– Теперь понял, – тихо сказал Локтев. – Так ты хочешь сказать…
– Да, Серый, да! Все сходится! Но давай оставим это на потом… А сейчас двигай лучше ко мне! Только не спугни их, я тебя прошу!
– Хорошо, – оглянулся на мостик Локтев. – А где этот садик, ты говоришь?
– В самом конце двора, за шестой пятиэтажкой. Короче, свернешь в проезд, из которого выбежал в парк, и дуй до упора, пока не уткнешься в забор. Это и будет садик. Жду тебя в кустах…
– Понял! – проговорил Локтев и тут же добавил: – Они позвонили! Олег только что открыл трубку!
– Значит, «восьмерка» уже где-то наверху! Смотри, не наломай дров, Серый! Жду!
Угнать не оборудованную сигнализацией желтую «восьмерку» для Якута было все равно что свинтить самокат. К тому времени, когда «семерка» Фрола свернула во двор с улицы и направилась к садику, кореец уже сдал назад и плавно тронул угнанную машину с места.
Нервы у него были хоть куда. И по двору он проехал со скоростью десять километров в час. Повернув, Якут все так же медленно направил машину к садику. Преследования не было, и он успокоился окончательно.
«Семерка» уже стояла в узком проезде. Едва Якут остановился, из нее вынырнул Фрол.
– Порядок? – нервно спросил он.
– Конечно! – кивнул кореец. – Грузитесь!
Распахнув пассажирскую дверцу, он откинул вперед спинку кресла. Фрол тем временем выволок из «семерки» мальчика.
– Давай, щенок, быстрее!
Ничего не видящий Коля споткнулся, и Фрол буквально втолкнул его на заднее сиденье «восьмерки». Быстро оглянувшись по сторонам, он хотел было уже нырнуть следом, но Якут сказал:
– А сигнализация? Или ты хочешь, чтобы и нашу тачку кто-нибудь свинтил?
– Тьфу ты! – ругнулся Фрол.
Метнувшись к «семерке», он закрыл дверцу и нажал кнопку на пульте. Несколько секунд спустя Якут уже объехал оставленную машину и направил «восьмерку» к противоположному торцу дома.
Фрол по-быстрому перекурил и вытащил мобильник. Якут выехал на улицу неподалеку от подвесного мостика. И они тут же увидели Арбузова.
Он стоял на смотровой площадке с пакетом. Вся его фигура выдавала напряжение. Даже с такого расстояния было видно, насколько сильно он нервничает.
Фрол набрал номер, приложил телефон к уху и успел шепнуть Якуту:
– Помедленнее…
В следующий миг Олег ответил, и Фрол быстро проговорил:
– Нервничаешь, Арбуз?
– Да, конечно! – после едва уловимой паузы послышалось в трубке.
– Мы тоже нервничаем, – вздохнул Фрол. – Так что давай заканчивать это дело побыстрее. На фига тянуть кота за хвост? Согласен?
– Да, конечно, конечно!
Фрол повернул голову Коли к окну, приподнял повязку и быстро сказал:
– Поговори с папашей, пацан, скажи, что ты его видишь…
Незаметно спрятав рацию, Локтев снова оглянулся на смотровую площадку. Олег явно разговаривал с похитителями.
– Так! – быстро посмотрел на обрыв Локтев.
Светиться перед похитителями ему не хотелось. Поэтому он резко развернулся и побежал вдоль самого берега к мостику. Смотровая площадка с дороги просматривалась, зато берег озера скрывал обрыв.
Воспользовавшись этим, Локтев проскочил под мостиком и побежал дальше. Он постоянно держал в поле зрения Арбузова, но тот был настолько взволнован, что, похоже, Сергея так и не заметил.
Вскоре Локтев миновал шесть сросшихся тополей и какие-то кусты. Поскольку бежал он по самому берегу, то ничего так и не заметил. Отдалившись метров на сто пятьдесят, Сергей решил, что пора поворачивать ближе к обрыву.
Здесь он наконец смог оглянуться и увидел, что Арбузов почти бегом направляется к берегу. Сергей понял, что похитители указали место передачи денег, и прибавил ходу. Некоторое время он бежал под обрывом, а потом начал выбираться наверх по крутой тропке, чтобы слегка срезать угол.
Подъем дался нелегко, но все же Сергей благополучно одолел склон и все той же трусцой побежал через дорогу. Здесь он повернул голову и увидел, что «десятка» Арбузова по-прежнему стоит на площадке. Зато ни Олега, ни угнанной похитителями «восьмерки» видно не было.
– Вот блин, – пробормотал Локтев. – Может, и его в тачку затащили?
В этот миг в стороне мостика резко взвизгнули тормоза. Псина, вылетевшая из парка прямо под какую-то легковушку, пронзительно заскулила.
– Вот придурки, – пробормотал Локтев. – Собак не могут держать…
Больше не оглядываясь, он нырнул во двор и, срезая углы, устремился к садику, возле которого его ожидал Веня.
«Десятка» остановилась на парковочной площадке в двадцать пять минут восьмого. Арбузов специально надел на встречу легкую джинсовую рубашку навыпуск. Теперь он сунул за пояс тугие пачки долларов, поспешно прикрыл их полами рубашки и прикурил сигарету.
Руки его заметно дрожали, сердце бухало в груди. Сделав пару жадных затяжек, Олег выбрался из машины, достал с заднего сиденья пакет с газетами и оглянулся по сторонам.
Людей было много, но ни на Арбузова, ни на его «десятку» никто не обращал внимания. Все были заняты своими делами. Собачники – выгулом своих собак, спортсмены – бегом, рыбаки – удочками. Верующие спешили в церковь.
Арбузов закрыл «десятку» и спустился по ступенькам к мостику. Здесь он посмотрел на часы, выбросил окурок и неспешно двинулся к смотровой площадке. Располагалась она как раз посередине мостика, там, где он нависал над небольшим островком. Ровно в семь тридцать Арбузов облокотился на перила и стал ждать, держа свой мобильник в руке.
Он понимал, что похитители наблюдают за ним, и старался выглядеть спокойным. Но нервы его были напряжены до предела. И когда мобильник вдруг запиликал, Олег едва не выронил его в воду.
– Черт… – пробормотал он, поспешно откидывая крышку-микрофон. – Алло!
– Нервничаешь, Арбуз? – проговорил знакомый голос.
– Да, конечно! – после едва уловимой паузы сказал Олег.
– Мы тоже нервничаем, – вздохнул похититель. – Так что давай заканчивать это дело побыстрее. На фига тянуть кота за хвост? Согласен?
– Да, конечно, конечно!
– Поговори с папашей, пацан, скажи, что ты его видишь… – послышалось в трубке.
Сердце Арбузова едва не выскочило из груди, кровь ударила в голову.
– Коля, сыночек! – непроизвольно вырвалось у него.
Богомольная старушка, спешившая в церковь, удивленно оглянулась на Олега и быстро перекрестилась, но он этого даже не заметил. Прижав трубку к уху, Арбузов ждал. Наконец вслед за шорохом раздался голос сына: