– Так точно.
– Так точно.
– Тогда пока все. Сейчас по-быстрому подчищаете «наркоту» и ждете поездки к прокурору. Из отдела ни ногой…
Веня вытряхнул в унитаз содержимое небольшой картонной коробки и дважды смыл воду. Вернувшись в отдел, он спросил:
– Больше ничего не нарыл?
– Чисто, – сказал Сергей, задвигая ящики стола. – Ну, что скажешь?
– Насчет чего?
– Насчет всего этого.
– Так Мамаев уже все сказал. Нас подставили, мы лоханулись. Классика.
– И кто же это сделал?
– Наверное, тот, кто хочет подпортить карьеру Мамаеву. Представляешь, что было бы, если б я не сунул в ведро «чек»?
– Представляю, – даже передернул плечами Сергей. – А откуда он у тебя в поезде взялся?
– Из папки. Мне Пузач как-то сказал, что у настоящего опера ОБНОНа всегда должен быть с собой «чек». На всякий случай, чтобы нарика расколоть…
– А как ты понял, что жена Лившица «чистая»?
– Не знаю. Почувствовал просто.
– А почему мне не сказал?
– Не успел. Да и без толку тебе что-то говорить.
– Это почему?
– А потому что ты долдонил все время: «Хитро они, суки, все придумали, но нас на мякине не проведешь»!
– А кто говорил: «Это акция прикрытия, это психическая атака»?
– Дед Пихто в кожаном пальто! Короче, Серж, отмазались, и ладно! Включи лучше чайник.
– Я что тебе, салабон, чайник включать?
– Нет, Серж, ты гений сыска, просто чайник стоит на твоем подоконнике…
Лениво переругиваясь, они попили чая, потом с пульта позвонил дежурный:
– ОБНОН, на выход! Мамаев велел грузиться в его машину! И все документы по Лившичихе взять!
«Волга» начальника УВД стояла у крыльца. Сергей с Веней забрались на заднее сиденье. Минуту спустя в дверях появился Мамаев. Он уже спускался по ступенькам, когда на крыльцо выскочил Гошкодеря.
– Юра, а я? Мне тоже ехать?
Иногда, как правило, совершенно не к месту и не ко времени, Гошкодеря позволял себе обращаться к Мамаеву на «ты». Тот относился к этому спокойно.
– Обойдемся, Иван Петрович, без тебя.
– Но это же мои подчиненные!
– Я в курсе, – кивнул Мамаев. – Но для тебя у меня особое поручение. Тут скоро должны подвезти евроокна, организуй разгрузку и складирование. А с завтрашнего дня будешь курировать работы по их установке…
Прокурор встретил прибывших довольно прохладно. Нацепив на нос очки, он долго и вдумчиво изучал заключение экспертизы, привезенное Мамаевым.
– Значит, героин, – наконец сказал он. – Сто пять миллиграмм. Очень-очень крупная партия.
Сергей с Веней помалкивали, опустив головы, Мамаев с интересом изучал корешки юридических справочников, стоящих в шкафу.
– Так что скажете, а, Юрий Петрович? Лившиц уже областному прокурору звонил и мне заявление накатал трехстраничное. Вот, прочтите!
Мамаев бегло просмотрел скрепленные степлером листы и равнодушно сказал:
– Очень интересно. Но изложенные доводы не выдерживают никакой критики.
– Ясно, – раздраженно произнес прокурор. – Значит, защищаете своих подчиненных?
– А зачем их защищать? – едва заметно улыбнулся Мамаев. – Им и так палец в рот не клади.
– Это точно, – посмотрел на Веню прокурор. – Ладно, с женой Лившица пусть теперь суд разбирается, бог с ней. А что вы скажете об этом?
Прокурор снова водрузил на нос очки и с плохо скрываемым торжеством в голосе начал читать:
– «Прокурору города Светловодска от гражданки Белкиной… Заявление… Сегодня утром я, как обычно, отправилась на работу на вокзал. Вскоре ко мне подошли два насильника, оказавшиеся впоследствии сотрудниками милиции Александровым и Локтевым. Угрожая служебным положением, они в грубой форме потребовали, чтобы я бесплатно и одновременно вступила с ними в половую связь. Я вырвалась и начала убегать, насильники погнались за мной. На ходу они угрожали, что будет хуже. Я все равно убегала. Но Александров и Локтев догнали меня на путях и все равно изнасиловали…»
– Что-что?.. – хмыкнул Сергей.
Прокурор метнул на него свирепый взгляд и тут же продолжил:
– «…и все равно изнасиловали в извращенной форме, засунув во влагалище пакет с наркотиком…» Ну а на это что вы скажете?
– Полный бред! – с горячностью вскрикнул Веня.
Мамаев предупредительно вскинул руку и быстро спросил:
– Простите, Степан Ерофеич, это заявление написано гражданкой Белкиной собственноручно?
– Естественно. Вот ее подпись.
– Так, – перегнулся через стол Мамаев. – Дата сегодняшняя. Интересно… Простите, а как оно вообще к вам попало? Гражданка-то сидит у нас.
– А очень просто. Заявление только что подал адвокат гражданки Белкиной от ее имени…
– У Белки – адвокат? – не поверил своим ушам Сергей.
– Это ее конституционное право.
– Да, конечно, только…
– Хватит! – хлопнул рукой по столу прокурор. – Теперь вопросы задаю я. Вы подтверждаете факты, изложенные в заявлении гражданки Белкиной?
– Нет, конечно!
– Нет!
– Тогда расскажите, как все было?
– Да как, – передернул плечами Сергей. – Так же, как и с женой Лившица…
– Ну-ну? – подался вперед прокурор.
По его тону Сергей понял, что сморозил глупость, и поспешил поправиться:
– Я имею в виду, что мы получили агентурное сообщение от того самого информатора. Ну, выехали на вокзал, вычислили эту самую Белкину и задержали… То есть сначала она вырвалась, но мы ее догнали уже на путях.
– И сунули наркотик, так? – рявкнул прокурор.
– Да не совали мы ей никакого наркотика! Вот вам крест! Это она сама с перепугу спрятала его туда за вагоном, когда поняла, что не убежит. А мы поначалу даже не додумались. Только когда все обыскали вокруг, уже тогда сообразили. Вот!
Прокурор язвительно улыбнулся и совсем тихо сказал:
– Понятые при этом присутствовали?
– Что?
– Я спрашиваю, свидетели у вас есть?
– А-а, – вздохнул Сергей. – Нет, конечно. Какие свидетели у черта на куличках? Это было, считай, уже на товарной станции.
– Я так и думал, – удовлетворенно сказал прокурор. – Все, Юрий Петрович, мое терпение исчерпано. Вплоть до выяснения всех обстоятельств я изменил меру пресечения гражданке Белкиной на подписку о невыезде. С минуты на минуту она будет здесь. Ее опросят по существу заявления и проведут тщательную проверку изложенных фактов. О результатах я вам сообщу дополнительно. На этот период прошу вас отстранить господ Александрова и Локтева от выполнения служебных обязанностей. Все. Я вас больше не задерживаю…