– 1/12, Соградо, «Вереск», вирус, этиология неизвестна, молниеносная форма.
Это я – 1/12?
Боже мой…
Издали, со стороны, непонятно кто:
– Пилот, не подходить к коридору! Назад!
– Ребята… Господи, ребята, что случилось?!
Ри. Это же Ри. Значит, за нами пришел «Ветер». Нас не забрали «сфинксы», и за нами пришел «Ветер». Почему?..
– Торк, сколько вам идти до «Альтеи»?
– Час… может, полчаса. Зависит от прохода.
– Тогда удачи. Может, кого-то и довезете. Из кабины не выходить, после рейса – корабль на полную деактивацию, самому – на проверку.
Что?!
Больно. Больно, больно, больно… мамочки, как же больно, я иду по огню, я весь в огне и во мне, внутри, тоже огонь, он жжет меня, помогите, мне больно, уберите этот огонь, пожалуйста, пожалуйста… за что это, что я сделал, за что мне так больно, мне в жизни не было так больно, настолько, что я не могу справиться с болью, впервые в жизни не могу справиться, боже, я виноват в чем-то, не может быть, чтобы это просто так все было, ни за что, простите меня, если я виноват, но только прекратите это, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не надо, умоляю вас, не надо, огонь, везде огонь, снаружи, внутри, остановите это, убейте меня, только остановите…
* * *
Сколько времени продолжалась эта пытка, Ит не знал. Но, видимо, долго, очень долго. Он не терял сознания (лучше бы потерял), и кусками и фрагментами видел и чувствовал, что происходит вокруг.
…Кажется, удалось дожить до «Альтеи» – яркий свет, толпа народа, все в защитках, на реанимационном блоке энергетический кожух, это понятно, потому что они не знают, что с нами…
…Сбоку – некто неразличимый произносит «ушел», а это значит, что кто-то рядом умер, но невозможно понять, кто, и от этого особенно страшно, но даже страх сжигает эта огненная боль, и по-настоящему испугаться он не успел, не сумел…
…Следующая картинка – операционная. Большая, не чета нашим крошечным, кажется, это стол, но зачем, я не ранен, что они делают?.. Сбоку справа – блестящий бок «комбайна», не полевого, а стационарного, здоровенного, как… непонятно, как что, но здоровенного, и очень скоро становится легче дышать – но боль от этого делается только сильнее.
– …штамм выделен. Идентичен у всех.
– Значит, одна клональная линия…
– Срок жизни вируса ультракороткий, меньше минуты. По сути дела, они чисты, вирус гибнет сам. Они уже не опасны. Проверим, конечно. Интересная разработка…
– …можно его, наконец, подключить и обезболить уже? Да, этот из тех, которые не реагируют на внушение…
– …все равно придется вскрывать, потому что проще вычистить, чем выводить на терапии. Но, прости, я это делать не буду, пока он чувствует… вызовите старшего для подтверждения изменения статуса…
Что вы говорите такое?.. Вирус гибнет сам? А почему мне тогда так больно?.. Страшно жарко и страшно больно, вы лжете, отпустите меня, убейте меня, о боже, пожалуйста, не могу…
– Да, конечно. Все, искин «Альтеи» подтвердил, что опасности больше нет. Искины кластерной дали такое же заключение. Да, какой-то боевой новый штамм, а я почем знаю? Нам не докладывают, им вон тоже не доложили… Кто боится, останьтесь в биологической, разумеется. Но вы сами видите, что я – уже без? Ну и все, работайте.
Пожалуйста… боже мой, пожалуйста… если бы это был настоящий огонь, а не этот, я бы уже умер и не ощущал ничего…
И вдруг…
* * *
…господи…
– 1/9… 1/10… 1/11… да что такое, черт возьми?!
– Обалдел, видимо, немного. Так, Соградо, дышать не забываем, – голос над головой деловитый и собранный. – Все? Прошло? Не больно?
– Да…
– Ну вот и отлично. Ловга, подожди, остановись. Показатели почитай нам. Вслух. Давайте несколько минут подышим спокойно, да?
Женский голос сбоку… ну, понятно, в оранжевой зоне… и, видимо, совсем молодая…
– 1/9… 1/8… 1/8… 1/7… 1/8… 1/7… 1/6…
– Хорошо, хорошо. Соградо, вы меня понимаете?
– Да…
– Вируса больше нет, но нам нужно будет вычистить все, что получилось в результате. Крупные очаги придется оперировать. Вам повезло, у вас поражены мягкие ткани на правой руке, участок кишечника и верхняя доля правого легкого. Работы на два часа в общей сложности.
– Что с моей… семьей?.. – отсутствие боли и возможность разговаривать – страшные вещи.
– У меня нет этой информации, – врач виновато разводит руками. – Надеюсь, с семьей тоже все будет хорошо. Так, сейчас отработаем, разбудим, понаблюдаем и будете отдыхать. Ловга, начали.
* * *
Дальше было какое-то пустое время, рыхлое, словно вата, и не заполненное ничем, кроме слабости и сонливости. Ит помнил, что его будили, помнил все ту же операционную, каких-то людей, чьи-то разговоры поодаль, слишком яркий свет, но все это скрадывалось отрешенностью и единственным желанием – закрыть глаза и побыть в тишине. Вскоре, впрочем, это желание исполнилось. Из операционной его, как он понял, подняли наверх – вместе с реанимационным блоком. Значит, все, уже точно все.
Голова не соображала совершенно, и какое-то время, видимо, достаточно длительное, он словно плавал между явью и пустым тягучим сном. Рядом постоянно были люди, и это раздражало, хотелось, чтобы никого не было. Чуть позже захотелось пить, и это желание тут же оказалось выполнено – сбоку слева вышел загубник с гелем; а это значит, что пить разрешено и что система как минимум пятого уровня, раз реагирует на мысленные команды. Уже неплохо.
Пить и спать. И никакой боли, вообще никаких неприятных (да и приятных) ощущений. Ощущений, по сути, действительно практически нет – потому что подключена система. Если сильно скосить глаза, то видно, что правая рука вся в бинтах-накладках, похожих на тончайшие белые пластыри. Наверное, это потому, что вскрывал броню рукой… Справа, на плече, тоже накладка, вот только почему она там оказалась, Ит вспомнить не мог.
Равно как и то, сколько прошло времени.
* * *
Следующее пробуждение получилось более осмысленным. Хотя слабость и апатия никуда не делись, голова соображала уже получше, а тело стало чувствовать – система оказалась отключена, реанимационного блока больше не было. Рядом с высоко поднятой кроватью, на которой он лежал, стояла какая-то девушка, высокая, тонкокостная, с узким сосредоточенным лицом, и напряженно разглядывала накладку на его правой руке. Потом подхватила накладку биощупом, сняла и тут же уронила на ее место новую.
– Ловга, неровно, – произнес мужской голос откуда-то сбоку. – Можно хотя бы для коллег постараться? Тебя бы устроила рука в шрамах, скажи мне?
– Рофаил, я не нарочно. Просто динамика немножко не такая, и у меня не получается выбрать правильно…