Book.

Утомленно отдуваясь, Субудай наклонился в седле. Он выжил и должен был испытывать облегчение, но горы по-прежнему внушали тревогу. Чувство, будто чье-то незримое око все еще смотрит оттуда, только усилилось.

– Если это не ассасины, то почему напали на нас с такой яростью? – спросил он одного из командиров минганов, но тот не знал, что ответить на этот вопрос, лишь поклонился и отвел взгляд.

Пока Субудай озирался по сторонам, едва в силах поверить тому, что произошло, Чингис подъехал к нему поближе.

– Думаю, им приказали преградить нам путь, – равнодушно произнес хан. Он был необыкновенно спокоен и даже дышал ровно. – С шайкой разбойников они расправились бы в два счета. Потребовалась бы настоящая армия, чтобы пройти через эту деревню к логову наших врагов. – Он ухмыльнулся, оглянувшись вокруг. – К счастью, у меня такая есть. Отправляй своих разведчиков, Субудай. Пусть найдут мне путь через горы.

Под взглядом желтых глаз своего хана Субудай быстро собрался и выслал вперед два арбана. Отрядам из десяти воинов предстояло разведать дальнейший путь в горы. Обе дороги круто сворачивали за скалы, и разведчики скоро скрылись из виду. Оставшимся Субудай велел обыскать каждый дом, так как желал убедиться, что деревушка больше не преподнесет сюрпризов.

– Надеюсь, это означает, что ассасины не покинули крепость, – сказал Субудай.

Подумав над его словами, Чингис как будто немного повеселел.

К закату люди Субудая сложили мертвых в кучу на окраине деревни, возле ледяного горного потока. Стекавшая с вершин вода собиралась там в небольшом водоеме, потом бежала дальше по скалам. Субудай организовал поение лошадей – процесс длительный и трудоемкий, но живой и занятный. Чтобы обеспечить водой тех, кто шел в арьергарде войска, он велел воинам носить туда воду в ведрах. Многим пришлось расположиться на ночлег на узкой горной дороге, всего в нескольких шагах от обрыва и смерти. Но никто не роптал, во всяком случае, до ушей военачальника не докатилось ни одной жалобы. Монголы принимали судьбу такой, какая она есть, как и всегда.

На закате, когда солнце село за горы, окрасив вершины золотым светом, вернулся только один отряд из двух, отправленных Субудаем в разведку. Второй исчез без следа, и, глядя на пустую дорогу, Субудай кивнул Чингису. Один разведчик мог бы упасть с лошади, сломать ногу. Но исчезновение в горах сразу десяти воинов означало, что там скрывается некая сила, враждебная и безжалостная.

Путь к гнезду ассасинов был найден. Монголам оставалось лишь скоротать холодную ночь и дождаться рассвета, поддерживая силы вяленым мясом да горной водой.

Субудай поднялся засветло, чтобы выставить на узкую тропу передовой отряд. Он хотел управиться прежде, чем Чингис пожелает сам возглавить войско. Субудай не сомневался, что авангард перебьют, поэтому поставил вперед тяжеловооруженных лучников, надеясь, что их крепкие латы хоть ненадолго продлят им жизнь. Субудаю не хотелось, чтобы Чингис рисковал собой в этом горном краю, полном невидимых врагов. Да и удерживать скалы, стоящие высокой стеной вдоль дороги, не составляло труда. Вглядываясь в предрассветные сумерки, он понимал, что камни и стрелы – самое меньшее, что ждет их в ущелье. Он надеялся, что ассасины не имеют гранат с зажигательной смесью, но не был в этом уверен. Теперь не имело смысла сожалеть о принятых решениях, однако в распоряжении ассасинов оказалось много времени, чтобы подготовить ловушки на пути к крепости. И если они избрали войну, то очень непросто будет пройти этим путем, и многие из его воинов уже никогда не спустятся с гор.

Солнце здесь подолгу не появлялось из-за скалистых вершин, и Субудаю подумалось о жизни сельчан в этом сумрачном мире. Даже в летние месяцы их дома находились в холодной тени. Яркий свет и тепло согревали стены, лишь когда солнце стояло в зените. Из своих рассуждений Субудай заключил, что все до одного жители деревни находились на службе у тех, кого он пришел извести под корень. Иного объяснения существования затерянного в горах селения полководец не видел.

Субудай ехал во второй шеренге передового отряда и обернулся назад только раз, когда войско начало движение. Позади огромный неповоротливый хвост растянулся на многие мили, почти до той самой деревни у подножия гор, которую монголы обнаружили разрушенной несколько дней назад. Многие из тех, кто шел в арьергарде, даже и не догадывались о том, что произошло накануне, и медленно продвигались по узкой дороге, ведущей в глубь негостеприимной земли.

За деревней путь сужался сильнее, и монголам пришлось ехать по двое в каждой шеренге. Воздух в горной теснине был холодным и влажным от вечного сумрака. Субудай держал оружие наизготове и напрягал зрение в надежде увидеть хоть кого-нибудь из посланного в разведку арбана. Но на земле остались лишь следы от копыт. Воины неотступно следовали за своим командиром. Они боялись засады, но не прекращали движения вперед.

Ощущение замкнутого пространства становилось тем более невыносимым, чем выше поднимались склоны теснины. К неудовольствию Субудая, ущелье снова сузилось, превратившись в тесную расселину, в которой могло поместиться не более одной лошади. Но следы копыт на земле уводили все дальше и дальше. Никогда в жизни Субудай еще не чувствовал себя таким беззащитным, как в этом ущелье, но не поддавался панике. Если на них нападут, то первые убитые блокируют путь тем, кто ехал сзади, превратив людей в легкую мишень. Он боялся, что даже не сможет развернуть лошадь в этой расщелине, и вздрагивал всякий раз, когда нога задевала мшистые камни с обеих сторон.

Субудай вздрогнул снова и настороженно приподнял голову, когда один из его людей тихонько свистнул и лошади внезапно встали. Он выругался, поняв, что даже не сможет проехать вперед и посмотреть, что там. Лучшая в мире армия ужалась в тонкую цепь нервных людей. Неудивительно, что ассасины не покинули свою крепость. Субудай посмотрел на узкую полоску неба высоко над головой. Чтобы сбросить камни, требовалось всего-то несколько человек, и тогда горная расщелина стала бы могилой для его надежд и стремлений. Он затаил дыхание, когда где-то вдали посыпались мелкие камни, но потом снова все стихло.

Воин Субудая спешился и пробрался назад между ногами коней, заставив тех волноваться. Животные, как и люди, чувствовали себя неуютно в этом узком каменном коридоре, и Субудай боялся, что в конце концов какая-нибудь лошадь впадет в панику. В таком ограниченном пространстве это привело бы к хаосу.

– Там впереди, попрек дороги, каменная стена, генерал, – доложил воин. – В ней есть ворота, но они из железа. Если будут молоты, можно сбить петли, но это займет время.

Субудай кивнул в ответ. Мысль о том, чтобы передавать приказ по цепочке прикованных к одному месту всадников, могла бы показаться нелепой, если бы не постоянная угроза нападения. Вопреки самому себе, он еще раз поднял глаза к небу и поморщил лицо.

– Тебе придется пойти самому. Пусть люди передают молоты из рук в руки по цепочке, и скажи кому-нибудь из военачальников, чтобы сняли мантелеты с первой же телеги, на которой они есть.