Но все это продолжалось недолго. Уже через пару секунд вопли боевиков утонули в грохоте, а машина окончательно и бесповоротно погрузилась в темноту. Попытавшись запуститься, резервный дизель-генератор разорвал в куски заблокированную Костей муфту. Обломки брызнули в стороны, повредив генератор и вызвав еще одно короткое замыкание в аварийной цепи. Защита сработать не успела, и аккумуляторная батарея практически мгновенно вышла из строя.
Дизель с погнутым коленом протяжно взвыл и с хрустом заклинил. Машинная палуба содрогнулась, но это было еще не все. Взрыв парового насоса сильно повредил подводящий паропровод. Пар с жутким воем вырывался наружу, расшатывая трубу. В конце концов паропровод не выдержал и отломился от коллектора.
Огромное количество пара тут же устремилось в образовавшуюся дыру. Звук, который раздался при этом в машинном отделении, мгновенно заполнил собой все пространство.
В короткий промежуток времени почти весь находившийся в коллекторе пар вырвался наружу. Давление резко упало, и из котельного отделения в коллектор тут же устремилась новая порция пара. Тысячи, десятки тысяч микровзрывов наполнили изнутри коллектор, распространяясь с поразительной быстротой.
Восьмидесятиметровый коллектор гудел, гремел, дрожал и вибрировал по всей длине. Из котельного отделения он выходил как раз над гребным валом, и засевшие там трое боевиков к такому повороту событий оказались абсолютно неподготовленными.
Вконец напуганный происходящим, Беслан вдруг вскочил и заорал, бросаясь за главный двигатель к спасительным трапам:
– Назад! Уходим! Уходим!
Он был отчаянным бойцом и сделал все, что смог. Как и другие, он готовился погибнуть за аллаха и свободу Ичкерии. Но умереть он собирался на поле боя, в схватке с видимым врагом. А то, что происходило сейчас в машинном отделении, представлялось Беслану чем-то сверхъестественным.
Враг показался лишь на какую-то долю секунды и тут же растворился во тьме. Его как бы нигде не было, и в то же время он был повсюду – сзади, впереди, по бокам, внизу и вверху. Все машинное отделение превратилось в подобие ада, а враг, казалось, вселился в сотни злобных, незримых демонов.
Беслан сделал все, что мог, и теперь стремился выполнить второй приказ Бухгалтера – вывести из машины людей.
– Назад! – снова заорал он. – Уходим!
Сидя за сепаратором, Костя успел заменить магазин и, как только свет погас, приготовился к броску. Когда огонь внезапно прекратился, Костя метнулся в сторону и осторожно высунул наружу автомат.
Враг отступал, и нужно было спешно менять тактику. Дав короткую очередь на звук голоса, Костя тут же присел. Боевики на ходу ответили из двух стволов. Пули прошли в стороне. Костя снова полоснул короткой очередью вдогонку и опять промахнулся. Чеченцы тем временем переместились за главный двигатель, оттуда еще раз огрызнулся автомат, и на этом бой вроде как закончился.
Поначалу Костя не очень поверил в свою победу. Коллектор наверху продолжал громыхать и содрогаться, со стороны ЦПУ доносились свист пара и приглушенные вопли, так что понять, что же происходит в действительности, было непросто. Топот ног за главным двигателем затих, но кто-то из боевиков вполне мог где-нибудь и затаиться.
Сделав пару отвлекающих маневров и полоснув темноту короткой очередью, Костя наконец убедился, что подвоха здесь нет, и бросился к главному двигателю. Он дважды на что-то налетел, споткнулся, но в конце концов отыскал трап и рванул наверх.
Исход боевиков в общем-то был бестолковым. Они, как и Костя, метались во мраке, падали и снова вскакивали в отчаянных поисках выхода. Будь в машине свет, их можно было бы перебить как куропаток. Но света не было, и Костя смог уложить только троих. Выбравшись на площадку обслуживания, он переключил «калашников» на одиночные, обогнул двигатель и принялся расстреливать боевиков на звук.
Пару раз они огрызнулись огнем. Но главная проблема заключалась не в этом. Окутанное мраком пространство машинного отделения было просто напичкано трубопроводами, площадками и другими железными конструкциями. Стреляя на слух, Костя, как правило, попадал не в боевиков, а в какую-нибудь металлическую деталь.
Через несколько минут топот на площадках стих, и Костя устало прислонился к еще теплой громаде двигателя. Он выиграл свой самый главный и опасный бой и теперь имел полное право слегка расслабиться.
Бухгалтер все это время находился в коридоре нижней палубы у правого аварийного выхода. Угол машинного отделения, в котором развивались основные события, отсюда не просматривался, и, что там произошло, Бухгалтер так и не понял.
Когда боевики бросились вниз, он подался вперед и затаил дыхание. Огни сварки озаряли стены машины до самой последней секунды. Это Бухгалтер видел отлично. А потом он услышал очередь и решил, что ему наконец повезло.
Тем кошмарнее выглядели последующие события. Когда внезапно потух свет и рванул дизель-генератор, Бухгалтер вздрогнул от неожиданности и испуганно отступил назад. А все, что произошло далее, привело его в настоящий ужас.
В какой-то момент Бухгалтер протиснулся в дверь и в отчаянии завопил, чтобы все поднимались наверх. Естественно, что за грохотом и взрывами его никто не слышал. Не осознавая этого, Бухгалтер продолжал орать, пока окончательно не сорвал голос. После этого он бессильно опустился на пол и сжал голову руками.
Внизу происходило нечто невообразимое и необъяснимое. Надежды на то, что боевики смогут вырваться из этого ада, не было никакой. Бухгалтер понял, что теперь проиграл окончательно, и тихо застонал. Он проклинал тот день и час, когда решил сунуться в море. Если бы это было возможно, он своими руками сейчас придушил бы Салмана, подбросившего ему эту идею. Но Салмана уже не было в живых.
Бухгалтер никогда не считал себя трусом, но в этот момент страх буквально сковал его по рукам и ногам. Он чувствовал себя, как первобытный человек под ударами разбушевавшейся стихии. На счастье Бухгалтера, его стенаний из-за грохота никто не услышал, как не слышал себя и он сам.
А потом из машины вылетели первые боевики. Бухгалтер вскочил и начал орать. Обожженные боевики не слушали его и сами что-то кричали. Их вопли наполнили темный коридор. Чеченцы бесцельно метались из стороны в сторону. Падали, поднимались и снова куда-то бежали. Потом в коридор ввалился Беслан и сразу за ним – Асламбек.
– Бухгалтер! Бухгалтер! – вскрикнул Беслан.
– Я тут! Что там было?
– Я не знаю, клянусь! Мы видели его! Он там был! Мы его почти достали! Но потом… Там взорвалось все! Внизу, вверху – везде! Я не знаю, что там было, но так не бывает! Понимаешь? Что делать, Бухгалтер?
– Он там один?
– Один. Да. Я видел одного. Но потом… Ты не можешь этого представить! Это ад, Бухгалтер!
– Я знаю, Беслан! Я видел.
– Что с ним делать, а?