Заказчик неожиданно занервничал уже в самом конце, когда утрясли все детали.
– Он обязательно должен умереть! Это главное! – возбужденно бросил тот, брызжа слюной.
Посредник поднял от тарелки удивленные голубые глаза и ровным голосом произнес:
– Это само собой разумеется. Летальный исход гарантирован. Ни один патологоанатом не подкопается.
От этих слов в пустынном зале ресторана на миг повеяло могильным холодом.
– А неплохие тут котлетки, даже удивительно, – заметил посредник, возвращаясь к еде.
Заказчик его не слышал. Комкая в руке салфетку, он пошевелил губами и снова брызнул слюной:
– И вот еще что… Потом, ну, перед смертью, он должен помучиться! Как-нибудь побольнее его!
Посредник, словно не слыша, прожевал мясо. Потом отложил нож с вилкой, глотнул из фужера минералки и аккуратно промокнул губы:
– А вот это уже лишнее. Забудьте об этом. У нас солидная фирма. Костоломов не держим. Клиент до самой последней минуты должен чувствовать себя комфортно и безопасно. Это – азы.
– Но…
– Никаких «но». Это – в интересах дела. Нашего с вами дела. Вы все уяснили?
– Да, – хрипло вздохнул заказчик, продолжая комкать салфетку.
– Вот и славно, – сказал посредник, поднимаясь. – Мне пора, а то опоздаю на самолет. Навряд ли когда свидимся, так что прощайте…
Заказчик машинально кивнул и уставился невидящим взглядом в стол. Очнувшись через несколько минут, он посмотрел на часы, позвал официанта и торопливо расплатился. Возвращаться домой было далеко, а ему еще нужно было купить подарок юбиляру от себя и сотрудников.
Кольцов – город небольшой. Всего двести сорок тысяч жителей. Но деньги здесь крутятся немалые.
Эстрадные знаменитости это знают. Что ни неделя – на афишах физиономия очередной звезды. На прошлой неделе Боря Моисеев приезжал. Правда, выступить не смог. Перед самым концертом сердце прихватило.
А так – сплошные аншлаги. Оттого знаменитости в Кольцов и прут, как мухи на мед.
Меда в Кольцове, правда, отродясь не водилось, зато есть здесь кое-что получше. Кольцовский нефтеперегонный завод – КНПЗ.
На том и стоит Кольцов. И неплохо стоит. Простые работяги на иномарках раскатывают, и на довольно приличных иномарках. Не все, конечно, но таких примеров хватает. И никого в Кольцове это не удивляет.
Оно и понятно. Нефть – «черное золото». И наркотик. Современная цивилизация крепко на нефть «подсела». Машины, тепловозы, котельные, электростанции – все работает на ней, родимой.
На кольцовской «трубе» три губернии «сидят». Перекрой ее, и начнется в них такая «ломка», что на следующий день в Москве аукнется.
Так что денег в Кольцове хватает. Оттого и смотрят здесь на звезд снисходительно. Будь ты хоть Алла Борисовна, хоть Филипп Бедросович, а кушать захочешь, все равно в Кольцов приедешь – со сцены кланяться и в вечной любви клясться.
У лучшего кольцовского ресторана «Загуляй» яблоку негде упасть. «Понтиаки», «Шевроле», «Вольво» выстроились аккуратными рядами. Поблескивают никелем и хромом. Все – последние модели, как на престижном автосалоне.
Только к автомобильному бизнесу происходящее никакого отношения не имеет, а вот к нефтяному – самое прямое. Генеральному директору ЗАО «Колойл» Андрею Богданову сорок пять годков стукнуло.
Дата вроде не очень круглая, но уж больно значительный человек юбиляр. «Колойл» контролирует почти половину продаж нефтепродуктов, производимых КНПЗ.
Откроют тебе пресловутый «нефтяной краник» или нет, во многом зависит лично от Андрея Петровича. А уж сколько денег проходит через «Колойл» – подумать страшно. Львиная доля этих денег, конечно, переводится на счета КНПЗ. Но и «Колойлу» кое-что перепадает, и Богданов особо не бедствует.
Дачку, конечно, имеет. При ней участок небольшой. Это – на Лазурном берегу, в Ницце. А в Кольцове – дом в «царском селе» с молодой красавицей-женой в придачу. Мог бы Андрей Петрович и самолет себе небольшой позволить, чтобы дочку за границей навещать. Но он человек скромный, его и «Аэрофлот» устраивает.
Столы в «Загуляе» ломятся от яств. Рядами сверкают бутылки. Богданов второй час принимает поздравления и подарки. Не любит он этого, устал, но деваться некуда.
Едва расцеловался с вице-губернатором соседней области, как на очереди уже референт министра с поздравлениями от «самого». И снова подставляй щеки.
Короче, тоска зеленая. Алла, жена молодая, глядит сочувственно, а помочь ничем не может. И подарки все какие-то тупые. Дорогие жутко, но цена им – грош в базарный день.
К концу церемонии совсем упал духом Богданов. Не юбилей, а сплошная мука. Если б мог, убежал бы с Аллой потихоньку через служебный ход и лучше бы в лесу погулял – подальше от всего этого. Но – нельзя. Посланцы министра и губернаторов неправильно понять могут.
Тут-то и появился Алексей Родимцев – заместитель Андрея Петровича. Припозднился Родимцев, запыхался. Где был – непонятно. Как уехал перед обедом, так полдня где-то и пропадал.
В руке Родимцев держал небольшой пакет. Он слегка отдышался и подмигнул заговорщицки сотрудникам «Колойла». Мол, вставайте, идем шефа поздравлять.
И поздравили, да так, что все ахнули. В пакете оказалась небольшая бронзовая скульптура. И не простая, а с миниатюрным насосом.
Родимцев воткнул вилку в удлинитель, немного выждал и сдернул шуршащую упаковку. Алла засмеялась первой. За ней – все остальные.
Скульптура называлась «Мальчик, писающий нефтью». Насос работал неслышно. Умело подсвеченный лампочкой мальчик чем-то неуловимо смахивал на Богданова. Тонкая струйка толчками вытекала в миниатюрный бассейн и взбивала радужные пузырьки.
Богданов сразу оттаял.
– Спасибо, Лешка!.. – прошептал он на ухо Родимцеву. – Один ты меня понимаешь…
Вслед за Родимцевым растроганного шефа по очереди обняли остальные сотрудники.
– Спасибо… Спасибо, – повторял Богданов.
Коллектив «Колойла» совсем маленький, но на удивление дружный. Богданов знал, что на каждого из своих сотрудников может положиться как на себя самого. Именно это и было для него главным подарком.
Родимцев тем временем присел рядом с Аллой, что-то сказал ей на ухо. Алла кивнула, посмотрела украдкой на счастливого Богданова и улыбнулась как-то странно…
Ночь накрыла Кольцов. В «Загуляе» песни, пляски, клятвы в вечной дружбе и любви до гроба. А за окраиной, неподалеку от нефтеперегонного завода, совсем другие дела. Кольцовский ОБОП, или шестой отдел, если сказать проще, третьи сутки в засаде сидит.