Вэнь снова поклонился, прежде чем заговорить.
— Я привез тебе поздравления нефритового двора. Мы много слышали о твоих успехах, и нам есть что обсудить. Твой брат, хан кераитов, поздравляет тебя.
— И чего же хочет от меня Тогрул? — спросил Тэмучжин.
Вэнь вознегодовал, чувствуя укусы холода. Пригласят его в конце концов в теплую юрту? Он решил чуть подтолкнуть варвара.
— Разве я не твой гость, господин? Разве не лучше обсудить великие дела там, где нас не услышат чужие уши?
Тэмучжин пожал плечами, видя, что этот человек совсем окоченел от холода. К тому же ему не терпелось узнать, что за вести привез китаец, что заставило его предпринять путешествие по замершим степям, до того как тот испустит дух от холода.
— Ты здесь желанный гость. — Он покатал на языке незнакомое имя, прежде чем как следует исковеркать его: — Веньчо?
Старик ничем не показал своего недовольства, и Тэмучжин улыбнулся, оценив его гордость.
— Вэнь Чао, господин, — ответил посол. — Вот так, язык должен коснуться нёба.
Тэмучжин кивнул.
— Входи же в тепло, Вэнь. Я прикажу приготовить тебе горячего соленого чаю.
— Ах, чай, — пробормотал Вэнь Чао, следуя за Тэмучжином в потрепанную юрту. — Как же мне его не хватало.
В полумраке Вэнь уселся и стал терпеливо ждать, пока сам Тэмучжин не подал ему пиалу чая. Юрта была полна людей, которые с беспокойством рассматривали его, и Вэнь заставил себя дышать неглубоко, пока не принюхался к запаху пота. Он тосковал по бане, но такие удовольствия сейчас недоступны.
Тэмучжин наблюдал, как Вэнь пробует чай, поджимая губы и делая вид, что наслаждается вкусом.
— Расскажи мне о своем народе, — попросил Тэмучжин. — Я слышал, он весьма многочислен.
Вэнь кивнул, радуясь тому, что может говорить, а не пить.
— Мы разделенное царство. В пределах южных границ под властью сунского императора проживают шестьдесят тысяч, — начал он. — В Северном Китае примерно столько же.
Тэмучжин заморгал. Людей было больше, чем он мог себе представить.
— Думаю, ты преувеличиваешь, Вэнь Чао, — запротестовал он, от большого удивления правильно произнеся его имя.
— Кто знает? — пожал плечами Вэнь. — Крестьяне плодятся как вши. Только при дворе в Кайфыне чиновников больше тысячи, и подсчет населения займет много месяцев. Так что точного числа я не знаю.
Вэня забавляло ошеломление воинов.
— А ты? Ты хан среди них? — спрашивал Тэмучжин.
Вэнь покачал головой.
— Я прошел… — Он порылся в словах, которые знал, но нужного так и не нашел. Состязания? Нет. Он произнес странное слово. — Это означает сидеть за столом и отвечать на вопросы, как и сотни других, сначала в своем краю, затем в самом Кайфыне, перед чиновниками императора. Я был лучшим из тех, кто проходил эти испытания в том году. — Он погрузился в воспоминания и поднес пиалу к губам. — Это было давно.
— Тогда чей ты человек? — спросил Тэмучжин, всматриваясь в чужака и пытаясь его понять.
— Наверное, первого министра, — улыбнулся Вэнь. — Но думаю, что ты имеешь в виду сунских императоров. Они правят Югом и Севером. Может быть, доживу и до тех пор, когда обе части Срединного Царства воссоединятся.
Тэмучжин искренне пытался понять его. Под взглядами собравшихся Вэнь поставил пиалу и запустил руку за пазуху, чтобы достать мешочек. Его остановила общая настороженность.
— Я хочу достать рисунок, господин, только и всего.
Тэмучжин знаком дал разрешение. Ему и самому страстно хотелось увидеть, что принес Вэнь. А тот достал скатанную цветную бумагу и протянул ему. На бумаге были изображены странные значки, а в центре — молодой человек, смотревший на Тэмучжина. Он вертел бумагу и так и сяк, изумляясь, что нарисованный мужчина не сводит с него глаз.
— У вас искусные рисовальщики, — признал он с неохотой.
— Верно, господин, но тот рисунок, что ты держишь, отпечатан на большой машине. Рисунок имеет цену и может обмениваться на всякие товары. Если у тебя будет больше таких бумаг, то в столице на них можно купить коня или молодую женщину на ночь.
Вэнь наблюдал, как переходит из рук в руки купюра, и смотрел с интересом на выражение лиц. Наверное, перед отъездом надо подарить по такой купюре каждому.
— Ты говоришь слова, которых я не знаю, — заметил Тэмучжин. — Что за печатание такое? Что за большая машина? Не собираешься ли ты задурить нам голову в наших же собственных юртах?
Он говорил всерьез, и Вэнь вспомнил, что эти варвары безжалостны даже к друзьям. Если они вдруг подумают, что он смеется над ними, ему больше не жить. Они просты как дети, но не стоит забывать, что они еще и смертельно опасны.
— Это лишь способ рисовать быстрее, чем может слабый человек, — успокаивающе проговорил Вэнь. — Может, тебе стоит посетить Китай и увидеть все своими глазами. Я знаю, что хан кераитов весьма увлечен нашими достижениями. Он много раз говорил, что хотел бы получить земли в Срединном Царстве.
— Тогрул это сказал? — спросил Тэмучжин.
Вэнь кивнул и забрал купюру у дикаря, который последним осмотрел ее. Он тщательно скатал бумажку и положил в кошелек под внимательными взглядами.
— Это его сердечное желание. Земля в тех местах так черна и жирна, что будет расти что угодно, и табуны коней бесчисленны, и охота — лучшая в мире. Наши владыки живут в больших домах из камня, и тысячи слуг исполняют любой их каприз. Тогрул кераитский хотел бы такой жизни для себя и своих потомков.
— Но как же перевозить каменный дом? — воскликнул один из варваров.
Вэнь кивнул, словно поклонился.
— Его не перевозят, как вы перевозите свои юрты. Некоторые дома величиной с гору.
Тэмучжин рассмеялся, наконец поняв, в какую игру играет с ним этот коротышка.
— Тогда это не для меня, Вэнь, — заявил он. — Племена должны кочевать, когда охота становится плохой. Боюсь, в каменном доме я помру с голоду.
— Нет, господин. Твои слуги купят все на рынке. Они вырастят животных на забой и урожай пшеницы и риса. Ты можешь иметь тысячу жен и никогда не знать голода.
— И это по нраву Тогрулу, — негромко проговорил Тэмучжин. — Знаю почему.
В голове его хороводом кружилось множество новых и непривычных мыслей, но он пока не догадывался, что заставило Вэня искать его в степях, так далеко от дома. Он предложил Вэню чашу и наполнил ее араком, но заметил, что гостю приходится стискивать челюсти, чтобы зубы не стучали. Тэмучжин хмыкнул.
— Разотри руки и лицо араком, и я снова наполню чашу, — предложил он.
Вэнь в ответ с благодарностью склонил голову. Прозрачная жидкость вызвала румянец на желтоватой коже, заставив ее расцвести от внезапного прилива тепла. Он допил остаток и осушил вторую чашу, как только Тэмучжин наполнил ее, и протянул чашу снова.