– Зачем он меня возродил? – Яна выслушала Райбека, находясь в плену мрачного, безысходного состояния.
– Омни не способны сканировать человеческую память в полном объеме. Только мысли, лежащие на поверхности.
– Откуда тебе знать?!
– Я уже три недели в плену. Мои импланты, – он машинально коснулся рукой всклокоченных волос, пригладил их, – весьма специфичны. В них установлены археологические модули с защитой от кибрайкеров.
– Омни не могут взять тебя под контроль?
– Пока что у Го-Лоита ничего не выходит. Поэтому он воздействует на меня грубо, физически. Не знаю, долго ли еще продержусь.
– Где мы находимся?
– Каждый в своем теле, в разных отсеках их корабля, вернее, его обломка, – невесело усмехнулся Райбек. – Го-Лоит нарочно не блокирует связь между рассудками. Ему только на руку – может читать наши помыслы.
– Зачем ему мои мысли?
– Омни оказались в ловушке. Мы тоже. Их корабли сбиты логрианскими системами. С нашей стороны задействован режим Изоляции. Понимаешь, о чем я?
Яна кивнула. Никто не покинет систему Ожерелье и не сможет проникнуть сюда. Она слышала, что эту технологию предложили логриане. На случай внезапного вторжения. Значит, знали? Предполагали, что такое случится? Или просто перестраховывались?
«Хотя какое мне дело? – мрачно подумала девушка. – Надо выбираться из этого треклятого сумрака. Уйти в сущность, иного выхода нет!»
– Нет, прошу, не спеши! – Райбек действительно слышал ее мысли. – Омни только этого и ждут! Наниты, вживленные разным существам, сейчас их единственный источник информации о Первом Мире. Захочешь бежать, и они не станут тебе препятствовать. Вырвешься в виде сущности, и Го-Лоит, наблюдая, сможет понять суть явления, воспользоваться методиками тиберианцев в своих целях. Не подыгрывай ему, ладно?
– Но что же мне делать?! – Она откровенно растерялась. Сложно контролировать себя, если нет такой привычки. Действие – вот ее кредо. Затаиться, как мышка, внимая бестелесным голосам, вплетающимся в мысли, даже не зная наверняка бред это или явь?!
– Да, понимаю, ты не мнемоник. – Дениэл внезапно вздрогнул, зачем-то оглянулся по сторонам. – Кажется, Го-Лоит включается в сеть, – обеспокоенно произнес он. – Не верь никому. Скрывай мысли. Контролируй себя. Он ждет отчаянных, спонтанных действий. Для него наши порывы – единственный надежный источник информации! – повторил Райбек.
Его призрачная фигура начала таять и через миг слилась с серой мглой.
* * *
Человеческая душа.
Ад и рай смешаны в ней слоистым коктейлем. Наши порывы и помыслы то искрятся на свету, то мрачнеют, напитываясь пепельным багрянцем. Нет в мире человека, неспособного к чистой и светлой любви, как нет человека, неспособного к убийству.
Мы – не добро, но и не зло. В каждом из нас таятся крайности, однако жизнь проходит узкой тропой между ними, часто выражается в поступках незначительных, которые легко простить или не заметить, но суть ведь не в масштабе деяния, верно?
Послать произнесенное от души проклятье в адрес подрезавшего тебя водителя, а в следующий миг ответить на звонок, коснуться сенсора мобильного, оттаять, тепло ответить: «Да, любимая?» – кто из нас не проходил через это?
На самом деле мы не лицемерим. Добро и зло постоянно смешиваются полутонами, растворяются друг в друге, формируют пограничные пространства, обнесенные частоколами условностей, правил, этических норм, личных убеждений.
Извилистый путь между Голгофой и Пропастью – вот наша суть. Мы лишь иногда оглядываемся на пройденное, реже – смотрим внутрь себя, но помним и видим лишь избранное.
Однако жизнь любого из нас способна измениться за двадцать четыре часа, а иногда еще быстрее.
Что, если рухнул частокол условностей, пали оковы привычного мировоззрения, гору смыло, а ее обломками завалило багряную пропасть? Вокруг простирается лишь бескрайняя пустошь, и ты один, свободный и одинокий, как никогда прежде?
* * *
Яна открыла глаза.
В противоположном углу отсека изломанной тенью застыл амгах.
Игра в одни ворота неожиданно закончилась. Вживленный ей модуль технологической телепатии уравнял шансы. Чуждое устройство, подтверждая слова Райбека Дениэла, даже при незначительном мнемоническом усилии позволило пройти сквозь облик телесной оболочки, увязнуть в мыслях амгаха, среди которых отчетливо читался взгляд со стороны: она увидела себя, скорчившуюся у стены тесного полутемного отсека. Жалкое, полное ненависти, но уже ни на что не способное двуногое существо.
Комок нервов, пропитанный злобой.
Омни сейчас, должно быть, млеет от ощущения одержанной победы. Еще бы. Он – паук, притаившийся в центре ментальной сети, свихнувшийся исследователь, падкий до острых эмоций и технологических секретов…
«Как бы там ни было, его устроит любой вариант, – подумала Яна. – Вцепимся мы в глотку друг другу, попытаемся договориться или, скрипя зубами, так и останемся каждый в своем углу, Го-Лоит получит искомое. Он специально стравливает нас, до предела обостряя застарелую неприязнь, взламывая защиту рассудка, чтобы копаться в обнажившихся мыслях, сортируя их, выуживая из омута ненависти обрывочную, но нужную, полезную для него информацию».
Она закрыла глаза, откинула голову, коснулась затылком шероховатой стены. Проклятые фантомные ощущения! Они не отпускали. Боль концентрировалась в том месте, где пуля разорвала плоть, перечеркнула жизнь.
«Нравятся мои ощущения? – мысленно обратилась она к омни. – Хочешь узнать меня поближе»?
Багряные сумерки ее души.
Яна родилась здесь, в Первом Мире. Росла, как трава в поле. Босоногой счастливой девчонкой, смышленой, смешливой, внимательной к окружающему.
Когда же ненависть въелась в ее душу, исковеркала мысли, по сути – сломала жизнь?
Виной всему логриане. Вернее, их технологическое наследие. Каждые двенадцать лет планеты Ожерелья на несколько дней синхронно меняют наклон оси. Происходит Смещение, в период которого срабатывают древние устройства внепространственной транспортировки, связывая Первый Мир с сотнями тысяч иных звездных систем, разбросанных по всей Галактике.
Первая в жизни Яны подвижка планет прошла в бессознательном для девочки возрасте, оставив ее сиротой. Следующее Смещение перечеркнуло детство, убило юность – обычная история для человека, родившегося тут.
Влюбиться в тринадцатилетнем возрасте – что может быть прекраснее, чище, больнее?
Ломкая душа девочки трепетала от первого чувства. Антон – сильный, работящий, добрый, вдруг превратился из обычного соседского парня в ее сокровенную, чистую, будто слеза, мечту.
Яна не понимала, что с ней происходит. Почему все остальное вдруг стало блеклым, незначительным? Теплыми летними вечерами, когда в предзакатном небе на фоне окутывающей горы сиреневой дымки парил одинокий амгах, в хрупком мире ее наивных грез пробился к свету росток любви, женственности, неосознанных, пугающих желаний.