В груди холод. Впечатления появляются и тут же гаснут, сменяясь на новые, еще более острые.
Третий энергоуровень.
Пятый…
Седьмой…
Приборные панели внезапно покрылись россыпями алой индикации. Все кибернетические компоненты «Корпускула» ушли в сбой. Попытка перезагрузки систем ничего не дала.
Вот когда Антону вновь понадобился щит отчужденности, способность отсечь мешающие мысли, сосредоточиться на полном слиянии с Нейрусом.
Теперь лишь две нервные системы управляли кораблем, поддерживали параметры гиперпривода, контролировали работу бортовых устройств, не позволяя «Корпускулу» превратиться в груду высокотехнологичного хлама.
Почему отказали привычные приборы?
Ответы лежали за гранью понимания. Наверняка скелху известно научное обоснование, но Антону было некогда перевести дыхание, все происходило слишком стремительно. Осторожные осознанные маневры, когда переход между уровнями гиперкосмоса занимал по десять-пятнадцать минут, остались в прошлом. Движение в потоке вертикали похоже на стремительное падение в бездонную пропасть – здесь работали инстинкты, способность к предельному напряжению жизненных сил да скорость реакций, помноженная на хладнокровие.
Девятый энергоуровень.
Погасли датчики индикации. Лишь перед мысленным взором развернулась и тут же начала таять сетка горизонталей.
По ощущениям пространство гиперкосмоса стремилось схлопнуться в точку! Миллиарды вертикалей сходились все теснее, все ближе!
Антона трясло. Пылающие нити сливались воедино, образуя поток, но данные, поступающие от Нейруса, упрямо опровергали зрительный образ, – ни одна из силовых линий гиперкосмоса не пересекала другую.
Переход!
Откровенно – Антон простился с жизнью.
Все говорило в пользу точки, в которой сольются бесчисленные вертикали, но… взгляду открылась неожиданная, потрясающая картина.
Он снова увидел мрак. Без звезд. Без границ.
Этот мрак пронзали огненные, туго натянутые струны. Они приходили из бесконечности, с разных сторон, словно среди «абсолютного ничто» распушился ослепительный одуванчик.
Вертикали вливались в тускло-сиреневое пятно, по форме напоминающее миниатюрный галактический диск.
При внимательном рассмотрении сгусток энергии не выглядел однородным. Большинство линий гиперкосмоса растворялись в нем, но в границах сиреневого сияния рассудок Антона различил нечеткие структуры, образующие концентрические окружности, густо оплетенные нитевидными разрядами, объединяющими их.
– Боб, что это? – хрипло выдавил Антон.
Он машинально стабилизировал корабль. Обшивка озарилась сполохами работы двигателей. Импульс неуправляемого вращения был компенсирован и дрейф – тоже. «Корпускул» остановился, если здесь существовали понятия скорости и расстояния.
– Боб?
Тишина. Антон повернул голову. Скелх дрябло обвис, удерживаемый в кресле страховочными ремнями. Либо потерял сознание, либо мертв?!
– Он жив, – мнемоническая связь с Нейрусом прокатилась по нервам обжигающей волной, возвращая ощущения тела, давая понять: мы справились, хотя, вспоминая головокружительное схождение в потоке вертикали, Антон не мог с уверенностью ответить: везение или филигранная точность каждого рефлекторно совершенного действия предопределили благополучный исход?
Скелх застонал. Его внезапно стошнило на пол.
Теперь Антон понимал, почему верные слуги омни не могут выполнять для них определенные задачи. Интересно, а сам Го-Лоит сумел бы совершить управляемый прыжок сквозь десять энергоуровней?
Боб вытер рот тыльной стороной ладони.
Нейрус сформировал для него ряд туго натянутых полупрозрачных мембран, в материале которых начало проступать двухмерное изображение.
Скелх несколько минут пристально смотрел на энергетическое образование и миллиарды вливающихся в него вертикалей, затем протяжно зашипел.
«Как выбираться отсюда? – Антон осматривался. Окружающее пространство взывало к осторожности. – Потребуется время для сбора данных и точной настройки параметров гиперпривода. Совершенно непонятно, как среди множества вливающихся в центральный сгусток линий отыскать вертикаль, которая вернет нас назад».
– Боб? Ты как?
– Порядок, – с трудом произнес скелх, подключаясь к общему ментальному полю. Удивительно, но модули технологической телепатии продолжали исправно работать.
Прикосновение его мыслей вновь обратило внимание Антона на тусклую структуру, едва различимую в границах энергетического сгустка. Концентрические окружности формировали нестабильный, изменчивый полупрозрачный конус. Зона перехода? Но как туда попасть?
Да и возможно ли это?!
Скелх выжидательно молчал. Не знает ответа? Или ждет, пока я сам его найду?
Антон присмотрелся внимательнее и вскоре понял: не все вертикали исчезают в границах сиреневого сияния. Некоторые сплетаются между собой, формируя едва различимый даже при помощи датчиков «Корпускула» поток, уводящий глубже и дальше, в абсолютную неизвестность.
* * *
– И что теперь? – Антон откинулся на спинку пилотажного кресла.
Медленно отпускало предельное напряжение рискованного прыжка.
– Заметил вертикали, образующие жгут? – как ни в чем не бывало спросил скелх.
Антон с усилием кивнул. По его оценке, входить в границы сплетенных между собой линий гиперкосмоса – это чистейшее безумие, верная гибель.
– Мы на некоторое время задержимся тут, – сухо сообщил Боб. – Необходимо зарядить накопители, записать и проанализировать многие параметры, прежде чем приступать к расчетам для обратного прыжка.
Антон был рад передышке. Он чувствовал себя слабым, дезориентированным. Сиреневый сгусток света вызывал у него оторопь. Вскоре Го-Лоит потребует войти в его границы? Мысли отдавали внутренней дрожью. Нечто большее, чем нормальный человеческий страх, сковывало разум. Возникло чувство неуверенности. Прыжок в потоке вертикали пагубно воздействовал на психику.
– Боб, почему ты потерял сознание? – тихо спросил Антон.
– При переходе в это пространство резко изменяется темпоральный поток, – охотно пояснил скелх. – Время тут течет иначе. Оно замедляется относительно привычного для нас континуума. Примерно в девять целых восемь десятых раза.
– А там? – взгляд Антона красноречиво указал на следующую зону гиперперехода.
– Неизвестно. – Боб уклонился от прямого ответа.
Во вселенной есть явления, перед которыми трепещет человеческий разум. Они кажутся непостижимыми, вызывают оторопь, возводят неодолимые психологические барьеры.
Оценивая события последних минут, Антон вдруг понял: ему изменяет решимость. Нестерпимо хотелось назад, в «нормальный» космос. Исчезла уверенность, что он сможет вновь повторить прыжок, зная, с чем именно придется столкнуться. «На этот раз мне повезло, организм выдержал резкую смену темпоральных потоков на границе энергоуровней», – неприятный внутренний озноб сковывал мысли.