С какого-то времени Костя начал чувствовать себя все увереннее и увереннее. Мрак уже не пугал его. Он вдруг ощутил необыкновенный прилив сил, как будто и не было двухлетнего перерыва в погружениях.
Страх ушел без остатка. Движения Кости стали так же отработанны и стремительны, как и много лет назад. Глубина насытила его силами. Он вернулся в свою стихию, и это было прекрасно.
Душа Кости пела. Он понял, что был излишне осторожен, и за один раз погрузился без остановки на целых десять метров.
Остановившись, он счастливо улыбнулся. До него дошло, что хозяин здесь он, а не какой-то глупый кальмар. Гигантский спрут с куриными мозгами ждал его на глубине, и Костя решил дать ему настоящий бой.
Он больше не собирался выжидать и прислушиваться к малейшему движению воды. Он решил поступить, как подобает настоящему боевому пловцу. Этот мерзкий слизняк с чернильным мешком в заднице должен был понять, что значит встретиться с глазу на глаз с капитаном первого ранга, инженером…
Больше не раздумывая ни секунды, Костя схватился за фонарик и крикнул:
– Банзай!!!
И в тот же миг его пронзила ужасная догадка…
Сухой щелчок затвора прогремел над навигационной палубой как выстрел. Нервы у выглянувшего в дверь вьетнамца не выдержали и он исчез в надстройке. В эти доли секунды Ван Донг успел перехватить отвертку и изготовиться к броску.
Жизнь Карпухина висела буквально на волоске, но соображал он намного быстрее, чем его погибший в надстройке коллега. Мгновенно повернувшись, охранник нацелил автомат на вьетнамца.
– Стоять, муфлон! Отвертку на пол, ну!
Кто такой муфлон, Ван Донг не знал. Однако нацеленное на него дуло автомата к расспросам не располагало. Быстро нагнувшись, вьетнамец разжал потные пальцы, и отвертка глухо стукнула о палубу.
– Теперь назад! Быстро! – рявкнул Карпухин.
Одновременно он неуловимым движением включил рацию и, не спуская глаз с вьетнамца, проговорил:
– Серый! Серый, твою мать! Узкоглазые что-то задумали!
Крошечный наушник торчал у Карпухина в ухе, так что ответа Ван Донг не услышал. Просто пару секунд спустя охранник сказал:
– Конечно, уверен! Один фуцин хотел подкрасться ко мне с отверткой… Что? Блядь! Я понял! – крикнул Карпухин уже на бегу.
Бросился он к передней части надстройки, и Донг решил действовать. Когда расстояние между ними сократилось до минимума, вьетнамец в акробатическом прыжке взмыл в воздух.
– Кий-я! – раздался над палубой его крик.
Приемчик Донга был явно позаимствован из ушу. Развернувшись в воздухе, вьетнамец хотел обеими ногами попасть Карпухину в грудь. Возможно, так бы оно и вышло, но охранник и в этой ситуации не потерял бдительности.
Мгновенно притормозив, он уклонился от ног вьетнамца и коротко взмахнул прикладом «АК». От удара в ребра легкий Донг отлетел метра на четыре и грохнулся у леерного ограждения в передней части надстройки.
– Кий-я! – В лучших традициях ушу вьетнамец тут же вскочил в боевую стойку.
– Х…я! – выдохнул Карпухин, с разгона нанося сокрушительный удар ногой.
Весил он раза в два больше вьетнамца плюс в момент удара находился в движении. В этой ситуации поставленный Донгом жесткий блок только усилил эффект.
Вьетнамец сдувшимся футбольным мячиком взмыл в воздух над леерным ограждением и с диким воплем устремился к палубе.
– Стоять, падлы! – тут же крикнул Карпухин, тормозя у края надстройки и выпуская короткую очередь в направлении бассейна.
Выпустив вниз еще пару очередей, охранник быстро оглянулся. Бдительность вновь спасла ему жизнь. На трапе как раз показался вьетнамец. В его руках Карпухин разглядел короткий автомат.
Охранник тут же с разворота прыгнул на палубу. Его «АК» и «беретта» вьетнамца заработали одновременно. Калибр «беретты» был почти в два раза больше, зато начальная скорость пуль «АК-74» втрое превышала скорость пистолетных пуль «беретты».
Это и решило исход поединка. Карпухин в молниеносном прыжке ушел с линии огня. Еще до того, как вьетнамец успел скорректировать прицел, 5,45-миллиметровые пули Калашникова изрешетили вьетнамца и сбросили уже бездыханное тело вниз с трапа.
Прекратив огонь, Карпухин приподнялся и метнулся обратно к леерному ограждению. Выпустив короткую очередь по палубе, он выматерился.
Уже после третьего выстрела автомат коротко щелкнул и замер. Во время молниеносной схватки с вьетнамцем Карпухин израсходовал слишком много патронов и теперь остался безоружным.
Запасные рожки лежали на ящике у шезлонга. Карпухин, конечно, был на редкость стреляным волком, но не до такой степени, чтобы таскать их с собой на навигационную палубу.
Еще раз выматерившись, он метнулся к задней части надстройки. Бежал согнувшись и практически бесшумно. Вращая головой из стороны в сторону, старался не пропустить малейшего движения внизу.
Никаких движений на нижней палубе не было. Вскоре Карпухин достиг трапа и окончательно убедился, что вьетнамцев внизу нет. Левая дверь надстройки, как и прежде, была приоткрыта.
На секунду задумавшись, Карпухин метнулся к леерному ограждению над дверью. Перегнувшись через него, он сверху заглянул в коридор и прислушался.
Из надстройки не доносилось ни звука. В следующий миг охранник легко перебросил свое сильное тело через ограждение и сиганул вниз. Приземлившись с высоты трех с половиной метров на палубу, он ловко вскочил и прижался спиной к переборке у самой двери.
Еще несколько секунд после прыжка палуба продолжала гудеть, а потом затихла. Карпухин быстро заглянул в коридор и бросился к трубе. Ящик с боеприпасами был спрятан от солнца под шезлонгом. Пустой магазин Карпухин отсоединил еще на ходу. Приземлившись на одно колено у шезлонга, он оттолкнул его в сторону и вздрогнул.
Запасных магазинов на ящике с боеприпасами не было. Карпухин точно знал, где они лежали, и понял, что искать их уже бесполезно. В это время из-за трубы донесся едва слышный шорох.
Карпухин быстро поднял голову и увидел нацеленное на него дуло «беретты». Босой вьетнамец тенью выскользнул из-за трубы и с улыбкой смотрел на охранника. Именно он выбросил за борт запасные рожки и теперь наслаждался видом обреченного противника.
Вьетнамец прекрасно видел, что рожка в автомате русского нет. Он держал свою жертву на прицеле и мог позволить себе еще немного с ней поиграть.
Вьетнамец упивался властью над чужой жизнью, а Карпухин, с ненавистью глядя на него, готовился к прыжку. В тот самый момент, когда палец вьетнамца дернулся на спусковом крючке, охранник бросился в сторону.