– Куда же мы теперь?
– Там вроде бы что-то виднеется, – Дэн указал на уходящий в сплошную стену скал песчаный язык. – Наверное, перевал?
– Да там и строения какие-то? – в отличие от близорукого Юрика, Слава на зрение не жаловался. – Бедуинская деревня? А, знаток? – ткнул он кулаком в бок Эдуарда. – Точно ведь деревня! Мы тут вроде и ехали.
– Похоже на то, – с сомнением проронил Эдик.
– Так чего же мы стоим? Пожрем там чего-нибудь, дорогу узнаем… Переночуем, может быть. По газам?
– По газам!..
* * *
– Помнишь меня? – Слава соскочил с квадроцикла и, увязая в песке по щиколотку, подошел к группе аборигенов, настороженно высыпавших навстречу пришельцам. – Да помнишь – по глазам вижу! Двадцать баксов тебе еще за барабан твой дал, помнишь?
– Помню, – поклонился бедуин, с лицом, выдубленным пустынным ветром. – Еще барабан надо? У меня еще есть.
– Да на фиг он мне сдался! Я и тот-то в отеле оставил. Ты лучше скажи – пожрать тут у вас можно чего, а?
– Я скажу женщинам, и они приготовят кус-кус, мансаф [3] … У тебя, белый господин, конечно же, есть чем заплатить?
– Какой ты меркантильный… – Славик вытащил из кармана шорт пачку долларов, не пригодившихся для аренды квадроциклов, и помахал ею в воздухе, вытряхивая набившийся между купюрами песок. – Гуляем!
– Очень хорошо, – старейшина поклонился еще ниже. – Пожалуйте в дом, белые господа, и отведайте чаю, пока женщины готовят кушанья.
– А покрепче у тебя ничего нет, старый? – Эдик подошел к беседующим, вытирая руки и лицо грязной банданой. – С утра во рту маковой росинки не было.
– Аллах не велит правоверным пить вино, – воздел старик руки к темнеющему небу: по обыкновению, почти без сумерек, опускалась ранняя тропическая ночь.
– Мы-то не правоверные, – подмигнул ему Дэн, бросая тряпку на песок. – Нам можно. Найдешь араки?
– Для вас, белый господин, найду, – снова поклонился бедуин. – Там, в доме.
Сопровождаемые оживленно переговаривающимися по-своему аборигенами, путники проследовали в большой, видимо, общинный шатер и расселись на грязных вытертых коврах и верблюжьих шкурах. Хижина, служащая бедуинам чем-то вроде клуба, освещалась костром, разожженным прямо на песке. Дым уходил в отверстие в потолке, но немалая его толика оставалась в помещении, заставляя слезиться глаза и продирая горло не хуже наждака.
– Чем это они топят? – закашлялся Дэн и сплюнул на пол. – Фосген прямо какой-то.
– Ага! Пополам с хлорцианом.
– Верблюжьим навозом, – с видом знатока заявил Эдик, пытаясь вытрясти из кроссовки песок. – Нам гид во время поездки говорил. Сушат на солнце и жгут.
– Фу! – брезгливо сморщилась Карина. – А что – дровами нельзя? Или углем?
– Откуда они тут дрова возьмут? Уголь – тем более. А навоз горит хорошо. И безотходное производство опять же.
– Все равно мерзость…
– Кстати, – заметил Славик, – в прошлый раз мы под открытым небом обедали. Без этого, блин, национального антуража, – пихнул он ногой вытертую и засаленную подушку в виде валика.
– Так то днем было! А сейчас там, на воле, колотун.
Ночью в пустыне всегда холодно, тем более – в горах, а эта ночь выдалась по-настоящему зимней. И поскольку одеты все были по-пляжному, легко, то и выходить наружу не хотелось никому. Тем более что к дыму удалось довольно быстро притерпеться.
– Отведайте, белый господин, – протянул старейшина Вячеславу плоскую глиняную чашку, в которую налил чего-то из помятого алюминиевого чайника.
– Чай, что ли? – сморщился «господин», осторожно понюхав. – Холодный… Не, я чай не хочу. Ты виски давай или что там у вас вместо него.
– Это не чай, – улыбнулся старик. – Это то, что вы хотели, белый господин.
– Ну-ка… – отобрал у приятеля чашу Дэн и отхлебнул глоток. – Ну и пойло! Тоже из верблюжьего навоза гоните?.. – Он тем не менее приложился еще раз, уже основательнее. – А ничего вообще-то… Торкнуло. На, Эд, попробуй.
– Тебе лишь бы торкнуло, – проворчал Слава, забирая посудину.
Пахло ядреным самогоном, какими-то травами.
«Градусов пятьдесят, – определил он, сняв пробу. – Надо поосторожнее с этим. А то им не заржавеет и конопли туда сыпануть…»
По кругу уже пошла вторая посудина, ребята поочередно отпивали, фыркали, но никто не выплюнул бедуинское зелье. Атмосфера разрядилась, все расслабились, загомонили. Грязный шатер уже не казался таким отвратительным, едкий дым не так раздражал носоглотку, а уж когда на ковре, заменявшем стол, появились блюда, наполненные исходящим паром рисом, все предрассудки были забыты окончательно. Все настолько проголодались, что о гигиене никто и не вспоминал. Молодые люди, по примеру старейшины, брали рис прямо руками – ложек, не говоря о вилках, тут не было и в помине – вытирали жирные руки об одежду, улыбались друг другу лоснящимися губами…
– Что вас сюда привело, белый господин? – придвинулся ближе к захмелевшему Славику, верно опознав в нем главного, старейшина, и подлил в чашу новую порцию напитка из кажущегося бездонным чайника: сам он даже не пригубил. – Я думал, что вы все уже давно дома. Сели в свои крылатые машины и у-у-у-у… – Он расставил руки и изобразил самолет.
– Не получается у нас у-у-у, – проговорил с набитым ртом парень. – Самолеты сгорели. Так что приходится своими силами выбираться.
– А как же вы найдете дорогу без проводника? – продолжал допытываться бедуин. – И где ваш сопровождающий? Египтяне нас боятся, не пускают никого без провожатых к нам.
– Да мы сами, – Слава отхлебнул самогона и потянулся за жареным барашком. – Что нам эти египтяне?
– Сами, говорите… – покачал головой старик.
От выпитого, сытной еды и тепла у многих уже слипались глаза. Карина и Женя даже прикорнули возле огня, положив головы на длинную подушку, к которой несколько минут назад брезговали прикоснуться.
– Где тут у вас можно поспать? – не очень почтительно хлопнул бедуина по плечу Дэн: он набрался, как говорится, до бровей и совсем не беспокоился о приличиях. – Слышь, старый?
– Вас проводят в мужской шатер, – поджал губы старик.
– А девки как же? – Дэн, похоже, надеялся получить все девяносто девять удовольствий: наглый и недалекий менеджер привык брать от жизни все.
– А женщины будут спать с женщинами. Они вас проводят, – указал старейшина на склонившихся к гостям молодых бедуинов.
Дэн уже поднялся на ноги и стоял, пошатываясь. Он явно плохо соображал, где находится и кто его окружает. Один из хозяев попытался поддержать его под руку, но парень с пьяным смехом его оттолкнул и сам чуть не свалился в костер.