Перед вызовом к хану Субудай уже обдумал и отбросил десятки возможных решений, ни одно из них не стоило его слов. В отчаянии он попробовал еще раз убедить хана.

– Тумены собираются в поход, повелитель. Позволь мне остаться с ними, и мы будем сражаться с принцем на юге. Там я буду тебе полезнее. Если отправишь меня на север, то потеряешь и мой тумен именно тогда, когда у тебя на счету каждый воин.

– Субудай, я больше года потратил на то, чтобы найти его. Если он заметил моих разведчиков, то давно ушел. Сейчас ты еще можешь пойти по его следу, но удастся ли тебе найти его еще через год? Пока есть время взять его тихо. Ты мой военачальник, но я начну войну без тебя, если на нас нападут. Присоединишься ко мне, как только вернешься, или вернешь знаки отличия, которые я тебе дал!

Гнев хана наконец вышел наружу, едва не заставив Субудая вздрогнуть. Доводы Чингиса были слабы, и оба знали об этом. Чингисом владела навязчивая идея наказать Джучи. Эта простая истина тихонько шептала между словами. Пока сердце хана полнилось горечью, путь к его разуму был закрыт. И побежденный Субудай склонил голову.

– Я исполню твою волю, – ответил он. – Я поскачу, как ветер, хоть на край света, повелитель. Если принц приведет свою армию с юга, ищи меня на холмах.

Глава 33

Чутье не подвело монгольского разведчика. Третьи сутки подряд он шел через горы, преследуя двух человек. Монгол держался на достаточно большом расстоянии, чтобы его не заметили. Путники все дальше уводили его за собой в лабиринт ущелий и гор, окружавших Панджшерскую долину и афганский город Первой с его древней крепостью. Эта суровая земля таила много опасностей, но разведчик имел достаточно опыта и хорошо знал местность. В сгустившихся сумерках он больше не мог идти по следу путников и подыскал безопасное место для ночлега. Он боялся, что потерял их. Нечто особенное в этих людях с самого начала возбудило в нем любопытство. Издалека, укутанные в покрывала, защищавшие лица от солнца и ветра, они ничем не отличались от афганцев из местных горных племен. Но что-то необычное отличало их, а потому привлекло внимание разведчика. Ему не давало покоя жгучее ощущение того, что в ущелье кто-то наблюдает за ним. Неужели засада? Такое нельзя исключать. Ведь горные племена знали местность лучше, чем он. Эти люди передвигались как привидения, если хотели остаться незамеченными, и разведчика искушало желание вернуться с восходом солнца назад и снова найти следы. Монгол неподвижно сидел в нерешительности, прислушиваясь к каждому шороху, нарушавшему монотонный вой ветра в скалах.

Разведчик услышал звон тетивы, но среагировал поздно и не успел пригнуться. Стрела пробила незащищенную доспехами грудь. Он простонал и качнулся назад, едва удержавшись в седле. Руки вцепились в деревянную луку седла, чтобы выровнять тело, и лошадь тихо заржала, почуяв беду. Дернув за поводья, монгол втянул воздух и сплюнул кровь. От боли слезы выступили на глазах, затуманив взор. Ослепленный, разведчик развернул кобылу, доверив ей самой искать путь назад.

Из темноты просвистела вторая стрела и пронзила спину, угодив в самое сердце. От удара разведчик рухнул, повиснув на шее кобылы. Она понесла бы, но к ней подбежали люди и схватили ее за поводья.

– Он мертв, – сказал лучник.

Джелал ад-Дин положил руку ему на плечо.

– Хорошая работа при таком освещении.

Лучник пожал плечами и снял тетиву с лука, аккуратно складывая оружие в сумку у талии. Воин знал, что он превосходный лучник, может быть, лучший в войске пешаварского князя. Господин отправил лучника служить Джелал ад-Дину, однако воин хранил верность только своему князю, а не этому святому в лохмотьях. Правда, Джелал ад-Дин точно вычислил врага. Он смог предугадать передвижения разведчика и заманить в западню.

Джелал ад-Дин словно читал мысли лучника на его лице, несмотря на сумрак ущелья.

– Вырви у них глаза, и опасность этих монголов уже вполовину меньше, – тихо произнес он. – Аллах направил твою стрелу, мой друг.

Лучник поклонился в знак уважения, хотя он был искусным стрелком и гордился своим мастерством.

– Мы сможем освободить крепость Первона, господин? В городе живет мой старый приятель. Мне хотелось бы верить, что мы вызволим его живым.

Джелал ад-Дин улыбнулся во мрак.

– Не сомневайся в этом, друг мой. К утру мы перебьем монгольских шпионов, и монголы лишатся глаз. Мы спустимся с холмов и обрушимся на них, как лавина.

На рассвете солнце озарило пустынные земли вокруг Первона и его крепости. Четыре монгольских тумена стояли под высокой башней замка с тех пор, как начались набеги на прилегающие области. Горожане в спешке побросали свое имущество и укрылись за стенами крепости.

Монголы окружили ее плотным кольцом, зная, что воды внутри цитадели надолго не хватит. В долине протекала река, и монгольские скакуны пили вдоволь, но те, кто засел в крепости, могли лишь испытывать жажду в ссохшихся глотках. Пока монголы ожидали падения твердыни, некоторые из них бродили по опустевшему городу. Другие занимались строительством моста через реку, чтобы можно было охотиться на лесистых холмах на другом берегу. Они никуда не спешили. Они знали, что крепость непременно падет и примет нового правителя или будет разрушена до основания. Военачальники в свое удовольствие слонялись без дела, наблюдая, как в предзакатном солнце тащатся по пыльной земле серые тени. Ни город, ни имущество горожан не интересовали их, но город преграждал путь на запад, и Чингис дал приказ расчистить путь.

За последние два года после похода на ассасинов такая практика стала обычной. У монголов всегда имелись калеки и старики, которыми укомплектовывали гарнизоны придорожных постов. Дань поступала в виде золота, рабов и коней, и с каждым полугодием афганские земли все сильнее сжимались в монгольских тисках. Всегда находились такие, кто отказывался склонить голову перед новыми властями, и если они оказывали сопротивление, то их убивали всех, до последнего человека. Древняя башня Первона отвечала запросам монголов. Защитники крепости потеряли надежду, когда пересох единственный в замке колодец. Они не имели ни малейшего представления о великих сражениях, происходящих вокруг, и только знали, что за крепостной стеной ждут лютые, безжалостные завоеватели.

С восходом солнца Джелал ад-Дин спускался с гор. Слова утренней молитвы были еще свежи на губах. Его проводники знали местность лучше любого монгольского разведчика. За ними вели охоту по долинам и ущельям, пока последнего не убили на глазах Джелал ад-Дина. Главные силы монголов не получили предупреждения о выступлении противника. Джелал ад-Дин с гордостью смотрел на то, как его армия выливается в Панджшерскую долину, где золотом блестела на солнце река. Монголам едва ли хватило времени добежать до коней перед тем, как враги начали наступление. Принц воззвал к братьям по вере, и они ответили на его призыв и пришли к нему, кто пешком, кто верхом, преодолев расстояние в тысячи миль. Пришли кочевники туркмены, у которых имелись лучники не хуже монгольских. По левую руку скакали берберы, которые хоть и не были арабами, чья кровь текла в жилах Джелал ад-Дина, но разделяли с ним одну веру. Истинные арабы – бедуины, – персы и даже турки: все это множество соединилось с войском из Пешавара, ставшим костяком армии Джелал ад-Дина.