Воины глубоко дышали, готовясь к предстоящему броску. Пронзительно закричала птица, кружившаяся над холмами в восходящих потоках теплого воздуха. Кокэчу радостно воскликнул, что это доброе предзнаменование, и многие воины посмотрели вверх, на синюю чашу неба. Дюжина барабанщиков начала выбивать ритм, зовя на бой, знакомый звук воодушевил воинов, заставил их сердца биться быстрее. Чингис махнул рукой, давая сигнал. Войско взревело, рога затрубили. Первый отряд двинулся к повороту в главное ущелье, затем с громким боевым кличем побежал быстрее. Защитники крепости что-то кричали в ответ, и эхо разносило их голоса.
— А теперь посмотрим, — произнес Чингис, то сжимая, то разжимая пальцы на рукояти меча.
Крики бегущих к стене воинов гулко отзывались в скалах. Люди, полуослепшие от пота, изнемогали под тяжестью деревянного сооружения. Было ясно, что щит сделали не зря — в считаные минуты он ощетинился черными стрелами с подрагивающим разноцветным оперением. Чингис отметил дисциплинированность вражеских лучников, которые спускали тетиву только после отрывистой команды. Несколько выстрелов достигли цели — передвижное укрытие оставило за собой три неподвижных тела, ничком лежащих на песке, однако к воротам приблизилось.
В ущелье раздался мерный глухой стук — молотобойцы ударили по воротам. Лучники засуетились, стали перегибаться через край и целиться в мельчайшие щели в щите. Монголы со стонами падали, откатывались из-под укрытия, их тела дергались всякий раз, когда в них попадали новые и новые стрелы.
На стену подняли тяжелые булыжники. Чингис тихо выругался. Хан обсуждал подобный поворот событий со своими темниками и все же невольно поморщился, увидев, как командир в украшенном перьями шлеме взмахнул рукой и что-то прокричал. Казалось, первый камень летит вниз целую вечность. Он рухнул с громким треском, заставив воинов под щитом упасть на колени. Пока люди пытались встать, молоты застучали сильнее, их удары походили на дробь оставленных позади барабанов.
Еще два камня — и деревянное сооружение развалилось. Монголы побросали молоты на песок и испуганно закричали, а лучники все стреляли, находя новые жертвы. Чингис, стиснув кулаки, наблюдал за тем, как разгоняют его людей. Ворота не поддались, и монголам не оставалось ничего, кроме как грозить врагам, в ярости потрясая оружием. Воины падали один за другим. Вскоре оставшиеся в отчаянии бросились наутек по ущелью.
Они бежали, а дождь свистящих стрел косил всех подряд. Меньше дюжины воинов добрались до безопасного места, куда не долетали стрелы, и теперь тяжело дышали, упершись ладонями в колени. Тропа была усеяна разными вещами, которые монголы бросили, убегая от врага. Из распростертых тел торчали стрелы.
Чингис медленно шагнул на середину тропы, не сводя глаз с торжествующих защитников крепости. Он слышал их ликующие возгласы и с трудом заставил себя повернуться к стене спиной, чтобы пойти назад. Крики тут же усилились и не смолкали, пока Чингис не скрылся из виду.
С самого верха стены Лю Кен смотрел, как уходит монгольский хан, и даже бесстрастное выражение лица не могло скрыть радости тангутского военачальника. Воины вокруг него счастливо улыбались и хлопали друг друга по спине, словно одержали великую победу. Лю Кен почувствовал, что в душе его закипает гнев на их глупость.
— Пусть лучников на стене сменят свежие воины! — скомандовал он, и улыбки исчезли. — Мы потеряли тысячу стрел, так что не забудьте вновь наполнить колчаны. Напоите людей водой.
