Я закрыл за ним дверь, потом заглянул в мамину комнату. Маманька опять где-то гуляла. Я включил телевизор, пощелкал каналами. Везде шли или сериалы, или всякие крикливые конкурсы. Оставалось отключить ящик и завалиться спать.
Впервые за долгие дни, проснувшись от визга таймера, я прекрасно понимал, где нахожусь и что делаю: дома, встаю на работу; живу в Санкт-Петербурге, работаю водителем в доме для престарелых. Нормальный житель обычного города… Но моя самоуверенность дала трещину, стоило выйти на улицу. Уж очень тихо и спокойно было на темных тротуарах. Полупустые автобусы, никакой толкучки в метро…
— Простите, девушка, вы не подскажете, какой сегодня день недели?
Дежурная у турникетов сперва удивилась, потом понимающе улыбнулась.
— С утра суббота была.
— О боже! — оставалось только хлопнуть себя по лбу и развернуться обратно к дому. Естественно, с постоянными скачками меж двух миров уследить за днями недели — не самое простое занятие.
Итак, два выходных дня.
Можно сидеть дома и таращиться в ящик, можно пойти в гости, можно позвонить какой-нибудь из девиц. Список, стараниями жен друзей, уже весьма солидный. Ну, девок понять можно, они замуж хотят. А мне это зачем нужно?
Итак, два выходных. Тоска…
* * *
— Драко-он! Он сожрал!!! Он кого-то сожрал! — Ривьен орал, как оглашенный, и беспорядочно носился по валунам.
— Что-о? — Кюг вскочил на ноги, нацелил в мою сторону копье. Многоцветная радужная полоска пробежала по влажным от росы сильным рукам. Рядом с ним встал Баряба.
Я ударил по рукояти ольхона, и оружие прыгнуло мне в ладонь. Плеча коснулось плечо деда Закидона, с другой стороны обнажили клинки Ирена и Чегай. Напротив опустили копья охотники.
Всплыли в памяти голубые глаза с карими лучиками… На этот раз я убью Кюга. Обязательно убью.
— Сожрал, сожрал! — продолжал верещать Ривьен.
— Кюг, ты здесь? — послышался тревожный голос вожака охотников. — Баряба? Чапа? Сыч? Все здесь?
Малх поймал Ривьена за руку, развернул к себе и влепил звонкую оплеуху.
— Кого он сожрал? Кого?
— Щ-щ зубы… У него зубов нет. Он загрыз… Человека загрыз.
— Все на месте, все живы. Кого он загрыз? — не дожидаясь ответа, вожак охотников влепил пацану прямой в челюсть, и щенок покатился по камням. Малх презрительно сплюнул. — Засранец.
Кюг, после короткого колебания, опустил копье, оглянулся, подошел к успевшему подняться Ривьену и влепил еще одну затрещину — от себя.
Я вогнал ольхон в ножны, поднял голову, опять поймал на себе внимательный взгляд вожака охотников и плотнее сжал губы. Новенькие зубы только-только начинали проклевываться.
— Раз уж встали, тогда в путь, — оглядел всех Малх. — Я замыкающим, Лунный Дракон первым. Остальные: как вчера.
Трудно понять, то ли шери вчера наелись, то ли стали нас уважать, но вели они себя куда спокойнее. Мы неуклонно двигались вперед, стараясь не проходить под кронами деревьев, а небольшая кошачья стая лениво трусила следом на почтительном расстоянии. Такое положение вещей ослабило общую бдительность, за что мы и поплатились: днем, когда солнце уже успело прогреть напитавшуюся ночным туманом землю, высушить рапсодии (а заодно пропечь кожу), и обратить освежающий ветерок в суровое дыхание зноя, Чегай увидел поросшую маголой поляну. Все бросились собирать питательные корешки… Тут-то шери и бросились в атаку.
В живых я остался только чудом. Нападения кошки не учуял, не заметил, не осознал — зубы-недоростки чутья еще не обрели. К счастью, шери прыгнул в тот самый миг, когда мне взбрело в голову наклониться и поправить шнуровку рапсана. Зверь скользнул по спине, и мы оба кубарем покатились в траву. Хищник быстро вскочил на ноги, но я уже обнажил ольхон. На втором прыжке киска лишилась черепа. Теперь можно было перевести дух и выпрямиться: вокруг нас дергались в судорогах четыре щери; Кюг получил длинную неглубокую ссадину на плече, Баряба — на ноге. Дешево отделались.
Шери в тот день нас больше не тревожили. Мы спокойно двигались дальше, но тот факт, что мне не удалось учуять подкравшуюся кошку, давил на нервы.
Между тем из-за отвесного склона показался длинный и белый, словно седой, горный отрог. Далекий, как мечта о коммунизме, и подернутый дымкой., словно вчерашний сон, этот хребет ясно давал понять: мы начали огибать гору! Расступились деревья впереди, и стали видны настоящие Горные Сады: терраса уходила немного вниз и вдаль, упираясь в бурую стену горы, замыкающей долину охотников. На этом плоскогорье, длинной километра три и шириной от обрыва до обрыва не меньше километра, все пространство представляло из себя сплошную изумрудно-зеленую крону… Наверное, там был источник воды. Болото внизу, по эту сторону Долины Охотников, подтверждало мою мысль. Но исследование Горных Садов в наши планы не входило, и я предпочел держаться поближе к горе.
Через пару часов мы увидели каменную россыпь у склона. Почти ровный полукруг метров сорока в диаметре. Место для стоянки — идеальное.
Избавившись от необходимости вести «экспедицию» и внимательно смотреть по сторонам, я уселся на камень, расслабился, насколько смог, закрыл глаза… И осторожно втянул через рот знойный воздух.
Магола… Много свежей маголы, и немного печеной — наверное, у кого-то осталась заначка. Свежесть, смешанная с легким молочным привкусом. Это Ирена. А терпкий запах самца наверняка исходит от Кюга. Застарелым потом веяло от стариков… Но это все не то, не то… И наконец донесся пряно-травяной аромат… Я приоткрыл глаза, встал. Запах шел слева. Пара шагов. Прямо…
Охотники примолкли, наблюдая за моими манипуляциями, и ошибиться нельзя. Позору не оберешься. Только вот зубы утверждают, что прямо передо мной суслик, а я ничего не вижу… Кому верить, зубам или глазам?.. А, где наша не пропадала?! Я прыгнул вперед. Зверек, громко заверещав выскочил из-за камня, скользнул шерсткой по щеке (зубов-то у меня еще не выросло!) сиганул в сторону травы. Мелькнуло копье, он вякнул последний раз и смолк.
— Суслик, суслик! — захлопала в ладоши Ирена.
Охотники дружно захохотали, только Чегай презрительно сморщился.
— Чего, — смутилась девушка, — ведь вкусно…
— Тебе повезло, Ирена. Суслик достанется вам с дедом на двоих, — отдал я ей зверька. — Остальные, похоже, вегетарианцы.
— А ты?
— Я просто сыт.
— Малх, воды совсем мало осталось, — перебил нас Чапа.
— Плохо, — подошел к нему Малх. — Я так рассчитывал, мы выйдем из садов дня через три. Так?
— Должны, — согласился Чапа.
— Раздели на два дня, — скомандовал вожак охотников, — последний переход как-нибудь стерпим.