— Я хочу есть, — признался он, — но у нас не получится пробраться в юрту, не подняв переполоха. Даже если и повезет, нас все равно выследят, и на сей раз Илак нас не отпустит. Этот сломанный ствол — все, что у нас есть.
Подростки печально посмотрели на брошенный ствол, и Бектер схватил его в слепой ярости, согнул упрямое дерево и швырнул на землю.
— Ладно, давай попробуем еще раз, — мрачно предложил Бектер. — Хотя у нас нет ни тетивы, ни стрел, ни клея. С тем же успехом мы можем подбить дичь камнем.
Тэмучжин ничего не сказал, ошарашенный таким взрывом гнева. Как и все дети, выросшие под неусыпным родительским оком, он привык, что рядом всегда есть взрослый, который знает, что и как делать. Но в ту самую минуту, когда отцовская рука обмякла и начала холодеть в его ладони, он потерялся. Порой мальчику казалось, будто в груди пробуждается неведомая ранее сила, но он все ждал, что эта сила вот-вот заглохнет и вернется прежняя беззаботная жизнь.
— Сделаем тетиву из нитей. Может быть, пару выстрелов выдержит. В конце концов, у нас всего два наконечника.
Бектер буркнул что-то в ответ и потянулся за другой молодой березкой, гибкой, толщиной в большой палец.
— Тогда держи ее покрепче, братец, — ухмыльнулся он, занося тяжелый нож. — Уговорил ты меня: сделаю лук, которого хватит на пару выстрелов. А потом будем жрать траву.
Хачиун нашел Хасара высоко в лощине между холмами. Старший брат сидел так неподвижно, что мальчик, карабкаясь по скалам, чуть не упустил его. Взгляд Хасара был прикован к месту, где речушка разливалась небольшим озерцом. Хасар сделал удилище из длинной березовой ветки. Хачиун свистнул, чтобы дать знать о своем приближении, и подошел так тихо, как мог, глядя на прозрачную воду.
— Я видел их. Не больше пальца, — шепнул Хасар. — Правда, червей, похоже, они не хотят заглатывать.
Оба уставились на вялый кусок плоти, висящий на крючке. Хачиун задумался, нахмурившись:
— Одной рыбы нам будет мало, если мы хотим вечером накормить всех.
— Если у тебя есть другие предложения, говори, — хмыкнул в ответ Хасар. — Я же не могу зайти в воду и заставить рыбу заглотить крючок.
Но Хачиун не ответил. Мальчики наслаждались бы сейчас тишиной, если бы под ложечкой так не сосало. Наконец Хачиун встал и стал разматывать свой желтый кушак. Он был длиной в три роста взрослого человека. Мальчик, может, и не догадался бы, что кушак может пригодиться, если бы Тэмучжин не положил свой в общую кучу. Хасар посмотрел на него, и на губах у него появилась улыбка.
— Поплавать решил? — спросил он.
— Сеть будет получше крючка, — ответил Хачиун. — Давай перегородим ручей кушаком.
Хасар вытащил из воды полудохлого червяка и отложил драгоценный крючок.
— Попробовать стоит, — решил он. — Я поднимусь выше по течению, буду бить палкой по воде и идти назад. Если у тебя получится перегородить ручей, то, наверное, поймаешь несколько штук.
Мальчики с неохотой посмотрели на ледяную воду. Но делать нечего. Хачиун вздохнул и намотал ткань на руки.
— Ладно, все лучше, чем так сидеть, — сказал он и, поморщившись, вошел в воду.
Он ахнул и вздрогнул от холода, но брат помог ему, и они быстро привязали кушак поперек течения. Один его конец зацепили за корень, а другой — придавили камнем. Сложили кушак пополам и перетащили на другую сторону речушки. Ткани было предостаточно, и Хачиун даже забыл о холоде, когда увидел, как одна маленькая рыбка подплыла к оранжевому заслону и устремилась назад. Хасар отрезал кусок ткани и примотал нож к палке — получилась маленькая острога.
— Молись, чтобы Отец-небо послал нам большую рыбу, — сказал Хасар. — Надо бить наверняка.
Хачиун остался в воде, стараясь не слишком сильно дрожать. Хасар ушел, скрылся из виду. Ему не надо было повторять дважды.
Тэмучжин попытался было взять лук у брата, но Бектер ударил его по пальцам рукоятью ножа.
— Этот мой, — зло сказал старший брат.
Наблюдая за тем, как Бектер сгибает лук и пытается надеть петлю тетивы на другой конец, Тэмучжин поморщился в ожидании треска, означавшего бы, что ломается вот уже третий лук. Его возмущала злость, с которой Бектер пытался изготовить оружие, словно и дерево, и нитки были врагами и их требовалось усмирить. Всякий раз, как Тэмучжин хотел прийти на помощь, Бектер грубо отталкивал его, и только когда у старшего уже три раза ничего не получилось, он позволил брату придержать лук, пока сгибал его. Результаты их трудов были некрепки и ломались, тетива рвалась при первой же попытке ее натянуть. Солнце поднималось над головами, и терпение мальчиков иссякало от постоянных неудач, следующих одна за другой.
Новая тетива была сплетена из трех ниток, выдернутых из кушака Тэмучжина. Она была по-детски толстой и грубой. Бектер отпустил лук, надел тетиву, и она завибрировала. Он поморщился, ожидая, что тетива вот-вот порвется. Но она не лопнула, и подростки вздохнули с облегчением. Бектер дернул большим пальцем тетиву, извлекая резкий низкий звук.
— Ты стрелы сделал? — спросил он.
— Только одну, — ответил Тэмучжин, показывая ему тонкую березовую ветку с костяной иглой, крепко вогнанной в дерево.
Ему понадобилась целая вечность, чтобы придать кости такую форму, воткнуть и примотать ее, оставив небольшой кончик торчать из расщепа. Он работал, затаив дыхание, зная, что, если сломает острие, замены ему не будет.
— Давай сюда, — потребовал Бектер, протягивая руку.
— Сделай свою, — ответил Тэмучжин. — А эта моя.
Он увидел гнев в глазах брата и подумал, что Бектер сейчас ударит его луком. Тот и ударил бы, но удержался. Видимо, только потому, что помнил, сколько времени они промаялись.
— Чего еще от тебя было ждать, — скривился Бектер.
Он намеренно положил лук подальше от Тэмучжина и стал подыскивать камень, чтобы сделать собственную стрелу. Тэмучжин стоял и смотрел, раздосадованный тем, что приходится помогать дураку.
— Бектер, олхунуты дурно говорят о тебе. Ты это знаешь? — спросил он.
Бектер фыркнул, плюнул на камень и продолжал двигать наконечником взад-вперед.
— А мне плевать, что обо мне говорят, — угрюмо откликнулся он. — Стал бы я ханом, в первую зиму устроил бы набег. Я бы им показал, чего стоит вся их гордость.
— А ты обязательно расскажи об этом матери, когда вернемся, — предложил Тэмучжин. — Она будет счастлива узнать о твоих планах.
Бектер поднял на Тэмучжина маленькие кровожадные глаза.
— Мальчишка, — сказал он через некоторое время. — Ты никогда не смог бы вести за собой Волков.
Тэмучжин вспыхнул от гнева, хотя и не показал этого.
— Теперь мы никогда этого не узнаем, — произнес он.
Бектер уже не слушал его, а стачивал кость, придавая ей форму наконечника.