Год полнолуний | Страница: 42

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

— Да? — Олег вздохнул. Теперь будут являться «ходоки» со всех близлежащих деревень, а ему придется выступать, как клоуну в цирке. — И сколько тут селений в округе?

— Не знаю, — задумалась девушка. — Никогда не считала. Наверное, двадцать. Может, чуть больше.

— Не самая приятная перспектива…

— Так ты спустишься к ним, Создатель?

— Скажи… — Олег запнулся, — Ольга, дорога, по которой я пришел… Она заканчивается здесь? Это тупик?

— Нет, почему? От нас идет дорога на Дикий берег, вдоль Озера. Потом еще дорога к морю, через Гремящий каньон. Ты спустишься?

— Подожди. Почему берег называется Диким?

— Это лес вдоль реки. Из Дикого леса туда часто переплывают разные звери. Иногда даже вампиры. Наши мужчины ходят к реке на охоту. Но в одиночку туда лучше никому не попадать. Даже тебе: вампир перед нападением парализует жертву страхом. Человек ничего не успевает сделать, его поедают живьем…

— Тогда кто это мог рассказать? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался Создатель.

— Когда охотников трое-четверо, — не поняла ехидства девушка, — то неудачника могут спасти остальные. Если заметят нападение.

— Если заметят?

— Да. Говорят, вампира в засаде увидеть невозможно. Если друзья заметят, как тебя схватили, — выручат. Не заметят, значит, сгинул бесследно.

— Понятно… — Создатель вспомнил, как в свое время внизу, в поселке, Дьявол испугался нападения вампиров, и отбросил этот вариант:

— Ты права. На Диком берегу нам делать нечего.

— Ты спустишься к посланцам? — немедленно вернулась к своему вопросу девушка.

— Ладно, — Олег поднялся на ноги, — пойдем.

Толпа хабреков собралась у подножия горы, на которой стоял дом Создателя, и просто пожирала глазами спускавшегося Бога. Олег, естественно, не различал, кто местный, а кто гость, но понимал, что посланцы здесь. Поэтому, заметив шагах в пяти, рядом с толпой, подходящий камень, он неторопливо вытянул меч, поиграл им в солнечных лучах и внезапно, с показной легкостью, рубанул красноватый гранит. Драккар прошел сквозь валун почти без сопротивления, оставив узкую темную щель. Несколько секунд казалось, что больше ничего не произойдет, но неожиданно послышался тихий хруст, и крупный кусок камня сполз вниз, обнажив глянцевый срез.

— Это я оставляю вам, — великодушно сообщил Создатель и обернулся к девушке: — Оля, ты проводишь меня к морю?

* * *

Весна наступила внезапно. Еще пару дней назад над мокрыми черными газонами с остатками грязного снега свисали тонкие сухие ветви, а сегодня, словно спохватившись, рванулась в рост молодая трава, выплеснулись из почек липкие зеленые листья, ожили ровно остриженные кусты. А еще в город пришло тепло.

Чистенькая, аккуратная, бело-розовая Чесменская часовня тоже казалась новорожденной, весенней.

— Красивая, правда? — спросил Саша.

— Красивая, — согласилась Синичка, однако часовню обошла далеко стороной.

— Тебе что, к церквам даже близко нельзя подходить?

— Подходить, наверное, можно, — пожала плечами девушка, — но лучше не рисковать.

Она оперлась на металлическую оградку, с тоской посмотрела на длинные ровные ряды одинаковых надгробных раковин:

— Они все, все убиты… — Синичка отвернулась. — У вас странный мир, Сашенька, у вас никто не умирает сам. Все гибнут в муках. От голода, от болезней, от враждебных рук. Почему вы так любите убивать друг друга?

— Это воинское кладбище, Синичка. Они погибли, защищая Родину.

— От кого? — Девушка повернула к нему полные слез глаза. — От потаенных чудовищ? От диких зверей?

— Это была война с немцами. Они хотели захватить наши земли.

— Как это? Они приехали к вам и стали селиться здесь, на свободных землях?

— Нет. — Трофимов стиснул зубы. — Они пришли с оружием в руках и стали убивать наших сограждан. На этой войне погиб мой дед.

— А если бы они пришли просто так, вы бы пустили их жить рядом?

— Не знаю… — покачал головой Саша. — Лет двести назад императрица Екатерина заманивала к нам в страну переселенцев за немалые деньги. Сейчас их потомки косяками уезжают назад в Германию.

— Тогда ради чего вы сражались?

— Они хотели истребить нас. Весь народ.

— Почему? В вашем мире не хватает невозделанных земель?

— Земли в нашем мире хватает. Говорят, даже перепроизводство продуктов наблюдается. Понимаешь, у них был строй такой: фашистское государство.

— А разве государство — это не люди?

— Люди.

— Но тогда почему вы так стремились убивать друг друга?!

На этот раз Трофимов предпочел смолчать. Он не мог внятно объяснить, как могут воевать между собой враждебные государства, если конкретные люди, живущие в этих странах, не хотят друг друга убивать.

— Пойдем дальше, — предложила девушка, — тут еще одно кладбище рядом.

— Нет, поблизости больше ни одного.

— Есть, — Синичка потянула его за собой, — я же чувствую.

По улице Ленсовета колдунья довела его почти до самого Парка Победы, но в последний момент резко свернула.

— Ты чего? — не понял Трофимов.

— Не могу… — замотала головой девушка. — Там тоже боль. Страшная боль. Вы живете и умираете в бесконечном море боли. Не могу.

— Перестань. — Саша повернул ее к себе, крепко обнял.

Синичка зарылась носом в его воротник, сложив сжатые в кулачки руки на груди, словно хотела целиком спрятаться в душе молодого человека. Скоро дыхание ее стало ровнее, а холодный поначалу кончик носа согрелся.

— Слушай, Синичка, а зачем тебе все эти кладбища?

— Зачем? — Она поежилась, выбралась из объятий, взяла Трофимова под руку, и они медленно пошли по улице Фрунзе к Московскому проспекту. — Понимаешь, проход, который есть между нашими мирами, а точнее, только собирается открыться, слишком мал. Это скорее лаз, а не проход.

— Если он только собирается открыться, — сразу решил уточнить Трофимов, — то как ты сюда попала?

— Ты не поверишь, Сашенька, но меня здесь нет. Я растянута между мирами и нахожусь рядом только благодаря твоему желанию. А контакт с миром Тысячи Солнц мы можем установить только в часы полнолуния. Пройдет много десятков дней, прежде чем я настолько «пропитаюсь» этой вселенной, чтобы постоянно поддерживать контакт. Причем очень слабый. Человек десять, двадцать протащить можно, не больше.

— А ты хочешь открыть широкий, просторный проход? Как бы тоннель между мирами?

— В общем, да.

— Только при чем тут кладбища?