— Губитель Шейдов! — восторженно орали они. — Аргетлам! Как мы рады, что ты вернулся! Нынче добрая для вас с Сапфирой охота!
— Этих людей я взял в плен! — крикнул Эрагон, указывая мечом на коленопреклоненных солдат. — Свяжите их, но не делайте им ничего дурного! Я дал им слово, что им не нанесут вреда.
Шестеро варденов бросились исполнять его приказание.
Остальные потоком хлынули в город; их звенящие доспехи и топот их сапог заглушили все остальные звуки. Эрагон обрадовался, заметив в рядах наступающих Рорана, Хорста и еще кое-кого из Карвахолла, и помахал им рукой. Роран тоже поднял свой молот в знак приветствия и подбежал к нему.
Эрагон, схватив его за плечи, на мгновение притянул к себе, затем чуть отступил и внимательно его оглядел: Роран выглядел сейчас гораздо старше, чем прежде; глаза у него ввалились, взгляд был каким-то пустым.
— Очень вовремя вы появились, — без особой радости уркнул он. — Мы сотнями теряли людей, пытаясь одолеть эти стены.
— Мы с Сапфирой торопились, как могли. Как Катрина?
— У нее все в порядке.
— Вот закончим битву, и ты непременно расскажешь мне, что тут было в наше отсутствие, хорошо?
Роран, сурово сжав губы, кивнул и, указывая на Брисингр, спросил:
— Где это ты такой меч раздобыл?
— У эльфов.
— И как его имя?
— Бри… — начал было Эрагон, но тут из рядов наступающих варденов появились те одиннадцать эльфов, которых Имиладрис отрядила охранять его и Сапфиру. Эльфы окружили их с Рораном, а потом к ним присоединились и Арья с Блёдхгармом. Арья тщательно вытирала клинок своего меча.
Эрагон так и не сумел ответить Рорану: в воротах появился Джормундур верхом на коне и, размахивая мечом, вскричал:
— Губитель Шейдов! До чего же я рад тебя видеть! Эрагон приветствовал его и спросил:
— Что нам с Сапфирой теперь делать?
— Да что сами сочтете нужным, — ответил Джормундур, придерживая своего гнедого жеребца. — Надо, во-первых, прорваться к цитадели, к донжону. Мне кажется, Сапфире по здешним узким улочкам не пройти, так что лучше вам облететь город с той стороны и попытаться атаковать их с тыла. Если вам удастся открыть дорогу в донжон или, скажем, взять в плен Лорану, это будет просто здорово!
— А где Насуада?
Джормундур махнул рукой куда-то назад:
— Она в арьергарде. Координирует наши действия вместе с королем Ориком. — Джормундур с гордостью посмотрел на входящих в город варденов и снова повернулся к Эрагону и Рорану: — Кстати, Молотобоец, твое место в отряде, а, не тут. Хватит со своим братцем сплетничать! — И Джормундур, ловко развернув коня, пришпорил его и помчался вверх по темноватой улице, на скаку выкрикивая команды своим воинам.
Роран и Арья хотели уже броситься за ним следом, но Эрагон придержал Рорана, схватив его за плечо, и коснулся своим мечом клинка Арьи:
— Погодите!
— В чем дело? — спросили те несколько раздраженно. «Да да, в чем дело? — спросила и Сапфира. — Сколько еще можно тут торчать, болтая неизвестно о чем, когда впереди столько развлечений?!»
— Моим отцом, — заявил Эрагон, — был не Морзан. Это был Бром!
Роран изумленно захлопал глазами:
— Бром?!
— Да, Бром!
Похоже, Арья была удивлена не меньше:
— Ты уверен, Эрагон? Откуда ты узнал?
— Конечно, уверен! Объясню все потом, просто не мог удержаться, чтоб не сообщить вам столь важную вещь прямо сейчас.
Роран покачал головой:
— Бром!.. Мне бы и в голову ни за что такое не пришло… Однако, по-моему, это многое объясняет. Да и тебе, должно быть, приятно, что больше ничто тебя с этим Морзаном не связывает?
— Еще бы!
Роран хлопнул его по спине и сказал:
— Ладно, береги себя.
Он побежал догонять Хорста, и Арья двинулась было следом, однако не успела она сделать и пары шагов, как Эрагон снова окликнул ее и сообщил:
— Тогира Иконока покинул Дю Вельденварден и присоединился к Имиладрис в Гилиде.
Зеленые глаза Арьи расширились, она открыла рот, словно намереваясь о чем-то спросить, но не успела: ее увлекла за собой толпа устремлявшихся к центру города варденов. А Блёдхгарм придвинулся ближе к Эрагону и тихо спросил:
— Губитель Шейдов, почему Печальный Мудрец покинул заповедный лес?
— Он со своим верным другом решил, что пора им нанести удар Империи и объявить Гальбаториксу о том, что они живы.
Шерсть эльфа встала дыбом и заколыхалась под ветром.
— Вот это да! — вырвалось у него.
Эрагон снова взобрался на спину Сапфиры и велел Блёдхгарму и остальным эльфам-телохранителям:
— Пробивайтесь к донжону сами. Там и встретимся.
И, не дожидаясь ответа, Сапфира вспрыгнула на лестницу, ведущую на верхнюю площадку городской стены. Каменные ступени заскрипели и стали разваливаться под ее весом, однако она успела взобраться на широкую площадку, с которой и взлетела, поднявшись высоко над пылающими лачугами у стен Фейнстера.
«Нам придется спросить разрешения у Арьи, прежде чем еще кому-то рассказывать об Оромисе и Глаэдре», — предупредил Сапфиру Эрагон, вспомнив о клятве, которую он, Орик и Сапфира дали королеве Имиладрис во время своего первого визита в Эллесмеру.
«Я уверена, что она такое разрешение даст, когда сама наш рассказ услышит», — ответила Сапфира.
«Я тоже так думаю».
Они несколько раз перелетали с места на место внутри городских стен, снижаясь, если видели попавших в затруднительное положение варденов. Но если противник атаковал не сразу, Эрагон каждый раз старался убедить воинов сдаться. Порой, правда, ему это не удавалось, но ему становилось лучше уже оттого, что он пытался это сделать, ведь многие из защитников Фейнстера были простыми горожанами, почти не обученными вести бой с хорошо подготовленным противником. А потому он упорно твердил каждому из них:
— Наш главный враг — Империя, а вовсе не вы. Не выступайте против нас с оружием, и вам нечего будет бояться.
Встретив убегающую женщину или ребенка, Эрагон приказывал им укрыться в ближайшем доме, и все без исключения слушались его совета.
Кроме того, он мысленно обследовал каждого встречного, надеясь обнаружить магов или колдунов, способных действительно причинить зло им с Сапфирой, но пока не обнаружил ни одного, если не считать той троицы, которую они уже видели у ворот, однако те колдуны оказались достаточно осторожными, чтобы держать свои мысли на замке. Эрагон был несколько встревожен тем, что эти люди пока что никак себя не проявляют и вроде бы даже не принимают никакого заметного участия в продолжающемся сражении.