Первые несколько минут Василий бесцельно бродил по залу, осваиваясь. Наконец, заметив брошенный в его сторону косой взгляд человека в темной униформе без знаков различия, но с надписью «охрана» на спине, прихватил никелированную тачку на колесиках. Так делали многие посетители продмага, значит, никаких подозрений подобное действие вызвать не могло. Охранник, смерив его еще одним задумчивым взглядом, пожал плечами и отошел в сторону.
Прикинув, что внешний вид консервных банок не должен особенно измениться с течением времени (сам видел в домашнем холодильном шкафу), покатил тележку к присмотренному отделу, где с облегчением обнаружил жестянки с тушенкой. Выбрав самую недорогую, погрузил в тележку пару банок, добавил еще две жестянки килек в томатном соусе и, гордясь собой, покатил в сторону хлебного отдела, где взял непривычного вида батон белого хлеба и бублик с маком – с детства любил. Прикинув в уме цены и собственную наличность, взял еще банку соленых огурцов, пару кило гречки и килограмм макарон – несмотря на необычную шуршащую упаковку, содержимое казалось вполне привычным. Поколебавшись, загрузил в тележку еще килограмм лука и сетку с картофелем, кило на пять – хватит на несколько дней, а то и на неделю. Оставалось определиться с куревом и водкой, которая обнаружилась по соседству с длиннющими стеллажами с пивом. Самое смешное, что пиво Василий пил всего три раза в жизни, еще до войны. А на войне употреблял исключительно водку или спирт, когда выдавали «наркомовскую норму» или удавалось «затрофеиться» у фрицев. Потому в тачку отправилось три бутылки «Жигулевского» – интересно же попробовать пиво из будущего! А в отделе крепкого алкоголя он взял литровую бутылку самой дешевой, судя по ценнику, водки. Там же затоварился и сигаретами – папирос, как оказалось, в будущем не продавали вовсе, причем на заданный им по этому поводу вопрос продавщица посмотрела как-то странно и довольно резко ответила, что папиросы – в ночных ларьках, а не в приличных магазинах. Поскольку Василий не знал, что такое «ночные ларьки» и чем они отличаются от «приличных магазинов», он лишь виновато улыбнулся и поспешил в сторону касс – за алкоголь и сигареты рассчитывались отдельно.
Кассовый аппарат Краснова заинтересовал, и весьма: перед миловидной девушкой-кассиршей лежала уже знакомая «сплющенная пишмашинка», а на небольшом столике располагалась та самая «грифельная доска», что и в его нынешней квартире. Вот только поверхность ее оказалась вовсе не черной, на ней ежесекундно сменялись какие-то цифры и графики, когда девушка подносила очередную его покупку к непонятному устройству, отзывавшемуся на каждое действие коротким писком. Прежде чем кассирша закончила, Василий неожиданно понял, что цифры – не что иное, как деньги, которые ему предстоит заплатить. А «грифельная доска» – самый настоящий экран. Послушно расплатившись – к смущению мамлея, девушка еще и самостоятельно упаковала покупки в здоровенный пакет с цветной картинкой, повторяющей виденную над входом в магазин, – Краснов торопливо вышел на улицу, предъявив подозрительному охраннику чек. Проблем не возникло, тот надорвал чек и отвернулся, и Василий облегченно вздохнул. Пронесло. Не столь уж и сложно, если разобраться.
Гордо перейдя шумный проспект, он вернулся в «свой» дворик и устало плюхнулся на одну из скамеек. Недолгое путешествие по миру будущего вымотало танкиста не хуже встречного боя. Провозившись с полминуты, распаковал пачку сигарет и закурил. Поколебавшись, вытащил из пакета бутылку пива и, смахнув о край скамейки жестяную крышку, высосал в один глоток добрую половину. Затянувшись – слабенький все-таки в будущем табачок, – Василий задумался. Значит, те непонятные штуковины в квартире – экраны, непонятным образом передающие какую-то информацию, значит… Значит, нужно разобраться, как их включить, вот что! Ведь в первый раз он пришел в себя именно перед одним из них – логично предположить, что это как-то связано с переносом его сознания в чужое тело! Да, нужно постараться включить его, этот экран. Возможно, тогда удастся понять, что произошло, а возможно, и вернуться обратно – в свое тело, в свое прошлое, на свою войну. О будущем он и так узнал более чем достаточно, чтобы спокойно сражаться в родном сорок третьем! На фотографиях он видел колонны советских танков на улицах Берлина – а большего ему и не нужно. Если в составе одной из них будет его машина – здорово. Если же нет? Что ж, значит, не судьба. Главное, что до логова фашистского зверя дойдут его товарищи; дойдут – и разнесут его к полным ебеням!
