На голос Ника повар приоткрыл дверь из кухни.
— И слушать об этом не желаю, — сказал он и захлопнул дверь.
— Ты ему рассказал?
— Рассказал, конечно. Да он и сам все знает.
— А что он думает делать?
— Ничего.
— Они его убьют.
— Наверно, убьют.
— Должно быть, впутался в какую-нибудь историю в Чикаго.
— Должно быть, — сказал Ник.
— Скверное дело.
— Паршивое дело, — сказал Ник.
Они помолчали. Джордж достал полотенце и вытер стойку.
— Что он такое сделал, как ты думаешь?
— Нарушил какой-нибудь уговор. У них за это убивают.
— Уеду я из этого города, — сказал Ник.
— Да, — сказал Джордж, — хорошо бы отсюда уехать.
— Из головы не выходит, как он там лежит в комнате и знает, что ему крышка. Даже подумать страшно.
— А ты не думай, — сказал Джордж.
1927
— Ники, — позвала его сестра. — Послушай меня, Ники.
— Я не хочу этого слышать.
Он не отрывал глаз от дна родника, где песок закручивался маленькими вихрями вместе с пузырящейся водой. Жестяная кружка висела на деревянной рогульке, вбитой в землю у ключа, и Ник Адамс смотрел на кружку и на воду, стекающую вниз и текущую по каменистому руслу вдоль дороги.
Он видел дорогу, по правую и по левую руку, поглядывал вверх, на склон, а потом вниз, на пристань и озеро, на деревянный мост через бухту и открытую водную гладь с белеющими парусами. Ник сидел, привалившись спиной к большому кедру, за которым начиналось поросшее кедрами болото. Его сестра устроилась на мху рядом с ним, обняв его рукой за плечи.
— Они дожидаются, когда ты придешь на ужин, — сообщила ему сестра. — Их двое. Они приехали на двуколке и спросили, где ты.
— Им кто-нибудь сказал?
— Никто не знал, где ты, кроме меня. Много поймал, Ники?
— Двадцать шесть.
— Хорошие?
— Тот самый размер, какой им нужен для обеда.
— Ох, Ники, лучше бы ты их не продавал.
— Она платит мне по доллару за фунт, — ответил Ник Адамс.
Его сестра загорела дочерна, ее карие глаза прекрасно гармонировали с темно-каштановыми волосами, в которых желтели прядки, выгоревшие на солнце. Она и Ник любили друг друга и не любили остальных. Они всегда причисляли других членов семьи к остальным.
— Они знают обо всем, Ники. — В голосе сестры слышалась безнадежность. — Они сказали, что показательно тебя накажут и отправят в исправительную школу.
— Доказательства у них есть только насчет одного, — ответил Ник. — Но наверное, мне лучше на какое-то время уехать.
— Можно уехать и мне?
— Нет. Извини, малышка. Сколько у нас денег?
— Четырнадцать долларов и шестьдесят пять центов. Я их принесла.
— Они сказали что-нибудь еще?
— Нет. Только о том, что собираются дождаться твоего возвращения.
— Наша мать замучается их кормить.
— Она уже приготовила им ленч.
— И что они делают?
— Сидят на заднем крыльце. Спросили у матери о твоей винтовке, но я спрятала ее в дровяном сарае, как только увидела, что они подъезжают.
— Так ты ожидала их приезда?
— Да. А ты — нет?
— Пожалуй. Черт бы их побрал.
— И я того же мнения, — кивнула сестра. — Разве я еще недостаточно взрослая, чтобы уехать с тобой? Я спрятала винтовку. Я принесла деньги.
— Я беспокоился из-за тебя. Пока я сам не знаю, куда поеду.
— Конечно же, знаешь.
— Если мы уедем вдвоем, они приложат больше усилий, чтобы нас разыскать. Парня с девушкой заметить проще.
— Я могу переодеться парнем, — предложила сестра. — Я же всегда хотела быть мальчиком. Если я подрежу волосы, никто и не подумает, что я девчонка.
— Да, — кивнул Ник Адамс, — это правда.
— Давай что-нибудь придумаем, — взмолилась его сестра. — Пожалуйста, Ник, пожалуйста. Я могу быть помощницей, а без меня тебе будет одиноко. Разве нет?
— Мне одиноко уже теперь, когда я только думаю о разлуке с тобой.
— Видишь? И наша разлука может растянуться на годы. Кто знает? Возьми меня с собой, Ники. Пожалуйста, возьми. — Она поцеловала его и обняла обеими руками. Ник Адамс посмотрел на нее и попытался рассуждать здраво. Получалось с трудом. Но выбора не было.
— Не следовало бы мне тебя брать с собой. Но не следовало и делать всего того, что я сделал. Ладно, возьму тебя. Может, и уехать придется всего на пару дней.
— Все правильно, — закивала она. — Как только ты не захочешь, чтобы я оставалась с тобой, я тут же уеду домой. Обязательно уеду, если стану обузой или на меня придется тратить слишком много денег.
— Давай подумаем.
Ник Адамс посмотрел на дорогу, направо, налево, потом поднял голову к небу, по которому плыли послеполуденные облака, взглянул на белые паруса на озере.
— Я пойду через лес к харчевне за мостом и продам хозяйке форель. Она заказала ее на сегодняшний обед. Теперь на обед они предпочитают форель курице. Не знаю почему. Форель в хорошем состоянии. Я вычистил внутренности и завернул каждую в марлю, так что она свежайшая. Я скажу ей, что у меня проблема с егерями и они меня ищут, поэтому мне на какое-то время придется уехать отсюда. Я уговорю ее дать мне с собой небольшую сковороду, соль, перец, немного бекона и кукурузную муку. А еще мешок, чтобы сложить в него все. Возьму также сушеные абрикосы и чернослив, чай, много спичек и топор. Но я смогу взять только одно одеяло. Она должна мне помочь, потому что покупать форель так же нехорошо, как и продавать ее.
— Одеяло я достану, — заверила его сестра. — Я обмотаю им твою винтовку, принесу твои мокасины и свои, переоденусь в другой комбинезон и рубашку, а эту одежду получше спрячу, чтобы они думали, что я в ней. Принесу еще мыло, расческу и ножницы, нитки и иголки, «Лорну Дун» [10] и «Швейцарских Робинзонов». [11]
— Принеси все патроны двадцать второго калибра, которые только сможешь найти, — попросил Ник Адамс и внезапно добавил, заметив на дороге двуколку: — Уходим в лес. Чтобы они нас не заметили.