– Трудности такого рода неизбежны на любой планете, где общество не слишком продвинулось по пути цивилизации. Обычно мы действуем с помощью убеждения. Уговоры, гарантия безопасности плюс некоторые материальные блага и седативные препараты… Иногда – гипноизлучатель.
– Гипноизлучатель! – Священник пренебрежительно скривил губы. – Зачем? Я способен на большее, сьон. Придут, сделают все, что вы пожелаете, и забудут… Не просто забудут, но уверятся в том, что подметали двор, а после стряхивали пыль с волос. Волосы, их волосы! – Теперь брат Хакко всплеснул руками и уставился в потолок. – Можно расчесывать их целый день! То есть не сомневаться, что занимался этим! Или занималась… Как вам будет угодно, сьон. Помнится, для ваших экспериментов необходимы женщины?.. Их будет столько, сколько захотите.
Взгляд Аригато оживился, следы усталости сползли с его лица словно отброшенная маска. Теперь он взирал на брата Хакко хоть не очень доброжелательно, но с явным интересом.
– Готов признать, что вас посещают хорошие мысли… просто отличные… – пробормотал дуайен. – Вы не стремились демонстрировать свой дар, и я как-то о нем позабыл… Зачем гипноизлучатель? Резонный вопрос! Зачем, если в экспедиции есть священник-экзорцист высшего посвящения!
– Мой дар – благословение Святых Бозонов, – скромно заметил брат Хакко. На миг его зрачки потемнели и расширились, занавесив глаза черной пеленой, но в помещении царил полумрак, и эта странная метаморфоза осталась незамеченной. Шагнув ближе к сидевшему у терминала Аригато, он произнес: – Благословенный дар нужно использовать к пользе дела. Вы согласны, сьон?
– Разумеется. Мы проведем эксперимент… не позднее, чем завтра… вы, я и Десмонд… Вы уже выбрали объект? Возможно, эта женщина… как ее имя?.. Зарайя?..
– Лучше не трогать знатных, – шепнул священник, склонившись к уху Аригато Оэ. – Это совсем ни к чему, когда есть слуги и служанки, крестьяне, рыбаки, а еще дочери и жены крестьян и рыбаков. Вы сказали – завтра?.. Так и сделаем. А сейчас пора на покой. Идите, сьон, и ни о чем не тревожьтесь.
Доктор Аригато Оэ поднялся и, механически переставляя ноги, зашагал к выходу, точно сомнамбула или оживший манекен. Священник глядел ему в след. Губы брата Хакко шевельнулись. Он прошептал:
– Завтра… завтра ты получишь свои игрушки.
* * *
Что-то разбудило Калеба. Пару минут он лежал неподвижно, раскрыв глаза и пытаясь уяснить причину: было ли это звуком, запахом или просто сонным видением?.. Дайана спала, ее волосы расплескались на подушке, и от нее тянуло сладким и уже таким знакомым ароматом. Ноздри Калеба дрогнули. Он ощущал благоухание сада, запахи листьев и земли, камня и дерева, и еще едва заметно пахло морем, соленой водой и гниющими водорослями.
Нет, это не запах, решил он, запахи те же, что всегда. Те же и Дайана… море, сад и женщина… мелодия флейты, которой подыгрывают небеса и мир, что раскинулся под ними… Значит, не запах его потревожил и не сновидение; сны приходили к Калебу редко, и он их не забывал – во всяком случае, не сразу. Сна не было. Точно, не было!
Звук?..
Он спал так, как спят Охотники, в ауре запахов и звуков, воспринимавшихся как привычные, не угрожающие ему и тем, кто находился под его защитой. Сознание фильтровало звуки даже во сне – шелест деревьев, птичий вскрик, дыхание Дайаны и чуть заметный рокот волн у прибрежных утесов. Все это, как и скрипы, шорохи, потрескивания, наполнявшие дом, не сулило опасности. Однако он проснулся. Что бы его ни встревожило, надо быть готовым.
