— Змей!.. Змей!.. — заорал что было силы Малыш, направив ствол оружия в пустоту под ногами. Сердце вырывалось из груди.
Никто не отозвался.
— «Второй»! «Второй»! Ответь, «Первому»! — попытался связаться Шельга.
Безуспешно.
— Змее-е-ей! — снова крикнул в пустоту Малыш.
Змей молчал.
— Занять оборону! — приказал майор, окинув взглядом команду. Они кивнули, мол, ясно. И рассредоточилась на лестнице, ощетинившись оружием.
— Черт!.. Зме-е-е-е-е-й! — Кулак Малыша несколько раз впечатался в бетонную стену, посыпалась крошка.
Шельга подошел к нему ближе.
— «Третий»… Малыш, успокойся… — начал он. — Где «Второй»? Его видно?
— Командир, я что-то заметил, — в запале проговорил Малыш. — Ей-богу, видел! Оно схватило Змея!
— Малыш, остынь, тебе показалось. Змей упал, но «эска» его сбережет, ты же знаешь.
— Почему же он молчит?
— Может, что-то вышло из строя, — поплыл в догадках Шельга. — Связь, например.
— Нет, командир, — твердо сказал Малыш, глаза гневно блеснули. — Спросите у фрица…
Шельга обернулся и посмотрел на перепуганное лицо немца. Тот понял все без слов:
— Охотник. Больше некому. Он очень быстрый и очень сильный. Я же предупреждал…
Шельга долго всматривался в трясущегося от страха немца и понял: не лжет.
Малыш осторожно нагнулся и посмотрел в провал, подсвечивая себе фонарем.
— Вот блин, — выдавил из себя он, невольно отступив. Ему стало дурно.
— Что там? — встрепенулся Шельга.
— Сами посмотрите. — Малыш отошел в сторону, присел на корточки и прислонился ранцем к стене.
Шельга приблизился к краю провала и глянул вниз.
Охотник оправдывал прозвище. Внизу была устроена настоящая волчья яма, по всем правилам западни, только вместо деревянных кольев в листовую сталь были вогнаны заточенные куски арматуры. При падении Змей напоролся на них, и, если бы не экзоскелет, то не меньше десятка ржавых прутов превратили бы его тело в одну огромную кровоточащую рану. Однако один из ржавых прутьев все-таки нашел незащищенное место в корпусе «эска» Змея и пронзил его. Прямо в сердце, пробив тело насквозь. Титановая пластина панциря вывернулась наружу, обнажив окровавленное острие. В том, что Змей мертв, сомнений не было. Как не было сомнения и в том, что и дальше их могли поджидать подобные страшные ловушки.
— Сука! — вдруг выкрикнул Шельга. — Я достану тебя, где бы ты ни спрятался! Я тебя кончу, мразь поганая! Ты слышишь меня?! Слышишь?!
Никто не ответил.
Шельга отошел от ловушки, поднял стекло шлема, чтобы все увидели его лицо, и обратился к группе:
— Слушай мою команду. Эта тварь не все просчитала. Далеко не все. Лестница разорвана метров на пять, не больше. Для обычного человека слишком много, точно не перепрыгнуть… — Майор замолчал, на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы понять, что какая-то страшная догадка осенила его сознание. Щеки побагровели, желваки зашевелились. Шельга вцепился взглядом в Хольмана и процедил сквозь зубы:
— А как ты пробирался на второй уровень? Отвечай!
Хольман вжался спиной в стену и жалобно произнес:
— Крысиные хвосты…
— Что — «крысиные хвосты»?! Не юли! — Майор не сводил глаз с немца.
— Это я их отрезал, — признался Карл. — Связал из них отличную лестницу. С ее помощью и спускался — раскачивался и прыгал, — после каждого слова голос немца дрожал все больше и больше. Он попытался заискивающее улыбнуться, но улыбка получилась фальшивой, неестественной. — Простите, я забыл…
— Что ты забыл, гад?! — дослушав перевод, взревел Малыш и бросился к немцу. — Забыл, что подставил нас?! Ты убил Змея, сука!.. Змея!
Малыш схватил Хольмана за грудки, потряс и сделал то, чего от него никто не ожидал: поднял и швырнул через себя. Немец завопил, как пойманный волком кролик. Его тело, сделав неполный оборот в воздухе, исчезло во тьме провала.
Раздался тупой звук падения.
Крик стих, как затушенный водой костер.
— Ты чего натворил?! — Шельга не верил своим глазам. — На хера ты проводника грохнул? Ты в своем уме?
— Мерехлюндия напала, — заковыристо ответил Малыш и сплюнул на пол. В его глазах не было ни капли сожаления о содеянном. — Обойдемся без него как-нибудь…
Майор подскочил к провалу и ошарашено уставился вниз.
Хольман превратился в кровоточащий кактус. Тело, насаженное на дюжину штырей, какое-то время продолжало извиваться и дергаться, но все слабее и слабее, пока не замерло в последнем предсмертном хрипе. Одна из арматур, пройдя через затылок, повыбивала зубы и торчала прямо из открытого рта, как пестик плотоядного цветка, который раскрыл кровавые лепестки и обнажил внутреннюю гниль.
— Писец подкрался незаметно, — с сарказмом констатировал Крот, который с поступком Малыша был полностью согласен. — Командир, он заслужил. Давайте-ка лучше переправляться на другой берег, а то пока мы тут барражируем, кто-то другой быстрее доберется до главного приза. Малыш поступил правильно — этот фашист, по ходу, больше вреда наделал бы, чем пользы. Я что — зря свой хлеб должен есть? Проведу куда надо, не сомневайтесь.
— Да. Ты прав, Крот, — согласился Шельга. — Но я пойду первым. Хватит глупых и бессмысленных смертей на сегодня. Со мной все согласны?
Ответом был короткий жуткий рев, снова вырвавшийся из темноты. От этого звука у людей заложило уши. Сердца гулко ухнули куда-то вниз. Он лишал воли, забирал силы и делал окружающий мир нереальным, фантасмагорическим.
* * *
Преодолев «волчью яму», группа спустилась ниже и очутилась возле входа второго уровня. Освещение работало слабо. Здесь, так же как и наверху, царил полумрак и полное запустение. Но воздух оказался более свежим и не таким затхлым. Очевидно, система вентиляции осталась неповрежденной и функционировала вполне сносно.
Ким заглянул в открытую шахту подъемника, но кроме направляющих и толстых тросов, обильно покрытых слоем окаменевшей смазки и пыли, ничего не увидел — они уходили вглубь и растворялись в черной бездне, из которой долетало глухое утробное урчание, словно из гигантского кишечника неизвестного чудовища. От этих звуков Андрею стало не по себе, и он поспешил снова примкнуть к группе.
— Что? — поинтересовался у него Малыш.
— По-моему, подъемник отжил свое, — печально сказал Ким. — Жутковато, не находишь?
— Согласен, — произнес Малыш каким-то отсутствующим тоном. — Мне вовсе расхотелось туда идти, если честно. — Он указал на полуоткрытые ворота. — Чувствую, что-то там нехорошее. Но оно должно ответить за смерть Змея. Мы с ним хоть и не всегда контачили, но он был отличным парнем, уж поверь.