Когда заговорил Хасар, в его голосе не было привычной усмешки.

– Брат, ты должен отправить людей к Чингису. Пусть приведет подкрепление.

– Хасар, он доберется сюда не раньше чем через полмесяца.

– А мы подождем! Подождем и поглядим, как эти крестьяне будут сохнуть от жажды, пока мы пьем воду из их реки.

Джелме прочистил горло, и оба брата с облегчением вздохнули оттого, что третье лицо вновь разрядило возникшее между ними напряжение.

– Наши потери будут меньше, если мы будем беречь оставшихся у нас людей.

Хачиун понимал, что это дельный совет, хотя всем своим нутром жаждал возобновления битвы. Он просто не помнил случая, когда оказывался в таком положении, и мучительно переживал, не зная, как поступить. Оттягивая время, Хачиун выругался на трех языках.

– Чтоб черт их побрал! Ладно, я отправлю гонцов к Чингису.

Хасар знал, что такое решение ущемляло гордый нрав его брата, поэтому предпочел не ехидничать, а просто похлопал его по плечу.

– Смысл войны в том, чтобы побеждать, Хачиун. И неважно, как мы это сделаем и сколько времени это займет. Когда приедет Чингис, эти землекопы высохнут без воды, как цыплята на солнце. Вот тогда поглядим, как они запоют.

На другой день, едва солнце начало заливать Панджшерскую долину бледным утренним светом, монголы медленно пробуждались после короткого сна. Накануне они встали лагерем на другом берегу реки, чтобы обезопасить себя от ночной атаки. Хачиун понял не сразу, почему кричали дозорные. Ночь была холодной, и он укрылся халатом поверх доспехов, засунув руки в теплые рукава. Услышав голоса бегущих к нему разведчиков, Хачиун вынул правую руку из рукава и машинально схватился за меч.

– На нас напали? – спросил он, все еще соловея ото сна и немея от холода.

Разведчик выглядел очень взволнованным, явно не зная, как сообщить свою новость.

– Нет, генерал. За ночь враги исчезли. На равнине никого нет.

Хачиун тупо вытаращил глаза. За Панджшерской долиной начинался запутанный лабиринт ущелий и перевалов. Проводники Джелал ад-Дина, несомненно, знали их как свои пять пальцев.

Мысли Хачиуна вернулись к гонцам, которых он отправил к Чингису вечером накануне. Хачиун не имел успеха в Панджшерской долине, а теперь придется снова отправить людей, чтобы обо всем доложить Чингису. Хуже того, Джелал ад-Дин ушел в горы, захватив с собой очередную победу, и Хачиун боялся доложить о ней. В этих землях трудно найти след переходящего с места на место врага. Перспектива поисков неприятеля в лабиринте скал и ущелий, которые образовывали эту часть мира, могла привести только в бешенство. Не так уж важно, что большинство войска удалось сохранить. Враг видел их бегство. Хачиун больно сглотнул, осознав, что выпустил из этой долины искорку, которая способна зажечь весь мир. Весть о том, что монголов можно разбить, разойдется по свету. Хотел Хачиун этого или нет, но Чингис должен был об этом узнать.

– Отправь разведчиков по следу, – резко велел он. – Придется их догонять.

Глава 35

Ветер кружил снежные хлопья, но Субудай радовался морозам. Он родился в таких же краях, и природа этих мест как нельзя лучше подходила апатии, с которой он не расставался с тех пор, как согласился исполнить поручение хана. Холод сковал лицо, верхнюю губу облепил тонкий лед, и сколько Субудай ни оттирал его, теплый воздух на выдохе замерзал снова и снова.

Ведя за собой десять тысяч всадников, он даже не пытался остаться незамеченным. Джучи не дурак, и Субудай подозревал, что ему точно известно местонахождение тумена. Субудай не исключал возможности того, что он обнаружит лишь покинутый лагерь, и тогда придется вести охоту за ханским сыном на бескрайних просторах заснеженной, замерзшей земли. Субудай следил за тем, чтобы его стяги – длинные, узкие полоски ярко-желтого шелка – были высоко подняты. Тогда их заметят с расстояния в несколько миль. Джучи поймет, что тумен ищет его, но будет знать, что туменом командует Субудай.

Он втянул голову, кутаясь в теплый халат, одетый поверх доспехов, и крепче сжал зубы, чтобы не стучали от холода. Силы, казалось, уже были не те, что в детстве, и Субудай подумал, что холод, пришедший на смену жаре, лишил его прежней выносливости. Даже тому, кто родился зимой, требовалось время, чтобы привыкнуть к таким суровым условиям.

Субудай тяготился данным ему поручением на протяжении всего путешествия к северу. Позади остались горные перевалы, пустые равнины и заснувшие в серых сумерках города. Завоевания не входили в планы монголов, и они не трогали поселений, нападая лишь на стада коз и овец. Десять тысяч взрослых мужчин должны были получать полноценную пищу, и животных забивали ровно столько, сколько требовалось для пропитания. Низкорослые скакуны монголов словно рождены были для зимы и приспособились к трудным условиям севера быстрее людей. Пробивая копытами лед, лошади добирались до травы повсюду, как только получали возможность передохнуть.

Разведчик, обнаруживший Джучи в первый раз, ехал впереди Субудая. Говорил он мало и все тридцать восемь дней путешествия составлял Субудаю молчаливую компанию. Однако теперь разведчик был настороже и постоянно крутил головой. После того как Субудай покинул Чингиса, он со своими людьми проскакал больше тысячи миль, не трогая запасных лошадей. Наконец добрались до нужного места, и никто не знал, какой будет предстоящая встреча. Впереди монголов могли поджидать как опустевшее поселение, так и звонкая песня стрел, летящих из белой дали. Но тумен продолжал путь, и Субудай ежедневно нагружал свой ум, разрабатывая все новые и новые планы. Время от времени он мучил себя, представляя встречу с молодым человеком, которого наставлял и учил в течение трех лет, проведенных большей частью почти так же далеко на севере, как теперь. Воспоминания о минувших временах были еще свежи, и Субудай ловил себя на том, что ждет встречи с Джучи, как отец ждал бы свидания с сыном.

Он прокручивал в мыслях их разговоры, один за другим, но воспоминания не приносили покоя.

Когда разведчики привели к нему незнакомца, Субудай вроде бы испытал облегчение оттого, что длительное путешествие подошло к концу, но на душе по-прежнему скребли кошки и сильно сосало под ложечкой. Он не был готов к этой встрече, хотя так долго стремился к ней.

Он не узнал доставленного человека, хотя тот и носил монгольские доспехи и халат, похожий на тот, что был у самого темника. Подъехав в сопровождении двух разведчиков к Субудаю, человек этот не поклонился. Судя по его виду, он был наделен большой властью. Должно быть, это командир мингана, решил Субудай, когда незнакомца разоружили и позволили подъехать ближе. Тумен встал, а ветер как будто только усилился, завывая и выметая из-под ног лошадей рыхлый снег.