Командир тут же связался с «Устойчивым». Десантный корабль сбросил ход. Он продолжал сближаться с «Рассветом», но никто из морпехов и экипажа даже не помышлял о стрельбе. Да и куда стрелять, было совершенно непонятно. Боевики скрывались за заложниками, и об их местонахождении можно было судить только по вспышкам выстрелов гранатометов.
Всего за несколько секунд по десантному кораблю было выпущено шесть или семь гранат. Особого вреда кораблю они не причинили, но почти два десятка десантников были ранены. Тем временем у трубы неожиданно заработал крупнокалиберный пулемет.
Это было уже полное безумие. Первыми же выстрелами из пулемета двух морпехов буквально разорвало на куски, еще одному оторвало ногу. Боевики расстреливали десантный корабль как в тире, а ответный огонь не велся. Каждые несколько секунд уносили чью-то жизнь, а командир десантного корабля все никак не мог получить внятной команды.
Виноват в этом отчасти был он сам. Для принятия решения с борта «Устойчивого» требовали информацию о количестве находящихся в цепи заложников. Это было понятно. Десять процентов заложников уже были списаны на боевые потери. И для принятия решения в штабе операции хотели уяснить, уложатся они в отведенный Москвой лимит или нет.
– Борт-4, борт-4! Уточните количество гражданских на палубе! – выбиваясь из сил, орал в рубке БПК контр-адмирал.
Вопрос казался достаточно простым, но ответить на него не смог ни командир ракетного катера, ни командир десантного корабля. Объяснение этому было. И довольно простое. С борта ракетного катера оценить количество заложников в тот момент не представлялось возможным, а на десантном корабле творилось черт знает что.
Над ходовой рубкой по-прежнему выла сирена, пули градом сыпались на корабль, периодически взрывались одиночные гранаты. Отовсюду слышались вопли раненых, корпус корабля вздрагивал от прямых попаданий. В эфире тоже царил полный бедлам. Три вертолета и ракетный катер одновременно просили подтвердить команду на штурм.
В этой ситуации командир десантного корабля, не слыша самого себя, орал в микрофон:
– На судне наблюдаю строй заложников! Повторяю: на верхних палубах множество заложников! Ведение огня невозможно! Жду команды! Жду команды!
В боевой рубке, в свою очередь, заходился в крике контр-адмирал:
– Борт-4! Твою мать! Уточни количество гражданских на палубе!
Бледные члены комиссии в полумраке рубки застыли в ожидании, но ответ с десантного корабля так и не пришел. Пулеметная очередь прошила тонкую броню иллюминатора и разворотила смотровую щель. Командир десантного корабля погиб на месте, рулевой получил несколько осколочных ранений. Падая, он провернул штурвал вправо, и десантный корабль наконец отвернул от «Рассвета».
– Аллах акбар! Аллах акбар! – завопили боевики, продолжая расстреливать полумертвый корабль.
– Борт-4, борт-4! – хрипел в эфире контр-адмирал. – Уточни количество гражданских на палубе! Твою мать!
Между тем время на уточнения вышло, и операция вступила в заключительную часть второй фазы.
Ракетный катер давно лег на боевой курс. Крышки пусковых установок были открыты, ракеты готовы к пускам. Три вертолета «Ка-27» приблизились к дымовой завесе и взмыли вверх. Штаб отбоя не давал, и катер выпустил первую ракету – секунда в секунду согласно плану.
Ракета стартовала, вырвалась из свинцово-синих клубов дыма и с жутким воем устремилась к «Рассвету». Зрелище было ужасающим. Все находившиеся на судне заорали и бросились на палубы.
Стрельба мгновенно прекратилась, но происходящее на судне все равно походило на конец света. Под вой сирены десантного корабля люди бросались в стороны, падали и толкались. Над палубами «Рассвета» стоял даже не вой, а какой-то душераздирающий стон.
Первая ракета прошла буквально в метре. Практически сразу катер произвел следующий пуск. Люди снова взвыли и рванулись кто куда, но и вторая ракета прошла выше. И дело было не в ошибке командира катера.
Так предполагалось с самого начала – низко летящие ракеты должны были деморализовать боевиков и в какой-то степени обезопасить высадку десанта. Военные считали, что «Ка-25» был сбит «стингером» или аналогичным переносным зенитно-ракетным комплексом, работающим по принципу инфракрасного наведения. А тепловое излучение ракет в тысячи раз превосходило то, которое испускали вертолетные двигатели. В этой ситуации «стингеры» должны автоматически наводиться на ракеты.
Во всяком случае, так было задумано, и командир катера с точностью до секунды выполнял запуски. Ему действительно удалось деморализовать боевиков, и первый вертолет они проморгали. Выскочив из-за дымовой завесы одновременно со вторым запуском ракеты, вертолет внезапно завис в нескольких метрах над верхней палубой «Рассвета».
Рев, обрушившийся на судно, привел заложников в ужас, но зато подтолкнул к активным действиям боевиков. Нырнув к «Рассвету», командир первого «Ка-27» обнаружил, что место высадки перекрыто несколькими десятками обезумевших людей.
– Первый! Площадка блокирована заложниками! Повторяю! Площадка блокирована… – проорал командир вертолета, и тут снизу резко полоснула первая очередь.
Командир вертолета чисто инстинктивно бросил машину вперед, она перелетела через надстройку и понеслась к носу «Рассвета». Маневр оказался как нельзя более удачным и своевременным. Секундой раньше с катера стартовала третья ракета и с воем пронеслась к пароходу.
Второй вертолет по плану должен был прикрывать высадку и сковывать силы боевиков на корме. Перескочив через дымовую завесу, второй «Ка-27» завис боком в двадцати метрах от кормы. Никаких боевиков там не было и в помине, и командир прокричал в рацию:
– Первый! На корме боевиков не наблюдаю! Жду команды! Повторяю…
В этот момент боевики и обрушились на вертолет всей огневой мощью. Вверху прошла четвертая – последняя – ракета, но от этих запусков никому уже не было ни холодно, ни жарко. Не имеющий брони «Ка-27» вздрогнул от первых точечных попаданий и попытался уйти из зоны обстрела. Он выпускал тепловые ракеты и тянул на развороте в сторону дымовой завесы. Возможно, если бы у боевиков были «стингеры», второму «Ка-27» и удалось бы уйти.
Но «стингеры» стоили бешеных денег, и палили в «вертушку» из пулеметов. Пули не имели инфракрасного наведения и в сторону ракет не отклонялись. Одной из очередей задело стабилизаторы. «Ка-27» дернулся и начал терять управление.
С этой секунды вращающийся вертолет превратился в отличную мишень, и в него почти одновременно вонзилось полтора десятка пуль. Это была агония, хотя «Ка-27» еще продолжал держаться в воздухе, медленно теряя высоту.
Все это время эфир заполняли жуткий крик и матерная брань:
– Первый! Ухожу из-под обстрела! Высадка невозможна!
– Первый! Пуски закончил! Вижу подбитую «вертушку»! Она падает!