Он посмотрел мне за спину, и его глаза расширились. Я повернулся и обнаружил перед собой греческого воина.
Сначала мне показалось, что это Арес, потому что этот тип в точности походил на бога войны — высокий, мускулистый, с жестоким, иссеченным шрамами лицом и бритыми черными волосами. Одетый в белую тунику и бронзовые доспехи, под мышкой он держал боевой шлем с перьями. Но глаза у воина были человеческие (светло-зеленые, как вода в море на мелководье), а из левой ноги чуть выше стопы торчала окровавленная стрела.
С греческими именами у меня плоховато, но даже я знал величайшего воина всех времен, который умер от ранения в пятку.
— Ахилл! — воскликнул я.
Призрак кивнул.
— Я предупреждал того, другого, чтобы он не следовал моему примеру. Теперь я предупреждаю тебя.
— Лука? Ты говоришь о Луке?
— Не делай этого, — сказал он. — От этого ты станешь сильным. Но от этого же ты станешь и слабым. Твоя боевая удаль будет превосходить силу и храбрость любого смертного, но увеличатся также и твои слабости, твои недостатки.
— Ты хочешь сказать, что у меня появится уязвимая пята? — спросил я. — Может, мне просто надеть какую-нибудь другую обувку — не сандалии? Только без обид — ничего личного.
Ахилл посмотрел на свою окровавленную стопу.
— Стопа — это всего лишь моя физическая слабость, полукровка. Моя мать Тетис, окуная меня в Стикс, держала меня за пятку. Но на самом деле меня убила моя самоуверенность. Остерегись! Поверни назад!
Он говорил это вполне серьезно. Я в его голосе слышал сожаление и горечь. Он искренно пытался спасти меня от страшной судьбы.
Но ведь Лука уже побывал здесь, и он не повернул назад.
Вот, значит, почему Лука мог вбирать в себя дух Кроноса, не разрушаясь при этом. Вот, значит, как он подготовил себя. Вот, оказывается, почему он производил такое впечатление, будто его нельзя убить. Он искупался в Стиксе и обрел силы, равные тем, какими обладал величайший смертный герой Ахилл. Он был неуязвим!
— Не могу, — ответил я. — Иначе у меня не будет ни единого шанса.
— Пусть боги буду тому свидетелями — я пытался тебя убедить. — Ахилл опустил голову. — Герой, если ты, так или иначе, намерен это сделать, то сосредоточься на своей уязвимой точке. Представь единственное место на своем теле, которое останется незащищенным. Это та точка, через которую твоя душа будет связывать тело с миром. Это будет самой большой твоей слабостью, но еще и твоей единственной надеждой. Ни один человек не может быть неуязвимым полностью. Забудешь о том, что делает тебя смертным, и река Стикс растворит тебя. Ты прекратишь существовать.
— Ты вряд ли скажешь мне о слабом месте Луки?
Ахилл нахмурился.
— Соберись с силами, глупый мальчишка. Выживешь ты или нет, ты сам выбрал свою судьбу!
Произнеся это дружеское напутствие, он исчез.
— Перси, — проговорил Нико, — а может, он прав?
— Это была твоя идея.
— Я знаю, но теперь, когда мы здесь…
— Подожди на берегу. Если со мной что-нибудь случится… Что ж, может быть, желание Аида исполнится, и ты в конечном счете станешь дитем пророчества.
Его эта мысль не порадовала, но мне было все равно.
Чтобы не успеть передумать, я сосредоточился на пояснице — на маленькой точке напротив пупка. Когда я надевал доспехи, она была хорошо защищена. Ее трудно будет поразить случайно, и вряд ли враг будет целить туда намеренно. Идеального выбора в таком случае быть не могло, но этот казался мне верным и более благородным, чем, скажем, подмышка.
Я вообразил цепочку, этакую пружину, которая тянется от моей поясницы и соединяет меня с миром, а потом шагнул в реку.
Представьте себе, что вы прыгаете в яму, наполненную кипящей кислотой. Теперь увеличьте ту боль, что вы испытываете при этом, раз в пятьдесят. И все равно вы еще будете далеки от понимания того, что испытывал я, окунаясь в Стикс. Я собирался войти в воду медленно и отважно, как настоящий герой. Но как только вода коснулась моих ног, мои мышцы превратились в студень, и я упал в реку лицом вперед.
Я погрузился с головой. Впервые в моей жизни я не мог дышать под водой. Только теперь мне вполне стал ясен страх, который испытывают утопающие. Каждый нерв моего тела пылал. Я растворялся в воде. Я видел лица — Рейчел, Гроувер, Тайсон, моя мать, но они блекли, не успев появиться.
— Перси, — сказала мама, — я даю тебе мое благословение.
— Перси, будь осторожен, — умоляющим голосом попросил Тайсон.
— Блинчики! — проблеял Гроувер.
Я не понял, это-то откуда, да и ладно, все равно без толку.
Я проигрывал сражение. Боль убивала меня. Мои ноги и руки растворялись в воде, душа отрывалась от тела. Я не помнил, кто я такой. Боль от удара косой Кроноса была ничто в сравнении с этим.
«Струна, — подсказал знакомый голос. — Помни про нить своей жизни, дурачок».
Вдруг кто-то словно бы дернул меня сзади. Поток тащил меня, но больше уже не уносил прочь. Я представил себе бечеву у меня в спине, которая привязывает меня к берегу.
«Держись, Рыбьи Мозги. — Это был голос Аннабет, теперь он звучал гораздо отчетливее. — Так просто ты от меня не уйдешь».
Бечева натянулась сильнее.
И теперь я увидел Аннабет — она, босая, стояла надо мной на пристани вроде той, что у нас в лагере на озере. Я просто вывалился из лодки. Вот в чем дело. Она протягивала руку, чтобы вытащить меня, и старалась не рассмеяться. На ней были оранжевая лагерная футболка и джинсы, волосы спрятаны под бейсболку «янки»… Мне это показалось странным, потому что в таком случае она должна была бы стать невидимой.
— Ты иногда бываешь таким идиотом. — Она улыбнулась. — Ну давай! Хватай меня за руку.
Воспоминания нахлынули на меня — более четкие и красочные. Я перестал растворяться. Меня звали Перси Джексон. Я дотянулся до Аннабет и ухватил ее за руку.
Внезапно я выскочил из реки и упал на песок. Нико удивленно отпрянул от меня.
— Как ты? — проговорил он. — Твоя кожа… О боги, что с тобой?!
Руки у меня стали ярко-красные. Меня всего словно сжигали на медленном огне.
Я оглянулся в поисках Аннабет, хотя и знал, что ее здесь нет. Но все случившееся было таким реальным…
— Ничего страшного… я думаю.
Цвет моей кожи вернулся в норму, боль утихала. Ко мне подбежала Миссис О’Лири и сочувственно ко мне принюхалась. От меня явно пахло чем-то для нее приятным.
— Ты себя чувствуешь сильнее? — спросил Нико.
Я не успел осознать, что именно чувствую, как, словно гром с небес, раздался голос:
— Вот они!
К нам устремилась армия мертвецов. Впереди шла сотня скелетов в доспехах римских легионеров со щитами и копьями. Следом — такое же число английских солдат, они были вооружены винтовками с примкнутыми штыками. В центре этого войска ехал сам Аид на черной с золотом колеснице, которую тащили жуткие кобылы с дымящимися глазами и гривами.