Нет, подход к разлому был завален разнокалиберными полупрозрачными камнями, но все они валялись на земле в один слой. Никаких нагромождений здесь не было, будто бы их разметало взрывом. Там и сям поблескивали «желатиновые» лужи, но передвижению они мешали меньше всего.
Самым примечательным, хотя тоже не слишком опасным, был третий вид аномальных объектов – медленно вращающиеся «вокруг произвольной оси» клубки плотного тумана. Пожалуй, это был единственный не полупрозрачный, а нормальный (насколько это возможно) вид аномальных объектов в зоне.
Все они были разного диаметра, от теннисного мяча до прогулочного воздушного шара, но зато у всех был один отлив. Все они чуть походили на «денатурированные» частицы полярного сияния. Вроде его остаточных явлений. Они, словно аномальные облака с рекламой радуги на боку, висели на разной высоте и никак не реагировали на ветер. Зрелище было не менее впечатляющее, чем само полярное сияние.
– Так и хочется подойти, потрогать, – негромко сказал Муха и указал кивком на ближайшее облако-клубок. – Или угловой пробить.
Серовато-белая с радужным отливом аномалия висела всего в метре от земли и была размером с футбольный мяч.
– Думаю, коллега, сначала следует провести тест, – обеспокоился Чернявский. – Гайкой… или палкой. Вы понимаете?
– Не шелохнутся, – заметил Бибик. – Не получится ничего.
– На сотку забьемся? – оживился Муха.
– На сотку чего?
– Пиявок из местного болота, – сталкер вмиг сбросил рюкзак, открыл и выдернул из него плащ-палатку. – Ну что, забились?
– Муха, подумай! – окрикнул его Лунёв.
– Умел бы! – весело ответил Михаил, набросил плащ на облачко и навалился сверху.
Поначалу ничего не произошло. Муха будто бы навалился на парапет какой-нибудь набережной, любуясь видом водной глади. Облачко без проблем выдерживало вес навалившегося сверху человека. Муха надавил, а затем даже подпрыгнул и упал грудью на клубок. На этот раз странная субстанция медленно, но верно пошла вниз.
Секунд через двадцать она почти коснулась земли. Муха успел с нее спрыгнуть и даже, как заправский фокусник, элегантным жестом сдернул плащ. Облачко коснулось грунта, на миг остановилось, а затем будто проколотый желток вытекло из своей невидимой оболочки и расплылось по земле.
В результате на свободном от полупрозрачных камней участке образовалась еще одна «желатиновая» лужа, только не зеленоватая, как все прочие, а серая, но по-прежнему с радужным отливом.
– Всего делов, – констатировал Муха. – Я думаю, все эти сахарные висячки в небе – осколки взорванной установки Кукумберга. Не превратись они в такие симпатичные облачка, были бы зависшими в воздухе корявыми обломками и кровавыми ошметками. Висят такие, вращаются, кровь с них кап-кап, и тоже зависает…
– Тьфу на тебя, – проронил Бибик. – Набекрень голова, ее не поправишь.
– Да хоть навыворот, – Муха пожал плечами. – Андрей, скажи, что я прав. Что ты всю дорогу молчишь? Переводчица язык тебе прикусила?
– Ша, боцман, ни слова о море, – Лунёв усмехнулся. – А версия красивая. Думаю, так оно и есть. И наземные артефакты и аномальные лужи это частично обломки. А еще это техника, персонал и охрана, только в «реинкарнированном» виде.
– Вероятно, эта же участь постигла и пакали, – предположил Чернявский. – Давайте их искать!
К группе «пришельцев» присоединились квестеры-разведчики.
– Погоди, док, – вмешался Юрьев. – Дай осмотреться. Надо ведь для начала хотя бы понять, откуда начинать.
– А я вот все думаю о перетасовке, открытой доком Мозгуновым, – заявил Муха. – Ну, о том, что черная волна перемешала в зоне все предметы. Получается, даже если знать схему установки в норме, в «реинкарнированном» виде она может быть чем угодно – раз, по частям – два и где угодно – три. Андрей, так? Ты скажешь сегодня что-нибудь или нет? Я тебя не узнаю, ты влюбился, что ли?!
– Муха, епть! – попытался одернуть сталкера Бибик.
– Спокойно, – Андрей встряхнулся и поднял руку. – Муха, ты снова прав. Но и неправ одновременно. Твои опасения логичны, но… осмотрись, как посоветовал коллега Юрьев. Примерно на километр от центра зоны никаких конгломератов нет, только отдельные камни.
– Зато есть клубки-облака, – подсказал Бибик.
– Вот именно. Получается, аномалия здесь имеет другие свойства. Значит, есть шанс, что объекты и субъекты, бывшие поблизости от центра, не участвовали в перетасовке и здесь можно будет собрать все детали установки. Ну, или хотя бы примерно вычислить траекторию, по которой могли улететь при взрыве осколки. В том числе и пакали.
– Теория так себе, – Муха ухмыльнулся. – Но пусть живет. Тогда другой вопрос: как ты узнаешь, чем был тот или иной артефакт в прежней жизни? Вывезти из зоны такое количество камней нереально. По лабиринтам «леса» это два-три рейса в сутки.
– Да, это очень интересный вопрос, – на вполне приличном русском вдруг сказал Йозеф Бах, появляясь за спиной у Лунёва.
Как все европейцы, координатор выглядел холеным, беззаботным и неторопливым дядькой неопределенного возраста. Во взгляде у него иногда читалось высокомерие, а в голосе проскальзывали учительские нотки, но в целом он вел себя корректно. Насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Примерно так же выглядели и его земляки-помощники, доктор Хофманн и стрелок Крафт. Четвертый квестер, польский стрелок Ян Вознянски был чуть ближе по духу, хотя тоже грешил тягой к европейским ценностям. В частности, к фальшивому дружелюбию.
– О, и буржуи подтянулись, – констатировал Муха. – Велкам амигос, присоединяйтесь к диспуту, битте. Вводная простая: мы у цели, но толку, как от вашего парламента – один треп и никаких практических шагов.
– Вы просто слишком торопливые, – парировал Бах. – Не хотите взять паузу и подумать минутку.
– Дескан, – проронил док европейской группы профессор Хофманн. – Карашо искать пакаль. Другой артефакт нам не нужен.
– Угу, – Муха опять ухмыльнулся. – «Подь сюды», умник.
Хофманн вопросительно уставился на Муху, а тот вдруг вынул из ножен-контейнера за спиной причудливого вида полуметровый тесак. Даже непосвященному стало бы ясно, что оружие выковано не в обычной кузнице, а где-то… скорее всего, по другую сторону одного из разломов реальности.
– О-о! – импортный док округлил глаза и поцокал языком. – Это есть…
– Чужеродный сплав, ферштейн? Чужой эйзен. Доставай свой дескан, проверяй.
– Муха, – тихо сказал Андрей, – спалишь.
Сталкер и сам понял, что заигрался, но отступать было поздно. Хофманн уже активировал дескан. На экране приборчика возникли две отметки. Одна там, где стоял Муха – дескан и впрямь реагировал на чужеродный сплав, – а другая…
Все квестеры, и свои, и чужие, разом обернулись к Лунёву.