Допив пиво – вкус ничего, но вот эффект по сравнению с фронтовыми ста граммами ни в какое сравнение не идет, – он торопливо рванул к подъезду, на ходу доставая из кармана ключи: новые знания требовали незамедлительного применения на практике. Отомкнув дверь, Василий закинул на кухню пакет с провизией и устремился в комнату. Несколько минут созерцал матовую поверхность экрана… и вынужден был признать, что просто не знает, что делать дальше. Потыкал пальцами в клавиши «пишмашинки» – разумеется, безо всякого результата. Оживать экран не желал, оставаясь все таким же темным и мертвым. Ну, и что дальше? Вряд ли от того, что он станет и дальше сидеть перед ним, что-либо изменится…
От тягостных размышлений его отвлекла раздавшаяся из прихожей трель дверного звонка. Незнакомый с наследием бандитских девяностых Краснов протопал к двери и распахнул ее, даже не догадавшись поглядеть в глазок. Впрочем, он и не знал, что круглая штуковина по центру – именно глазок. Ничего подобного в его времени не было, а на визитеров смотрели просто сквозь щель почтового ящика.
На пороге стояла давешняя соседка.
– Дядь Дим, знаю, что обнаглела, что вы заняты, что договорились на завтра, – она затарахтела, словно немецкая скорострельная пушка. – Но у вас безлимит, а отчим снова забыл инет оплатить. Мало того, что комп глючит не по-детски, так еще и Интернета нет. Можно, я всего на полчасика в сеть влезу, ну пожа-а-а-алста… – девушка скорчила уморительную гримасу, сделав нечто вроде шутливого книксена. – Только полчаса, а? Плюс-минус десять минут. Мне очень надо, честно-пречестно! Вопрос жизни и смерти. Ну, хотите, я вам посуду потом перемою, наверняка ж снова вся мойка забита? Или в магазин за пивом сбегаю?
Совершенно ошеломленный подобным напором, Василий молча отступил в сторону. Девушка же, самостоятельно захлопнув дверь, шмыгнула в комнату:
– Всегда знала, что вы прелесть!
Пожав плечами, Краснов потопал следом – не торчать же в прихожей, честное слово?
Соседка же, вполне по-хозяйски плюхнувшись в кресло, нажала круглую кнопку на передней поверхности стоящего под столом черного железного ящика. Кнопка немедленно засветилась синим светом, а внутри ящика раздался негромкий равномерный гул:
– Четкий у вас комп, дядь Дим! Тоже такой хочу, но бабок нет. Хотя нет, я б моноблок взяла, пусть и дороже выходит, но зато круче! И места меньше занимает.
Краснов же, не обращая ни малейшего внимания на девичий треп, во все глаза глядел на ожившую поверхность «грифельной доски», по которой побежали непонятные буквы и цифры. Несколькими секундами спустя поверхность экрана высветила цветную картинку-фотографию – незнакомая гусеничная бронемашина, рядом с которой застыли пятеро бойцов в пятнистой униформе и панамах с широкими полями, все с оружием в руках. И в одном из них Василий узнал самого себя – ну, то есть того, чье тело он сейчас занимал, – только лет на двадцать моложе. А мгновением позже вспомнил, как называется этот легкий танк – видел вчера в альбоме про Афганскую войну – «боевая машина пехоты». Значит, это его фотография из прошлого, каким-то образом проецируемая на экран.