Положив ладони на древние камни, Лю посмотрел вниз. Он был доволен лучниками, которые убили почти всех врагов, оказавшихся на расстоянии выстрела. Надо бы отметить их командира. Поначалу Лю встревожили удары молота, но ворота выдержали. А если бы не выдержали, кочевники вбежали бы прямо в закуток, окруженный высокими стенами, с лучниками на каждой. Прекрасная крепость, и хорошо, что ему удалось стать свидетелем испытания ее надежности, пока он состоит на службе, решил Лю.
Он еще раз оглядел разбросанные по песку куски дерева и нахмурился. Все доступные тан гуту сведения о кочевых племенах предполагали, что даже если они и решатся напасть на крепость, то поведут себя как дикие животные. Деревянный щит говорил об умении кочевников мыслить стратегически, что весьма не нравилось Лю Кену.
«Надо упомянуть об этом в докладе правителю провинции. Пусть сам решает, что делать», — так думал Лю, озирая тела врагов. До сегодняшнего дня защитникам крепости не приходилось использовать камни. Многие из них обросли мхом от многолетнего лежания на стене. Нужно пополнить запасы камней из хранилища; впрочем, для таких обыденных забот есть чиновники. Пора им заняться по-настоящему важным делом, а не только распределением пищи и воды, решил Лю.
Сзади послышался стук сандалий, Лю Кен обернулся и едва сдержал разочарование, увидев, что на стену поднимается начальник крепости. Шен Ти не был военным, и Лю приготовился отвечать на его глупые вопросы. Толстяк шумно пыхтел, взбираясь по крутой лестнице, и Лю Кену пришлось отвести взгляд, чтобы не видеть слабость старшего по должности. Он молча ждал, пока Шен Ти, тяжело дыша, не подойдет к нему и не посмотрит вниз.
— Мы прогнали паршивых псов, — сказал Шен Ти, еле отдышавшись.
Лю склонил голову в безмолвном согласии. Когда враги напали на крепость, начальника нигде не было видно. Наверняка прятался с наложницами в своих покоях на другой стороне крепости. С мрачным юмором Лю вспомнил слова великого полководца Сунь-цзы об оборонительной войне. Шен Ти явно предпочел «укрыться в глубинах преисподней», но только потому, что Лю Кен был на месте и сумел отбить атаку. И все же начальство надо уважать.
— Повелитель, я пока не буду трогать тела — хочу убедиться, что никто не притворяется мертвым. А на рассвете пошлю людей собрать оружие и стрелы.
Шен Ти бросил взгляд в ущелье. На земле валялись какие-то короба, рядом — красивое копье в человеческий рост длиной. Отправь туда простых воинов — вмиг приберут к рукам все ценное. Начальник крепости прищурился и увидел, как что-то блеснуло золотым и зеленым.
— Лю, будешь за главного. Пошли вниз людей — посмотреть, целы ли ворота. Пусть принесут мне все, что найдут ценного.
Лю едва не передернуло от неприкрытой алчности начальника крепости. У уйгуров сроду не водилось дорогих вещей. Может, у этих оборванцев и найдется несколько кусочков блестящего металла, но не более того. Однако Лю не принадлежал к знати и потому низко поклонился.
— Слушаю, мой повелитель, — сказал он.
Шен Ти, на пухлых губах которого играла легкая улыбка, по-прежнему глядел вниз. Лю щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание лучников, пьющих по очереди из ведра.
— Я намерен обобрать мертвецов, — сообщил он и сделал глубокий вдох, понимая, что выдал недовольство постыдным приказом. — Вернитесь на свои места и будьте готовы к новому нападению.
Люди тотчас послушались, бросив ведро, которое с грохотом откатилось, пока они торопливо поднимались на край стены. Лю тяжело вздохнул и сосредоточился на полученном задании. Уйгуры, несомненно, за все заплатят, когда император узнает о нападении. Си Ся — мирное государство, и при дворе об этом будут говорить долгие месяцы. Наверняка на много лет прекратят торговлю и пошлют войска ко всем уйгурским селениям, чтобы наказать обидчиков. Такая война не нравилась Лю, и он решил, что попросит о переводе обратно в Иньчуань. Там всегда нужны опытные стражники.