Через пыльный иллюминатор в верхней части двери на палубе просматривался мокрый след, оставленный проползшим Виктором. Это было нехорошо, но ликивидировать след было нереально. Дожди в Афинах не шли давно, и палуба была пыльной, так что вытирать воду смысла не имело. Оставшиеся разводы все равно было бы видно.
И Виктор начал поспешно стягивать с себя промокшую одежду. Особого неудобства от плавания в ней в воде он не испытал. В «Альфе» с боевой выкладкой в пятьдесят килограммов он привык нырять и в огонь, и в воду.
Быстро освободившись от одежды, Виктор наклонился и вытащил из карманов телефоны – два мобильных, которые он использовал для связи с Апостолакисом и Долгих, и спутниковый, кодированной связи. Все они промокли и признаков жизни не подавали. Логинов хорошо помнил ценный совет знакомого из управления радиоэлектронной разведки, данный еще на заре поголовной «мобилизации»: при утоплении телефона из него следует как можно быстрее достать аккумулятор, после чего этот самый телефон как можно быстрее продать, естественно, после просушки.
Виктор быстро последовал первой части совета и, связав мокрую одежду в узел, метнулся в правую часть надстройки. Оставленные на корме следы делали его пребывание на борту небезопасным. Поэтому Виктор осторожно выглянул в боковую дверь и посмотрел в сторону причальной стенки.
Не увидев ничего подозрительного, он метнулся к борту и бесшумно перепрыгнул на соседнее судно, имевшее чуть более низкую осадку. Нырнув в его надстройку, Виктор пробрался к двери противоположного борта и опять высунулся наружу. Следующее судно оказалось повыше. Однако особого труда забраться на его борт для Виктора не составляло. Убедившись, что с берега его видеть никто не может, он несколько секунд спустя уже благополучно десантировался на соседнюю палубу.
За время его одиссеи по судам подошвы легких туфлей высохли и мокрых следов уже не оставляли. И Виктор решил, что пора бросать якорь. Нырнув в надстройку, он свернул к трапу и быстро поднялся на самый верх…
– Хороший вопрос! – повторил Стаматис. – Просто отличный! И это подтверждает, что мы в вас не ошиблись, Фанис!
– В каком смысле? – посмотрел на собеседника Фанис Апостолакис.
– В прямом, конечно! – пожал тот плечами. – Мы ведь поменяли не только организационные принципы «17 ноября». Мы решили и пропагандистскую часть обновить. Раньше «17 ноября» после каждого теракта выступала с декларацией. На каком-то этапе это себя оправдывало. Но пришло время поменять и это. В общем, мы решили, что в современных условиях лучше всего будет работать репортаж…
– Репортаж? – невольно переспросил Фанис.
– Да. Подробный репортаж с места события! В котором будет от начала до конца последовательно описан весь теракт! Согласитесь, это намного креативнее!
– Да, – кивнул Фанис, – что креативнее, это точно… То есть вы хотите сказать, что решили поручить роль репортера именно мне?
– Да, Фанис! – снова чокнулся с Апостолакисом Стаматис. – Именно вам! Ведь лучший в этом деле именно вы!
– Понятно… Я, конечно, благодарен и все такое, но…
– Вас что-то смущает? Если вы боитесь обвинения в соучастии, то, могу вас заверить, совершенно напрасно! Вы ведь были похищены, а не согласились за это взяться по своей воле!
– Да, конечно… – кивнул Фанис. – Но зачем тогда нужна была вся эта затея с вашим звонком?…
Стаматис уставился на Апостолакиса с веселым изумлением.
– А зачем накануне премьеры какого-нибудь фильма в газетах появляются сообщения, что исполнительница главной роли подвернула ногу, сделала аборт или напилась вдребезги и учинила скандал в ночном клубе?
– Промоушн? – вздохнул Фанис.
– Конечно! Я же вам говорю, что мы решили идти в ногу со временем. Мы ведь не маньяки, которые убивают людей ради удовольствия или в угоду своим извращенным первобытным инстинктам. Посредством наших акций мы стремимся воздействовать на общество. Поэтому и решили использовать новейшие информационные технологии для достижения максимального результата! А также привлечь лучших специалистов в этой области! То есть вас!
Поднявшись по трапу на самый верх, Виктор прошел по короткому коридору и оказался на мостике судна. Его большие панорамные окна снаружи покрылись грязными разводами, так что заметить Виктора с берега невооруженным глазом было практически невозможно. Однако он помнил об инфракрасных очках, поэтому схитрил.
Быстро осмотревшись, Виктор отыскал оторванную от какого-то шкафчика тонкую металлическую дверцу с тонкими прорезями в верхней части. Осторожно прокравшись на корточках к передней части мостика, Виктор поставил дверцу в полуметре от окна и только после этого поднялся во весь рост.
Теперь, даже если с берега смотрели прямо на него, инфракрасные очки какое-то время были бесполезны, поскольку дверца выполняла роль теплового экрана. Прячась за ней, Виктор через прорези выглядывал на берег.
Особого оживления там не наблюдалось, но слева, ближе к тому месту, где Виктор нырнул в воду, промелькнула пара силуэтов. Не дожидаясь, пока дверца нагреется от тепла его тела и покроется в инфракрасном диапазоне предательскими светлыми пятнами, Виктор быстро присел и ретировался к задней части мостика.
Дверцу он запихнул в рундук, после чего подхватил узел со своей мокрой одеждой и направился к трапу. Спустившись по нему на жилую палубу, Виктор прошелся вдоль дверей кают членов экипажа. Почти все они оказались открытыми, и вскоре Виктор отыскал подходящую сухую одежду. Мало того, на столе в одной из кают стояла недопитая бутылка метаксы. Вообще-то в это время суток Логинов предпочитал родную русскую водку, но в Греции она была дефицитом.
Отвинтив колпачок, Виктор на всякий случай принюхался, после чего, запрокинув голову, вылил содержимое бутылки прямо в пищевод. По желудку почти сразу разлилось приятное тепло. Виктор со своим узлом спустился на главную палубу и, приоткрыв одну из дверей надстройки, прислушался.
Слева с причальной стенки доносились какие-то звуки. Там потерявшие след ищейки тщетно искали Виктора. Он мог попытаться под шумок, прыгая с судна на судно, уйти еще дальше, но решил этого не делать. Оторваться от погони, чтобы потом снова попасть в поле зрения наблюдателей, было бы верхом глупости.
Поэтому Виктор аккуратно прикрыл дверь и двинулся на поиски входа в машинное отделение. В отличие от надстроек пассажирских судов, надстройки грузовых занимали совсем небольшие площади, так что вход в машинное отделение Виктор отыскал, не пройдя и пяти метров.
Потянув на себя тяжелую металлическую дверь, он выудил из кармана найденный в одной из кают тонкий фонарик и включил его. Батарейка была не ахти, но площадку за дверью осветила.
Виктор ступил на нее и прикрыл дверь. Потом, освещая фонарем ступени трапа, начал спускаться вниз. Его шаги отдавались в огромном помещении гулким эхом. Тишина в машинном отделении стояла такая, что казалось, будто это не человек осторожно спускается вниз, а какой-то доисторический тиранозавр из «Парка юрского периода» громыхает своими огромными когтистыми лапами по настилу…