– Лавриненко!
– Я.
– Приказываю усилить секрет, доведя его до отделения. Кроме того, мне нужно знать, что там творится возле КПП. По основной дороге не лезь. Там полно отступающих. Воспользуйся объездными. Если получится – загляни дальше, но без геройства. Мне нужен разведывательный взвод, а не три десятка героических трупов. Ты понял меня?
– Понял, товарищ маршал.
– Тогда исполняй.
– Есть, – козырнул Дмитрий и убежал.
– Товарищ Бирюзов, как у нас обстоят дела с запасными позициями?
– Для пулеметов и артиллерии подготовлены по две замаскированные позиции. Для зенитных установок – четыре комплекта замаскированных окопов.
– Прикажи перевести зенитные установки на позиции внешнего радиуса.
– Есть, – козырнул Сергей Семенович.
– Что по пленным?
– Семьдесят два человека ходячих. Триста двенадцать – средние и тяжелые. У нас мало перевязочных средств…
– Отправляйте их срочно в Мадрид и сдавайте кому угодно, хоть в местное отделение полиции высаживайте. Заодно отведем грузовики из-под удара.
– Удара?
– Да. Я думаю, что после такой теплой встречи к нам пришлют бомбардировщики, для встречного «рукопожатия». Вероятно, «Тети Ю» прилетят. Они, конечно, не новые модели, но нам от этого не легче.
– Понял, – кивнул Бирюзов, задумавшись лишь на пару секунд.
– Прежде всего, погрузите наших раненых. Их сдайте по всех правилам. Потом тех тяжелых из пленных, у кого, на взгляд медиков, больше шансов выжить. Ходячих постройте и маршевой колонной отправить в Мадрид. Для охранения выделить бойцов учебной роты.
– Разрешите выполнять?
– Да. И ускорьте сбор трофеев…
Оценки Тухачевского оказались слишком пессимистичными. Эскадрилья самолетов Junkers Ju 52 появилась только спустя четыре часа. Шли они кучно и не спеша на высоте около километра, еле «ползя» на скорости около двухсот километров в час. Летели они медленно и уверенно, наслаждаясь своей неторопливой солидностью. Словно на параде. Так что маршал с огромным удовольствием отдал приказ об открытии огня по этим великолепным целям. Лучше и не придумаешь, для первичного обучения зенитных расчетов.
Спустя несколько секунд зарокотали ДК, отправляя свои 12,7-мм гостинцы в сторону незваных гостей. Трассирующих пуль у них в боекомплекте не было, так что визуального эффекта от стрельбы особенно не наблюдалось, из-за чего необстрелянные испанские летчики, имеющие всего десять-пятнадцать часов налета, поняли неладное далеко не сразу. Сначала головной бомбардировщик задымился и стал странно крениться, теряя высоту. За ним последовал второй. Огонь перенесли на третий, и только теперь самолеты разрушили строй, стараясь самостоятельно выйти из зоны огня зенитных установок.
Удалось не всем. На таких больших и неповоротливых самолетах вообще сложно воевать, так что тот факт, что с поля боя смогли уковылять восемь бомбардировщиков разной степени потрепанности из двенадцати, оказался лишь заслугой низкого профессионализма зенитчиков.
5 октября 1936 года. Московская область. Село Волынское. Ближняя дача.
– Второго октября полк объекта смог нанести тяжелый урон наступающим по шоссе на Мадрид от Толедо фашистам и заставил их отступить, – доложил Слуцкий.
– У вас есть конкретные сведения о том, как проходил бой?
– Нет. Корпусной комиссар Берзин узнал о факте боя со слов генерала Рикельме, которому объект прислал вестового с просьбой завершить комплектование полка. Товарищ Берзин передал сведения о бое незамедлительно. Сейчас выясняет обстоятельства.
– Его просьба о завершении комплектования удовлетворена?
– Нет. Товарищ Берзин считает, что проводить набор по тем критериям, на которые опирался объект, опасно, так как войска в итоге получаются неустойчивыми.
– И поэтому он не направил объекту даже классово близких и идеологически правильных бойцов?
– Да, так как Тухачевский возвращал многих из них, указывая в рапортах на их неспособность воевать. Товарищ Берзин уже и не пытается.
– Хм… – сказал хозяин кабинета и задумчиво пыхнул трубкой. – А что полк Шмидта? Он готов к боевым действиям?
– Нет. Товарищ Шмидт продолжает заниматься обучением и комплектованием. В последнем рапорте доложил, что на ходу только треть полученных танков.
– Треть?! – удивился хозяин кабинета. – Вы же отправили ему новые. Что он там с ними делает?
– Мы уточняем. Он ссылается на низкое качество танков, плохую подготовку механиков-водителей, необходимость обучать личный состав из местных, которые не знают русского языка, и многие другие факторы.
– Вы обеспечили его всем необходимым?
– Безусловно.
– Какие сроки?
– Товарищ Шмидт обещает завершить комплектование до 20 октября.
– Хорошо. Поверим товарищу Шмидту. Передайте товарищу Берзину, чтобы после 20 октября постарались задействовать полк Шмидта в обороне Мадрида. Думаю, наступление к тому времени фашисты не прекратят. Что же до объекта, то запросите с него подробный рапорт от имени генерала Рикельме.
Подробности удалось получить только через два дня.
– Второго октября, – доложил Слуцкий, – согласно рапорту объекта, его полком была отражена одна наземная атака противника и два воздушных налета.
– Рапорты проверены?
– Да. Корпусной комиссар Берзин лично был на позициях полка. Фотографии разгромленной колонны противника и сбитых самолетов приложены к рапорту. По просьбе объекта к полку прикомандирован постоянный фотограф.
– Хорошо. Продолжайте, – кивнул головой хозяин кабинета.
– Потери полка составили семнадцать человек убитыми, включая трех умерших от ран и семьдесят восемь ранеными. За сутки боев полк сбил пять самолетов: один Хе-51 и четыре Юнкерс Ю-52. Подбил девять легких танков Т-1 [34] , тридцать два грузовых автомобиля, четыре легковых, семь мотоциклов. Кроме того, было уничтожено одна тысяча десять и пленено триста восемьдесят четыре фашиста.
– Солидно, – произнес Сталин.
– Более чем, – согласился с ним Слуцкий. – Товарищ Берзин и генерал Рикельме находятся в шоке.
– Объекту выделили подкрепление?
– Нет, – слегка замялся Слуцкий.
– В Мадриде найдутся люди, пригодные, по мнению товарища Тухачевского, для войны? – с легкой иронией спросил вождь.