— Это один хрен, — в лучших традициях отечественной логики отмахнулся он. — Ну я, конечно, напрягся слегонца, крикнул на стену Лёхе, чтобы тот глянул в тепловик. Никого нет, мистика!
Я продержался дольше всех, но тоже сдался.
Дело было на рыбалке, у противоположного берега, где на песчаных отмелях мы иногда ставили две длинные сетки на пригодную к копчению мелочёвку. В этот раз отправились с Винни, и сразу на двух лодках. Рассчитывали на богатый улов, с чем не ошиблись. Рыбы было столько, что стало ясно, сетки проверять придётся часто. Смысла уезжать на базу не было, и тупо торчать на берегу, глядя на подрагивающие поплавки, — тоже.
Никто нас не тревожил, обитателям Диксона до сих пор не встретилось ни одной лодки людей или пироги гоблинов. Вот я и решил, прихватив ружьё, побродить вдоль террасы, не удаляясь от временного лагеря. Местная утка гораздо крупней земной, с ней никакой гусь не нужен. А Лина делает из утиной печёнки изумительный паштет, пальчики оближешь!
Погода не просто тихая — штиль, зеркало.
Винни сел в «Кайман» и поехал вдоль берега севернее, вскоре скрывшись за мысом. Я же отправился ниже по течению. Тропический лес стоял далеко, за широкими песчаными полями, пересечёнными многочисленными ручейками русла какой-то речки. Видимость была в норме, опасностей не заметил. Однако ушёл совсем недалеко, сделав небольшой круг — почти сразу повезло. И вот по возвращении, перевалив через пригорок к реке, я с изумлением, увидел свою яхту на берегу, прямо под собой!
Скинув с плеч связку набитой птицы, сразу присел.
Чёрт, зря «Тигра» не взял, прихватив лишь помповый «Моссберг» Игоря. Торопливо поменяв дробь на «турбины», вскинул бинокль.
Лагерь — потухший костерок и пара баулов рядом, — лежащий в полукилометре от места моего выхода, был пуст, моторки товарища не видно, значит, Винни ещё не вернулся, где-то охотится…
Чертовщина какая-то.
Что за дела? «Клаву» я оставил рядом с костром, и не возле самого обреза воды, а подвытащив её к низким кустам. Слишком хорошо помню, как когда-то шторм уволок моё первое надувное чудо далеко в лес, ещё и перевернул там, вбив в густой кустарник. Вытаскивал два часа… Однако на этот раз и намека на ветерок не было! Чужая моторка не появлялась, на пустой реке шум мотора слышно очень далеко, скрытность можно обеспечить только парусом и вёслами. Но парусная лодка быстро не убежит.
Не могла же яхта сама отвязаться! По уже въевшейся привычке я крепко пришвартовал судно ко вбитому в песок ломику. Волна? Ну, ребята, для такой волны пароход нужен… Да и не соскочит трос с крюка! Ломик, кстати, стоит на месте. И баулы.
С этой минуты даже шелест листочка казался мне угрозой.
Я ещё раз осмотрел местность возле лагеря и береговую линию перед точкой выхода — ничего шухерного, ни единого следа человека. Тем не менее, вот она, «Клава», стоит пустая, уткнувшись носом в песок… Кто хотел тебя подрезать, девочка? Взяв «Моссберг» на изготовку, я спустился к воде, бегло осмотрел яхту. Парус никто не поднимал, сапог лодочного мотора поднят. Открыл кожух, пощупал — холодный. Швартовый конец не обрезан. Да не мог он отвязаться, исключено! Даже если и так, «Клава» что, ногами пришла? Ведь нос на песке!
Запрыгнул на борт, торопливо закинув в кокпит добычу, запустил подвесник и привел беглянку назад, в лагерь. У костерка признаков появления кого-либо тоже не нашёл, кругом виднелись только наши с Винни следы.
Первым делом я достал трансивер и вызвал вьетнамца. Тот, слава богу, сберёг мои нервы, ответил сразу.
— Винни, у меня чуть яхту не угнали.
— Кто?!
— Не могу сказать, сам ничего не понимаю.
— Сейчас приеду, не уходи.
— Хорошо, жду тебя здесь.
Винни вернулся через пятнадцать минут. Я кратко описал случившееся и спросил:
— Ты не заметил чужую лодку или катер? Или чего-нибудь необычное.
Напарник удивлённо качнул головой:
— Не видел и не слышал, Дар, иначе бы первым вышел по рации!
— А большая волна? Теоретически, могла снять…
— Я бил птицу с борта, на берег вообще не выходил, поэтому скажу тебе точно: подъёма воды на реке не было, — медленно проговорил он и добавил, немного подумав: — Дар, а что если это был не человек?
В большинстве своём попавшие на Кристу современные земляне, через губу оценивая образ жизни предыдущих попаданцев с Земли, подсознательно ощущают себя некими «героическими первопроходцами», «уникальными освоителями и цивилизаторами». Пионэрами, мать их… Однако, если кто-то из живущих на Лете решит посвятить часть драгоценных часов своей жизни настоящему полевому исследованию новых земель, то рано или поздно в любом затерянном уголке акватории он обнаружит следы былой или текущей заселенности. Найдёт следы существ из другого мира или весомые материальные свидетельства могущества былой цивилизации Кристы… И вполне может случиться так, что в какой-то момент исследования эти понятия сомкнутся.
В самых, как казалось нам ещё вчера, глухих уголках огромной акватории имеются признаки постоянного или периодического проживания, приметы воздействия разумной, так сказать, фауны на уязвимую флору. Все мы это видим, чего тут отрицать… Каменные громадины ластиком не сотрёшь.
— Не человек? Что ты имеешь в виду, брат? — с тревогой спросил я, уже чувствуя, куда он загнёт тему.
— Водный дух Леты решил помочь, Дар, вот что! — важно ответил вьетнамец. — Дух решил, что место для стоянки мы выбрали плохое. Нехорошее место. Вот и перегнал яхту поближе к тебе!
Хоть смейся, хоть плачь! Но как его не слушать, Винни эту тему знает.
Истории о потустороннем в дикой природе, рассказанные им, всегда очень интересны, а наслушались мы их за последние дни предостаточно.
Большой практик проживания в джунглях, охотовед, Винни отлично знает следы зверей.
Однажды осенью он с двумя охотниками-вьетнамцами на лёгкой парусной джонке возвращался в Бриндизи из дальнего рейда. Примерно в тридцати километрах от поселения один из охотников с воды заметил следы на песчаном холмике — прошёл человек.
Необычный след посреди мелких дюн, идущий от одного края дюн огромной бухты к другому, да ещё в тех местах, где случайного, чужого быть не может, заинтересовал охотников. Джонка причалила к берегу, и следопыты пошли вдоль цепочки отпечатков. Неизвестный путник, судя по форме и расположению следов, шел босиком, размашисто, уверенно и, похоже, на разглядывание речных видов не отвлекался…
Натоптанную тапирами тропу, ведущую к водопою, он пересек, не останавливаясь, не обращая на неё никакого внимания. И вот, метрах в трехстах от дальнего мыса человеческий след неожиданно обрывался. А ещё через десять метров, без всякой паузы с топтанием на месте резко и явственно начинался… крупный кошачий след.
Конечно же, я пытался старательно не поверить, а вот Игорь, у которого в друзьях на Земле были двое горцев-армян из Карабаха, помнит их рассказ: и они слышали от стариков о похожих случаях. Человек-леопард? Ну не жуть ли!