Росс после ужина пошел поговорить с Грейсоном. Ма взяла Ли на прогулку и остановилась поболтать с миссис Симс, которая подошла со своими близнецами. Лидии удалось незаметно ускользнуть к загону.
Она шла прямо и с достоинством, несмотря на то, что замирала от страха. Избавится ли она от Клэнси после этого? Она надеялась, что он мертв, — и вот теперь он восстал, чтобы терзать ее снова. Ей не хотелось отдавать Клэнси драгоценности покойной жены Росса. Но еще больше ее тревожила мысль о том, что их могут найти у Росса. Конечно, если Клэнси получит такую ценность, он уедет и никогда больше не будет их беспокоить.
Лидия не заметила его, пока он не вырос перед ней. Он больно схватил ее за волосы.
— А вот и ты, — сказал он тихо.
Она с трудом высвободила волосы из его кулака.
— Убери прочь руки!
Они говорили шепотом, стоя за деревьями. Лошади, которые паслись неподалеку, едва поводили ушами в их сторону.
— Если ты тронешь меня хоть пальцем, Росс убьет тебя!
Клэнси оскалил желтые, неровные зубы в издевательской ухмылке:
— А как он узнает? Ты собираешься ему рассказать? Я ему не скажу. Конечно, если ты принесла драгоценности.
— Я их принесла. — Она достала из кармана бархатный мешочек и отдала ему. — А теперь оставь меня в покое. — Она хотела пройти мимо.
Но он, положив руку на ствол дерева, загородил ей дорогу. Почти ударившись подбородком о его руку, она отпрянула и потеряла равновесие. Придя в себя, она обнаружила, что стоит, прижатая к дереву жирным животом Клэнси.
— Ты стала довольно сильной, детка. Довольно сильной. Не знаю, нравится мне это или нет.
— Пусти! — крикнула она, отчаянно сопротивляясь и пытаясь ударить его коленом. Когда-то она случайно ударила его в пах и хорошо усвоила, что это эффективный способ остановить его домогательства.
Он проворно увернулся от ее колена:
— Ты выводишь меня из себя. К тому же ты наставила мне рога.
Его зловонное дыхание ударило ей в лицо. Расстегивая штаны, он больно схватил ее за грудь. «Нет», — всхлипывала она, сопротивляясь изо всех сил. Она ни за что не позволит, чтобы это снова с ней случилось. После Росса это невозможно. Пусть лучше Клэнси убьет ее!
— Ты, конечно, хочешь, чтобы я залез тебе под юбку вместо этого уголовника, с которым ты снюхалась. Пускай он залезает на своих лошадей, он все равно не сможет как следует оседлать тебя.
— Нет, ради всего святого, нет!
Он разорвал на ней блузку и, сунув руку под рубашку, больно ущипнул за соски.
— Ну что, соскучилась по этому?
Лидия не могла кричать. Она боялась, что на крик сбежится весь лагерь. Они увидят Клэнси. Узнают, что он сделал с ней. Он расскажет им… О Боже! Что ей делать? Росс не должен узнать о Клэнси. Но сможет ли она остаться с Россом, если Клэнси снова надругается над ней? Нет. Она стала бороться из последних сил, впиваясь ногтями ему в лицо.
Расстегнув последнюю пуговицу на штанах, он задрал ей юбку. «Нет, нет, нет!» Зажав ей рот рукой, он прижал ее голову к дереву.
— Лидия! — вдруг раздалось совсем рядом.
Клэнси резко обернулся, несколько секунд он смотрел на человека, произнесшего ее имя, от удивления не двигаясь с места. Мужчина возмущенно вскрикнул и бросился на Клэнси, стараясь схватить его за горло.
— Не надо, Уинстон! — закричала Лидия.
Но было уже поздно. Клэнси выхватил длинноствольный пистолет и без малейшего сожаления, даже с каким-то нечеловеческим удовольствием, выстрелил в невысокого человека в белом костюме. Пуля попала Уинстону Хиллу в грудь.
Звук выстрела гулко раздался в неподвижном вечернем воздухе. Клэнси грязно выругался. Он метнул взгляд, полный ненависти, на распростертое тело, затем на Лидию, которая с криком «Уинстон!» бросилась к истекающему кровью мистеру Хиллу.
— Черт! — Клэнси сплюнул и бросился в кусты.
Лидия даже не заметила его бегства. Она с ужасом смотрела, как на белом костюме Уинстона быстро расплывается алое пятно.
— Уинстон, Уинстон… — Она склонилась над ним и зарыдала.
Она думала, что он мертв, но он вдруг открыл глаза и, превозмогая боль, спросил:
— Лидия… ты жива?
— Да, Уинстон, да. — Слезы ручьем текли по ее лицу, дождем капали с подбородка прямо на его окровавленную грудь. — Не разговаривай, — испуганно попросила она, прижимая руки к его бокам, будто это могло уменьшить кровотечение.
— Я… уже давно… не чувствовал себя… так хорошо. — Он попытался протянуть руку, она взяла его руку в свои и прижала к щеке. — По крайней мере, умру, как подобает мужчине.
— Не умирай, Уинстон! Пожалуйста, не разговаривай.
Он улыбнулся.
— Лучше… так гораздо лучше.
Его глаза медленно закрылись, и свистящие звуки, исходившие из его груди, затихли. Лидия продолжала шептать его имя, зная, что он уже не слышит ее. Она опустила глаза и вдруг увидела в его сжатых пальцах бархатный мешочек. Каким-то образом он вырвал его у Клэнси. Появление Уинстона было для ее сводного брата настолько неожиданным, что тот даже не заметил, как Уинстон выхватил мешочек у него из-за пояса.
Где-то выкрикивали ее имя. Как сквозь туман, она увидела, что Росс и Ма бегут к ней через лес. Они приближались.
Не сознавая, что делает, Лидия взяла из руки Уинстона бархатный мешочек и сунула в карман платья. Как раз в этот момент Росс подбежал к ней.
— Лидия! — громко закричал он и осекся, увидев, что она склонилась над телом Уинстона.
— Господи спаси! — запричитала Ма за его спиной. Она повернулась, закрывая собой тропинку. — Уведите детей обратно в лагерь. Не стоит им смотреть.
Лидия подняла на Росса мокрые от слез глаза. Росс стоял неподвижно и смотрел на растрепанные волосы жены, рассыпавшиеся по спине, на разорванное на груди платье, на синяки и царапины на ее шее. Он почувствовал, что дикое рычание сейчас вырвется из его груди. Вокруг стояли люди. Он протянул руки и поднял ее на ноги.
Она не могла стоять и оперлась на его плечи.
— Прикройся, — резко сказал он ей на ухо.
Не понимая, чем вызван его гнев, Лидия посмотрела на него беспомощно. Он резко запахнул на ее груди разорванные края платья.
— Миссис Коулмэн, что случилось?
Грейсону пришлось повторить свой вопрос несколько раз, прежде чем он дошел до ее оцепеневшего от шока сознания. Почему Росс смотрит на нее так сердито? Неужели он не понимает, что это его она пыталась защитить? Мой друг только что погиб из-за меня, — хотелось ей крикнуть в его холодное, застывшее, как маска, лицо.