– Потому!.. Все, прячься и не высовывайся.

Скользнув к главному двигателю высотой с трехэтажный дом, Костя поднялся по трапу на площадку обслуживания и осторожно двинулся вокруг. Застекленный центральный пульт управления (или ЦПУ) находился ниже площадки и должен был быть отсюда прекрасно виден.

Грохот наверху стоял страшный. Кроме того, было нестерпимо жарко, и Костя очень быстро вспотел. Осторожно продвигаясь вдоль пышущего жаром выхлопного коллектора, он то и дело замирал и подолгу осматривался по сторонам. Надеяться в этом аду можно было только на зрение, поскольку другие органы чувств работать в таких условиях отказывались.

Через две или три минуты Костя наконец приблизился к точке, из которой должен был открыться вид на ЦПУ. И тут его постигло жестокое разочарование. Боевики позаботились о маскировке: свет в ЦПУ был потушен.

Сквозь толстые стекла передней стенки просматривались ряды разноцветных лампочек, какие-то табло и циферблаты. Но ни количество людей в ЦПУ, ни их местонахождение определить было невозможно. Ситуация изменилась с точностью до наоборот. Теперь Костя, находившийся на главном двигателе, был у боевиков как на ладони.

Кудинов не ожидал такой быстрой реакции на свою последнюю вылазку и невольно призадумался. Тактика, которую он интуитивно избрал с самого начала, заключалась в лишении боевиков свободы маневра и их последующем постепенном уничтожении. Захват ЦПУ позволил бы окончательно деморализовать бандитов и поставить их в абсолютно непривычные условия.

В общем, Костя впервые столкнулся с тем, что он не мог навязать противнику свою волю и должен был отступить. Это, конечно, пока нельзя было назвать катастрофой. Победы можно добиться и другими способами, затратив, правда, намного больше времени.

Но отступать Костя не любил, тем более что в последний раз он прилично приложился к бутылке. Пароход двигался в Турцию, и боевики все еще оставались на нем хозяевами положения. Костю это не устраивало, и он собирался одним кавалерийским наскоком переломить ситуацию в свою пользу.

Костя решил воспользоваться обычной уловкой. Вернувшись назад, он подобрал на настиле пару увесистых гаек и снова двинулся к ЦПУ. Спустился на полпролета вниз и запустил гайку в стену рядом с дверью ЦПУ. Отлетев, гайка рикошетом грохнулась в дверь и поскакала вниз по трапу. К этому времени Костя снова оказался наверху. Осторожно подавшись вперед, он ждал реакции боевиков. Но реакции так и не последовало.

Выматерившись, Костя сплюнул и скользнул назад. На этот раз он решил действовать наверняка. Нащупав в кармане вторую гайку, он резко размахнулся и швырнул ее прямо в стекло ЦПУ.

И уловка сработала. У одного из боевиков нервы не выдержали, и в ЦПУ заработал автомат. Стрельба велась вслепую, это было яснее ясного. Костя засек вспышки слева в углу и тут же рванулся вперед, чтобы получше прицелиться.

Но не успел он еще нажать на спусковой крючок, как в темноте заработал еще один автомат. Стекло ЦПУ тут же покрылось пулевыми отверстиями и тонкой сеточкой трещин.

– Блядь! – крикнул Костя, откатываясь к коллектору под градом пуль.

Второй боевик успел его засечь и стрелял не наугад, а совсем наоборот – очень прицельно и кучно, видимо, по Костиному отражению в стекле ЦПУ. Решетка площадки тут же вспучилась от прямых попаданий. Несколько пуль пробили кожух коллектора, и в дрожащем воздухе тут же заплясали клочки стекловаты. О том, чтобы высунуться, не могло быть и речи.

Со злости Костя высунул автомат и полоснул короткой очередью по ЦПУ. Попал он удачно. Одно из стекол лопнуло, разлетелось и со звоном рухнуло на пульт управления. Практической пользы от этого, конечно, не было никакой, разве что моральное удовлетворение. Костя прекрасно это понимал и тут же бросился к трапу.

Он был очень зол. Очень. У него хватило ума не ввязаться сразу в бессмысленную перестрелку, но совсем отказаться от атаки он не мог. И вместо того, чтобы перегруппироваться и огорошить боевиков серией заранее подготовленных сюрпризов, Костя решил наказать их немедленно.

Глава 23

Кудинов слегка поскромничал перед Серафимой. Всех боевиков на палубе он действительно не положил, но нанесенный им урон был ужасающим. Вместе с Вахой рядом с отрубленными головами на палубе остались лежать двое бандитов. Плюс снайпер. Остальные отделались легкими ранениями.

По дороге к трубе Кудинов убил еще одного бандита, а другого тяжело ранил в ногу. Настолько тяжело, что оправиться он мог месяца через два, не раньше. Бухгалтеру две пули попали в плечо и руку, еще одна навылет пробила ногу, задев кость. Четвертая пуля попала в надбровную дугу правого глаза, сломав ее и слегка вмяв внутрь черепа.

Когда Кудинов внезапно исчез, оставшиеся в живых боевики вернулись к Бухгалтеру. С собой они притащили тяжелораненого, остальные передвигались сами. Лицо Бухгалтера было залито кровью. Правого глаза не было вовсе, а левый сверкал яростью.

– Ну что?..

– Ушел!

– Как сквозь землю провалился!

– Нырнул куда-то!

– С-сука! – проскрежетал зубами Бухгалтер. – Я же его на куски порежу! Беслан!

– Я!

– Сколько у нас осталось людей?

– Девять, Бухгалтер. Двое внизу, один – на «Комете». Асламбек остался наверху у трубы. И нас пятеро. Ты и Хамзат – не в счет.

– Позвони вниз, пусть будут готовы! Теперь он наверняка попытается напасть на них. Возьми кого-нибудь из команды и попробуй расставить людей так, чтобы он не смог выбраться наверх незаметно. И побыстрее!

– Понял, Бухгалтер!

– И давай доктора!

Перепуганного насмерть судового врача притащили почти сразу. У Хамзата, которого Кудинов подстрелил по дороге к трубе, была раздроблена кость правой голени. Ему требовалась сложная многочасовая операция, провести которую в судовых условиях было невозможно. Доктор просто его усердно перевязал, наложил шину и взялся за Бухгалтера.

Несмотря на четыре ранения, отделался Бухгалтер сравнительно легко. Правый глаз не вытек, хотя и был задет осколками кости. Доктор быстро перебинтовал ему голову, а потом взялся за руку и ногу. Ранения были сквозными и много времени на обработку и перевязку не заняли.

Однако засевшая в плече пуля причиняла Бухгалтеру мучительную боль и сковывала движения. Он велел доктору удалить ее прямо на месте. Побледневший доктор начал было возражать, но под дулом автомата очень быстро согласился. В конце концов с третьей попытки он все же выковырял пулю и перевязал раскуроченную рану. Бухгалтеру сделали два укола.

После второго укола боль утихла, и больной смог взять себя в руки. Правда, его попеременно бросало то в жар, то в холод. На лифте Бухгалтера подняли в капитанскую каюту и укрыли на диване пледом, но лучше от этого ему не стало.

Выглядел Бухгалтер ужасно и так же себя чувствовал. Другой на его месте, наверное, не смог бы пошевелиться, но Бухгалтер всегда отличался железной волей. Клокочущая ярость помогла ему преодолеть физическую боль и почти сразу оправиться от шока. Беслан довольно быстро перекрыл оставшимися людьми основные выходы на палубу, но Бухгалтеру этого было мало.