.
— Из того, что мы найдем на месте катастрофы, я не позволю скрыть ни единого клинка! — холодно и четко пообещал Вайт.
— Так бога ради, — пожал плечами Рассольников. — У вас частная коллекция, где вы можете показывать все, что угодно, и с любыми комментариями. Вы можете даже рассказать про здешних разумных ящеров, я не против. Только не обижайтесь, если вас назовут воинствующим дилетантом.
— И вы тоже, сэр? — прищурился толстяк.
— Я скажу, — признался Атлантида, — что «о данных фактах еще рано говорить в научной среде».
— А если вас прямо попросят опровергнуть или подтвердить, сэр?
— Кто? — откровенно рассмеялся Платон. — Ни один научный журнал подобной информации не опубликует. А заметки из бульварной прессы в солидных кругах обсуждать не принято. Вы не беспокойтесь, сэр Теплер, я смогу уйти от ответа. У меня есть весомый научный авторитет, и я его всяко сберегу.
— Авторитет? — Толстяк задумчиво почесал затылок. — Странное ощущение возникло у меня от вашей исторической науки, сэр Платон. Не хватает в ней чего-то. Справедливости, что ли?
— А где вы видели в этом мире справедливость, сэр Теплер? Вот вы, например, собираетесь охотиться на несчастных зауроподов с помощью пращи, издалека, с безопасного расстояния. А разве не было бы справедливым сойтись с ними в честной схватке: глаза в глаза, клыки в клыки, когти в когти?
— Да, кстати, сэр! — торопливо обернулся к мониторам Вайт. — Вот здесь, на этом экране… Это не бронтозавры?
Объедающие листья папоротника ящерицы до странного напоминали крупных куриц, вот только не имели ни крыльев, ни передних лап. И перьев, само собой, тоже. Так, коричневые, не потрошенные, но уже ощипанные тушки, почти готовые к употреблению.
— Это может быть кто угодно, сэр Теплер, — покачал головой Платон, — но только не они.
— Так, может, сделаем вылазку? — В глазах миллионера вспыхнул охотничий азарт.
— Мне кажется, сэр, — покачал головой Атлантида, — сегодняшний день оказался и так слишком длинным. Сунгари, сколько времени до заката?
— Тридцать семь минут.
— Давайте лучше укладываться спать, сэр Теплер. Поверьте моему слову, по этой планете не стоит бродить в темноте.
Утром Атлантида застал своего напарника в рубке за осмотром мониторов.
— Вы что, не спали, сэр Теплер? — удивился он.
— Поспишь тут, как же, — отмахнулся миллионер. — Из Регистрационной Палаты раза три просили повторить отправку анкеты. Я так думаю, они нас пеленговали. Проверяли, действительно мы на планете находимся или только координатами прикрываемся. Теперь почти наверняка последуют еще какие-нибудь дурацкие вопросы, но уже на узконаправленном луче.
— Завтракать будете, сэр?
Толстяк открыл рот, закрыл, снова открыл и молча покачал головой. Извлеченные Вайтом из холодильника консервы наверняка закончились еще вчера, однако миллионер твердо придерживался данного им слова: ничего не есть, пока не добудет местную дичь. Впрочем, учитывая размеры брюшка, придерживаться своего обещания он мог как минимум полгода без всякого вреда для здоровья.
Когда Рассольников вернулся из камбуза, сэр Теплер возбужденно подпрыгивал возле одного из мониторов:
— Сэр Платон, посмотрите сюда, — указал он на бродящих по экрану вчерашних куриц. — Как вы думаете, сколько до них километров?
— Сунгари, дистанция до объекта на седьмом мониторе?
— Семь километров, двести пятьдесят семь метров.
— Чуть больше семи километров, — повернулся Атлантида к толстяку.
— Это нормальные ящеры среднего размера? — на всякий случай решил уточнить миллионер.
— Не диплодоки, конечно, — усмехнулся археолог, — но клювики у них размером с алебарду, имейте в виду.
— Сэр, — вкрадчиво поинтересовался Вайт, — а как вы смотрите на то, чтобы подлететь к ним поближе?
— Положительно, сэр Теплер. Вот только где, по-вашему, окажутся эти цыплятки, если неподалеку от них с соответствующими размерам шумом, грохотом и голубыми молниями грохнется железная бандура размером с хороший небоскреб?
— Далеко, — признал Вайт. — Будут улепетывать долго и упорно и раньше позднего вечера не остановятся. Что же делать?
— Хотите, я вам напомню, что в первой комплектации стандартный легкий глиссер из состава обязательного оборудования исключен? — ласково поинтересовался Рассольников.
— Не хочу, — буркнул миллионер.
— Семь километров — это два часа пешего ходу, — сжалился над напарником Атлантида. — На Ершбике мы в сто раз больше пройти собирались.
— Вы со мной, сэр? — обрадовался Вайт.
— Разумеется. Поодиночке на незнакомых планетах ходить нельзя. Это же азбука!
Про то, что при этом все члены экспедиции обязаны иметь как минимум легкие бластеры или излучатели, запитанные защитные костюмы, личные передатчики и маяки, детектор движения, аптечку, флягу с водой и сухой паек на три дня, Атлантида промолчал.
— Тогда пошли, сэр?
— Пошли, — небрежно пожал плечами Платон, снял свой уже изрядно запылившийся белый пиджак и кинул его на капитанское кресло. После вчерашней зачистки браслета ему было уже все равно.
Над усыпанной костями багровой пустыней висела сухая до гула в ушах жара. От раскаленных камней поднимался дрожащий горячий воздух, а легкие порывы ветра напоминали дыхание включенного на максимальное тепло камина. Не самое ласковое для человека место, если не иметь поблизости снабженный кондиционером глиссер или хотя бы тент с холодильником и грудой льда в питьевом бочонке.
Впрочем, с двумя крепкими, здоровыми мужчинами за один день ничего случиться не должно, и дыхание пустыни Атлантиду ничуть не испугало. Он дождался, пока миллионер с диковатой для необитаемой планеты тщательностью не запрет входной люк с помощью карточки и личного пароля, и пошел вперед, указывая дорогу: Вайт вряд ли понимал, какой именно азимут просматривался седьмым монитором.
Как назло, дорога проходила именно через то место, где предположительно должен был находиться цех по обработке мяса. Рассольников уже приготовился зажмуриться и не смотреть по сторонам — но под ногами оказалась самая обычная ровная площадка, без малейших признаков фундамента или рассыпавшихся от времени стен. Великолепное свидетельство торжества ортодоксальной науки — если забыть, что железо и дерево на открытом воздухе долго не «живут», а вот используются даже высокоразвитыми цивилизациями очень широко.