– Как – кто? Все знали – я, Лобан, Серый.

– А Любаня?

При упоминании о своей любовнице Лысый заметно испугался. Было похоже, что в нем осталось что-то человеческое и он не хотел впутывать ее в их разборки.

– Нет, – торопливо проговорил Лысый. – Она ничего не знала!

– Да? – криво ухмыльнулся Андрей.

– Да!

– А документы задним числом кто должен был оформлять и заверять?

– Люба. Но она их еще не видела. Лобан с Серым их только недавно привезли. Да и вообще – там что-то с этими документами не так!

– В смысле?

– Ну, на дарственной подпись одна, а в паспорте другая. А Лобан с Серым впопыхах не заметили.

– Понятно. А где она?

– Кто?

– Любаня.

– Ее срочно вызвали в областную больницу по работе, – снова испугался Лысый. – Оформлять завещание.

– Понятно, – проговорил Андрей, думая, догадался ли Лысый по знакомству оформить у Любани свое завещание. Оно должно было понадобиться ему в самое ближайшее время. – И когда она приедет?

– Завтра. Сегодня уже поздно.

– Понятно. А где документы?

– Какие?

– Которые привезли сегодня Лобан с Серым.

– В столе. Там внизу.

Лысый вел себя как овечка, и из-за этого Андрей на какое-то время потерял бдительность. Забыв о кляпе, он повернулся к столу и выдвинул нижний ящик. Документы лежали в аккуратной целлулоидной папочке. Вверху – его паспорт, под ним – три экземпляра договора дарения квартиры. Все чин чином, кроме того, что вместо подписи Андрея в договорах стояли закорючки соседа.

Лобан с гнусавым умудрились разделаться с ним так, что сосед перед смертью и слова сказать не успел. Гнусавый позвонил, сосед решил, что это Андрей, и, не глядя, открыл. Лобан по-быстрому набросил ему на шею удавку, придушил и велел расписаться. Сосед и расписался, после чего его задушили окончательно.

Когда Андрей бегло просмотрел бумаги и уже собрался сунуть их в карман, сзади вдруг раздался шорох. Андрей быстро оглянулся и уловил едва заметное движение Лысого. В последний момент он успел отвернуться, но Андрей проследил направление его взгляда и понял, что тот смотрел на настенные часы.

Ослепленный внезапной догадкой, Андрей прыгнул к Лысому, ткнул пистолет в его скулу и прошипел:

– Кого ты ждешь, урод?

И в ту же секунду в дверь позвонили.

Глава 35

Лысый попытался заорать, но Андрей успел прикрыть его слюнявый рот рукой, и наружу вырвалось только самое начало вопля. По времени оно совпало со вторым – длинным – звонком, так что тот, кто звонил, вряд ли что-то расслышал.

Андрей быстро оглянулся, и тут эта скотина попыталась его укусить. Вне себя от ярости, Андрей с разворота шарахнул Лысого рукояткой пистолета в висок. «Глок» для рукопашной годился слабо, но попал он удачно, и Лысый сразу обмяк.

Звонок звякнул еще раз, Андрей сунул кляп в слюнявый рот Лысого и снова оглянулся. Времени у него почти не было.

Андрей одним рывком втащил тело Лысого на диван, повернул набок и прикрыл пледом. Потом метнулся к столу, сунул документы в карман и задвинул ящик. Звонок зазвонил опять.

Андрей на носках выбрался в прихожую, осторожно прикрыл за собой дверь и проскользнул в ванную. На то, чтобы сбросить куртку, сунуть сзади за пояс пистолет и открыть кран, у него ушло всего несколько секунд. В последний момент он вдруг увидел перед собой пояс женского халата на полотенце-сушителе и сунул его в карман.

После этого Андрей поспешно высунулся в коридор и негромко крикнул:

– Там звонят, открыть, что ли?.. Звонят, говорю!.. Ага!

Выскользнув в коридор, он затопал по полу к двери, но в меру. Вроде того, что ни от кого не прятался. На секунду припав к «глазку», Андрей увидел за дверью женщину лет двадцати восьми. Она опять потянулась к звонку, но Андрей щелкнул замком и открыл дверь с идиотской улыбкой.

– Здрасьте! Вам кого?

Женщина удивленно уставилась на него, в ее глазах промелькнул испуг.

– А-а! Где Василий? – проговорила она, подаваясь назад.

Андрей не дал разгореться ее подозрениям, коротко хохотнул и сказал:

– Вы, наверное, Люба? Заходите, Вася в ванной, решил побриться, чтоб успеть с утра нас на поезд посадить.

– А вы кто? – метнула женщина настороженный взгляд в комнату, где через щель просматривались прикрытые пледом ноги.

– Я-то? Школьный друг Васи. Прям с поезда, с Сыктывкара. Вон с женой нагрянули, спит с дороги. Да вы не волнуйтесь, мы ненадолго. У нас в семь утра купе до Питера!

– Очень надо волноваться, – недовольно проговорила женщина и решительно переступила через порог. – Василий! Василий! Это что за сюрпризы?

Андрей быстро выглянул в коридор и убедился, что Любаня одна. Она решительно направилась к ванной, чтобы устроить Лысому головомойку, а Андрей прикрыл дверь и подумал, что сегодня у Лысого неудачный день. Все топчутся в грязной обуви, да еще и с претензиями.

Любаня эта Андрею сразу не понравилась, как только он увидел ее в «глазке». А без оптики она оказалась еще хуже – полноватая, с брезгливым, безвкусно намазанным лицом и безобразными серьгами. Еще и убийца к тому же.

Подкравшись к ней сзади, как раз когда она сунула голову в ванную, Андрей накинул пояс ей на шею, уцепился в него левой рукой на затылке, а правой изо всей силы потянул на себя.

Она успела сунуть под петлю указательный палец с зеленым загнутым ногтем, но помогло ей это слабо. Прием был надежный, многократно испытанный Лобаном на жертвах банды. Главное, что Андрею об эту мразь и руки особо пачкать не нужно было. Она дернулась раза три или четыре и затихла. С пережатыми сонными артериями и трахеей особо не подергаешься. Перед смертью Любане пришлось испытать то, что испытал несколько часов назад сосед Андрея.

Осторожно опуская тело на пол, Андрей подумал, что их теплой компашке здорово с ним не повезло. Если бы их накрыла «уголовка», какой-нибудь судья-гуманист, пожалуй, раскидал бы лет десять на всех, а Лобану с учетом боевого прошлого дал бы лет семь или восемь. А года через два под какую-нибудь амнистию их, глядишь, уже бы распустили по домам.

Только Андрей вздохнул, закончив с Любаней, как из комнаты донесся грохот. Он бросился туда и увидел, что Лысый дергает связанными ногами у дивана и что-то мычит. Андрей откинул скомканный плед в сторону и прошипел:

– Что ж ты про Любку ничего не сказал? Надеялся, что она начнет орать, да?

Правый глаз Лысого уже не открывался. Корка загустевшей крови подернула веко и склеила ресницы. Зато левый глаз с расширенным от ужаса зрачком, казалось, вот-вот вылезет из орбиты.