Покинув постель и неслышно ступая, Калеб перебрался в соседнюю комнату. Здесь, в большом сундуке, лежали не только шлем, броня и клинки, теперь тут хранилось все его оружие и снаряжение, два контейнера, доставленных с орбиты. Смертоносный арсенал, не для чужих рук и глаз! Поэтому окна были прикрыты силовыми щитами и, при нужде, еще один щит опускался над дверью.
Закрепив инъектор с зельем над коленом, он стал облачаться в доспехи, действуя без поспешности, но с привычной сноровкой. Закрепил клинки в магнитной подвеске, натянул броню и шлем, защелкнул пояс с гранатами и потянулся к лучемету. Ладонь легла на приклад «гаррисона», и Калеб вдруг замер, вслушиваясь в ночные шорохи. Что-то заскрежетало, будто по камню провели железным острием – звук далекий и тихий, но вполне отчетливый. Прошла минута, затем другая. Скрежет не повторился, но теперь он знал, что его разбудило.
В окнах, за туманным барьером силового щита, маячили звезды, но небо уже начинало светлеть. Кроме небосклона, Калеб не видел ничего – густая листва скрывала берег моря, здания в ближних поместьях и дорогу к городу. Звук, услышанный им, долетел издалека, не из сада и не со двора, и роботы-стражи не подняли тревоги. Это означало, что к дому никто не пытается подобраться.
Калеб уставился в окно, сжимая холодный ствол излучателя. Названия десятка городов всплыли в его памяти – Окатро Куао, Сатро Т ‘ айма, Ирим Лаа Туан, Уан Бо… Вастар сказал, что его гнездо с ними не враждует, и битвы, в которых гибнут тысячи, – лишь дружеская услуга в Пору Заката… Вдруг кто-то решил услужить Парао, и сейчас там, внизу, шагает по дороге целая армия, крадется в предрассветной тишине, чтобы атаковать с восходом солнца… атаковать и вырезать все население города…
Охотник покачал головой. Нелепая мысль! Войско не может передвигаться беззвучно и тихо! Даже сто бойцов, даже пять десятков! Он бы услышал! Но нет ни топота, ни шарканья башмаков, ни звона оружия, ни скрипа тележных колес… Только этот звук, этот негромкий скрежет…
Вернувшись в опочивальню, он шагнул к кровати и склонился над девушкой. Она проснулась мгновенно.
– Калеб! – Ее глаза округлились. – Ты в своих доспехах и с оружием? Почему?
– Мне нужно уйти. Что-то случилось или случится совсем скоро.
– Здесь, в доме?
– Там. – Он вытянул руку к окну, за которым гасли в сереющем небе звезды.
Она выскользнула из постели.
– Я с тобой!
– Нет. В доме вы под надежной защитой. Склоны утеса неприступны, лестница крутая, у роботов мощные разрядники… Что угодно сметут, пыли не останется.
– Седьмое Пекло! С тобой, я сказала!
Дайана уже натягивала комбинезон. Похоже, спорить с ней бесполезно, решил Калеб. Он повернулся к выходу, сделал шаг, и в это мгновение где-то вдали, в городе или на побережье, ударили в бронзовые щиты. Звенящие резкие звуки докатились до гор, отозвавшихся слабым эхом.
Дайана схватила игломет.
– Оставь свою игрушку и возьми это, – бросил Калеб, протягивая ей «гаррисон». Он вернулся в арсенал, выбрал другой излучатель, проверил заряд. Потом сказал: – Идем! Нам нужна авиетка – та, что поменьше.
Они бросились во двор. Звуки набата плыли над берегом, и теперь к ним добавились панический рев буа и крики людей. Звезды меркли, небо над горами стало розоветь, но солнце еще не взошло. Дом просыпался – Калеб услышал, как завопили служанки, потом раздался скрип половиц, грохот перевернутого ложа и властный голос Зарайи. Она велела слугам успокоиться, напомнив, что лестница крута и чудищам не подобраться к дому.