Из-за крайнего гаража неожиданно возник силуэт и шагнул наперерез Кащееву. Тот слегка притормозил. Уличного освещения здесь не было, но в рассеянном свете окон домов Кащеев рассмотрел крепкого паренька лет восемнадцати, в джинсовой куртке.
Парень сделал пару шагов и сказал:
— Закурить не будет?
— Будет, — кивнул Кащеев, остановившись.
Пачку он достал нарочито медленно. За это время Кащеев вроде бы невзначай оглянулся и успел окинуть паренька цепким взглядом. Тот тоже огляделся и видно решил, что дело в шляпе.
Когда Кащеев протянул сигарету, гопник жестом факира извлек из рукава куртки обрезок арматуры. Глядя на Кащеева наглым взглядом, он хрипло сказал:
— Кошелек, мобилу! Быриком! А то башку раскрою!
Шварц распахнул дверь спальни и сказал:
— Просю!
Из проема спросили:
— М-м-можно?..
Моня, успевший выключить плазменную панель, возлежал на своей кровати. Правой рукой он прижимал к лицу пакет со льдом, левый глаз вперил в шикарный потолок своей спальни, разрисованный звездами.
Моня чуть приподнялся и, слегка отодвинув пакет, вперил взгляд своего здорового левого глаза в гостя. Тот боязливо просунулся в дверь, но войти без разрешения не решался. Одноглазый Моня в один миг «прорентгенил» инспектора.
На вид лет сорок — сорок пять, лицо маловыразительное, одет плохо, галстук словно из древнего клипа про бухгалтера с зарплатой шестьдесят рэ. Короче, совок совком, но вполне вписавшийся в квазирыночные отношения.
— Да! — кивнул Моня. — Проходите, пожалуйста!
Инспектор шагнул через порог и так поразился шикарности Мониной спальни, что, невольно затормозив, поскреб ногами о пол — вроде как вытер ноги. Следом в проеме возник могучий силуэт Шварца. Телохранитель вопросительно уставился на Моню. Моня сделал едва заметный знак. Шварц тут же испарился, неслышно прикрыв за собой дверь.
— Я очень извиняюсь, — слегка приподнялся на подушке Моня, — что веду дела в спальне. Попал в небольшую аварию, как раз принимаю процедуры с медсестрой…
Здесь Моня сделал паузу, инспектор быстро глянул на Лизку, целомудренно сидящую на пуфике в позе мадонны. В руках вместо младенца она держала подобранный с пола пакет с растаявшим льдом. Но даже в этом целомудренном образе Лизка производила сногсшибательное впечатление, такое, что отвернулся от нее инспектор еще быстрее, чем повернулся.
— Так что у нас за проблема? — спросил Моня. — И как ее нам разрулить побыстрее? Только говорите напрямую и покороче, а то мне перенапрягаться нельзя, врачи запретили…
Инспектор кивнул, взял двумя руками свою папку и начал ее открывать. При этом он вроде как невзначай сделал несколько быстрых шажков и приблизился к Лизке.
— Да п-п-проблема т-такая, что б-б-боюсь, ра-ра-разрулить ее бы-бы-быстро не-не-не п-по-получится… — проговорил инспектор и неожиданно метнул руку к Лизке.
Та с визгом подскочила на пуфике, выронив пакет, а инспектор вдруг совсем другим голосом сказал, сунув руку в папку:
— Замочить тебя хочет один человек, Монь!
Чтобы Кащеев прочувствовал момент, наглый гопник приподнял кусок арматуры в правой руке и перехватил его поудобнее. Кащеев левой рукой сунул пачку в карман, правую с протянутой сигаретой так и держал.
— Отвали! — сказал Кащеев и щелчком указательного пальца отправил сигарету в наглую рожу гопника.
Тот подобного не ожидал. Сигарета шлепнула его прямо по носу. И гопник мгновенно слетел с тормозов.
— Ах ты ж, падла! — вскрикнул он и тут же взмахнул арматуриной.
Кащеев сделал шаг навстречу и подставил под запястье ударной руки противника ребро ладони своей правой руки. Одновременно локтем левой руки Кащеев сделал короткое движение вверх, подбив локоть гопника.
Этот элементарный прием был на удивление эффективен. При помощи него даже средней комплекции женщина вполне могла выкрутить руку стокилограммовому амбалу. Кащееву только и оставалось, что захватить правой рукой запястье нападавшего и резко рвануть его вниз.
Просто согласно анатомическому строению рука гопника согнулась, и Кащеев, словно рычагом, вывернул ее левой рукой за спину невольно наклонившегося парня. В нижней точке наклона лицо нападавшего встретилось с правым коленом Кащеева. В удар Кащеев вложился, и нос гопника громко хрустнул.
Выпавшая арматурина глухо стукнула о землю. Будь Кащеев при исполнении, он бы на этом остановился. Однако в положении беглого предателя были свои преимущества. Над Кащеевым не довлело ни начальство, ни прокуратура с ее кишкомотством.
— Не можешь грабить, найди работу! — прошипел Кащеев в ухо контуженного противника. — Понял?
Чтобы гопник уяснил совет как следует, Кащеев резко приподнял левое плечо, одним движением вывернув гопнику два сустава и сломав руку.
— А! — вскрикнул тот от жуткой боли и тут же потерял сознание.
Кащеев выдернул предплечье из того, что только что было правой рукой гопника и отступил. Тело плюхнулось на землю. Кащеев спокойно двинулся дальше.
Он вдруг совсем не к месту испытал давно забытое чувство от хорошо выполненной милицейской работы. Наглому гопнику предстояло несколько операций на руке и сломанной переносице. Но даже после этого вернуться к своему промыслу ему будет довольно проблематично, поскольку восстановить функции искалеченной руки нереально. И Кащеев вдруг подумал, что если бы прокурорские не путались под ногами у милиции, ставя палки в колеса, то с уличной преступностью в СНГ было бы давным-давно покончено…
Подпрыгнувшая от щипка инспектора Лизка опомниться не успела, как тот выхватил из своей папки и сунул ей под нос коробку с духами фабрики «Красная заря».
— Держи, медсестра! Заказывала!
— Ой, Витя! — пуще прежнего взвизгнула Лизка, хватая коробку. — Спасибо! Так это ты, котик?
— А кто ж еще? — хмыкнул Логинов.
Тут Лизка порывисто обняла Виктора с явным намерением облобызать, однако тот быстро отстранился:
— Стоп, Лиз! Маску мне попортишь! А она мне еще ой как пригодится, чтоб выловить Кащеева!
Очумевший Моня, отняв от глаза свой пакет, быстро сел, опустив ноги с дивана. Одновременно, едва не сорвав с петель дверь, в спальню заскочил обеспокоенный визгами Лизки Шварц да так и застыл, узнав по голосу Логинова.
— Твою мать, Витек! — растерянно проговорил Моня. — Какой, блин, Кащеев? Им же мои рыбки поужинали!
— Ошибка вышла, Моня, — покачал головой Логинов, окончательно отстраняя от себя Лизку. — Поужинали они не Кащеевым, а кем-то другим…