— По-вашему, он предвидел, что мы попадём в такую ситуацию?
— Скорее, предусмотрел. Я думаю, Мэтр знал, что рано или поздно вам понадобится умение Леопольда быстро преодолевать огромные расстояния, поэтому завёл со мной тот разговор о происхождении котов-оборотней. Вроде как оставил мне на будущее намёк… Но зачем? Что он хотел этим сказать?…
В ту же секунду за дверью послышалось требовательное мяуканье. Ференц Карой щёлкнул пальцами, дверь отворилась, и в комнату вбежал Леопольд. За ним важно шествовал Иштван — большой чёрный кот с белым брюхом и белыми «носочками» на лапах.
— Доброе утро, Инна, Владислав, — поздоровался с нами Леопольд. — Привет, Ференц. Давненько не виделись. Как поживаешь?
— Спасибо, хорошо, — с улыбкой ответил регент.
А Иштван подошёл к нам ближе и с отменной вежливостью произнёс:
— Моё почтение, господин принц, госпожа принцесса. Надеюсь, с вами всё в порядке? Вы доставили Ференцу много хлопот.
Я смущённо пожала плечами.
— Так уж получилось, Иштван. Извини.
— Ференц, ты уже слышал, что произошло? — быстро затараторил Леопольд. — Мы нашли Сандру с сынишкой, а Цветанка переселилась в…
— Спать! — приказал ему регент.
Кот умолк на полуслове, повалился боком на ковёр и действительно заснул.
Иштван удивлённо посмотрел на Леопольда, затем перевёл взгляд на своего хозяина и требовательно спросил:
— Что с ним?
— Спит, — коротко ответил Ференц Карой.
— Но он не хотел спать…
— Теперь захотел.
— Ага! Опять твои штучки! — в голосе Иштвана послышалось осуждение. — Вечно тебе неймётся. Леопольд обещал познакомить меня со своими новыми друзьями — Марком, Беатрисой и Цветанкой, а ты…
— Увы, дружок, — развёл руками регент. — Придётся подождать. А пока ступай на кухню и скажи, чтобы тебя накормили.
Вопреки моим ожиданиям, Иштван не стал пререкаться, а послушно вышел из комнаты. Дверь за ним сразу закрылась.
Ференц Карой неторопливо раскурил сигарету, опустился в кресло и устремил взгляд на лежавшего у его ног кота.
— Когда в прошлый раз я обследовал Леопольда, мне показалось, что с ним всё в порядке. А с ним отнюдь не всё в порядке, теперь это ясно, как день… Где же ты спрятал свои следы, хитрый старик? Что ты ещё вложил в этого кота?…
Он поднял голову и посмотрел на нас:
— Инга, Владислав, я хочу проникнуть в подсознание Леопольда. Очень глубоко, до самого дна.
— Но ведь это опасно, — заметила я.
— Да, опасно, — согласился регент. — Но я должен знать, что ещё затеял Мэтр. Это необходимо. Пожалуйста, присматривайте за мной. Если увидите, что я впал в кататонию, немедленно уберите кота подальше и постарайтесь привести меня в чувство. А не получится — зовите из коридора охрану. Договорились?
— Да, — ответили мы.
— Вот и хорошо.
Ференц Карой откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и расслабился. Около минуты ничего не происходило, но потом…
Внезапно регент дёрнулся, словно его ударило током, и распахнул глаза.
— Чёрт! — растерянно выругался он. — Это ещё что?…
Леопольд поднялся, сел на задние лапы и смерил нас пронзительным взглядом. От этого взгляда у меня в жилах застыла кровь.
Это не был взгляд кота.
Это был взгляд…
Нет, не человека — Великого!
В этом взгляде чувствовалась бездна тысячелетий, необъятность Бесконечной Вселенной, безмерная мудрость Высшего Разума, ледяная стужа Абсолютного Добра…
«Вот тебе и последний из уходящих!» — мелькнуло в моём мозгу.
— Мэтр!!! — потрясённо воскликнул регент.
Тут на нас обрушилась такая мощная телепатическая волна, что в глазах у меня на секунду потемнело и я едва не лишилась чувств.
„Зачем ты разбудил меня, Ференц?!“
— Мэтр… — даже не проговорил, а пролепетал регент. Сейчас он был похож не на могущественного, уверенного в себе колдуна, а на нашкодившего мальчишку. — Я же не знал…
„Ты должен был догадаться! Я был уверен, что ты догадаешься. Ты всегда был осторожным и осмотрительным, систематичность и взвешенность были твоими отличительными чертами. Я даже подумать не мог, что ты совершишь такую глупость… Хотя нет, я это допускал. Я понимал, что возможное проникновение Леопольда в Предвечную Пустоту встревожит тебя, и однажды специально завёл с тобой разговор о происхождении котов-оборотней. Вижу, ты вспомнил о нём, как я и рассчитывал. Ты догадался, что это было предупреждение. Но почему же не додумал свою мысль до конца, почему остановился на полдороге?… Ага, ясно! Тебе вскружила голову перспектива возродить и в других котах это умение. Ты уже представлял, как твой Иштван запросто переносит тебя в нужное место, избавив от утомительных путешествий по Равнине, как легионы Инквизиции, подчинив пространство и время, распространяют свою власть на все населённые людьми Грани… Какой же ты ещё мальчишка, Ференц!“
— Простите, Мэтр, — виновато пробормотал регент. — В последнее время на меня свалилось слишком много проблем, я очень устал…
„Ага, ты устал! Да ты просто отупел! Если бы ты мог хоть чуточку соображать, то ещё год назад обо всём догадался бы. Я оставил тебе достаточно намёков, чтобы ты понял, к чему я стремлюсь. Ты совершенно правильно рассуждал, что для простой передачи Духа я слишком много намудрил, однако из этого ты сделал в корне неверный вывод, что я отказался от своих намерений.“
— А разве вы не отказались?
„Конечно, нет! Разве это не очевидно? Бремя власти полностью высушило твои мозги, Ференц. Ты совсем разучился думать. Тебе нужно всё разжевать и в рот положить. А я возлагал на тебя такие надежды… Сейчас я открыт. Загляни в меня — там увидишь всё.“
Последовала короткая пауза. Затем глаза регента округлились от изумления.
— Господи! Мэтр, почему вы не доверились мне раньше?
„Потому что знал: на первом этапе ты не удержишься от соблазна ускорить ход событий. Ведь так?“
— Боюсь, вы правы, — неохотно согласился Ференц Карой.
„К тому же я не был уверен в успехе,“ — продолжал Мэтр. — „Шанс на удачный исход всего предприятия был ничтожно мал. И я не хотел внушать тебе напрасных надежд, пока мой прогноз не подтвердится.“
— А он подтвердился?
„Неужели не видишь? Посмотри на них (последнее его слово сопровождалось картинкой: мы с Владиславом держимся за руки, и нас окружает золотой ореол). Они — едины, они — одно целое! Они не откажутся друг от друга, не смогут отказаться. Ещё десяток лет, всего лишь десяток лет — и всё было бы в порядке.“