— Вы мне льстите. — Улыбнулась она.
— Нисколько. — Вернул я улыбку. — Я со спокойной душой покину стены своего дома, зная, что оставляю его в надежных руках.
— Благодарю. — Кивнула она. — Надеюсь, когда мы вновь увидимся, у меня будет чем порадовать вас, мой муж.
— Нисколько не сомневаюсь, — согласился я.
— А скажи-ка бабушке, милок, кто и когда выезжает, — с прищуром вклинилась Априя.
— Вот-вот, — поддержала ее сестричка. — Что-то подсказывает мне мое сердечко, не все ты бабушкам рассказываешь.
— Ну… — протянул я. — Вы все сегодня собираетесь, а завтра, думаю, уже и в путь-дорожку двинетесь. Чего ждать-то?
— А ты, родненький, когда поедешь? — Поджала губы Мила.
— Через пару деньков. — Вот противная бабка, ну никак ее не обойти ни с какой стороны. — Напишу пару писем, кое-что подтяну в делах, объясню некоторые вещи сквайру, в общем, передам бразды правления да вас ринусь догонять.
«Адель!»
Я поманил взглядом девушку-призрака, что частично скрылась под столом и наглаживала там млеющих енотов.
«Останови бабушку! Пусть прекратит расспросы!»
«Как?» — Она с любопытством вспорхнула вверх, рассматривая то меня, то Милу Хенгельман.
«Не знаю! За нос ее ущипни там или стул из-под зада убери, но пусть она прекратит!»
В общем, объяснять дальше не понадобилось, как только бабуля вновь открыла рот, ей словно по мановению волшебной палочки туда залетел пирожок, застопорив ее поток словоизлияний.
Смешно. А главное так быстро, ловко и назидательно, что никто кроме покрасневшей как рак Хенгельман и не заметил. Ан нет, вон сестричка давится от смеха, пряча улыбочку в кулак.
— А как же ваша месть, барон? — Самым конкретным оказался Жеткич, с вниманием рассматривавший меня, слушая каждое мое слово. — Смею ли я надеяться, что она окончена? Вы, наконец, вняли голосу разума и решили прекратить эту кровавую бойню?
— Да. — Я так же внимательно и не без интереса стал разглядывать его. — В этом вы правы, пора заканчивать весь этот балаган. Уж слишком это дело затянулось, пора уже и прекратить.
— Похвально и весьма. — Кивнул он мне.
На том и закончились утренние дебаты. Народ разбежался по комнатам вещи паковать, а я до полудня просидел в кабинете с Энтеми и его женой, которые все это время строчили новые указы и постановления, а также ряд моих пожеланий. Так сказать, передача власти с горем пополам состоялась. Да уж, нелегко теперь придется голубкам, наверняка Нона потянет леди Нимноу обратно, домой в Когдейр, даже не знаю, как они теперь все это улаживать станут, ну да то теперь их дела, мне туда лезть не стоит.
Лишь уже за полдень я в своей телеге смог добраться до Касприва, постучавшись в двери личного дома госпожи Пиксквар и ее возлюбленного мужа, моего капитана Гарича.
— Барон! — У порога меня лично встречала баронесса, добродушно расцеловав мои порозовевшие щечки. — Какая неожиданность! А Гарич в Лисьем, он только вечером будет, я думала, вы вместе, или вы персонально ко мне прибыли?
— Персонально, баронесса, персонально. — Меня сгрузили сопровождающие легионеры стрелки, с которыми я теперь при выходе в свет не расставался. — У меня к вам разговор, или даже не так, просьба.
— Тогда прошу в дом. — Она принялась суетиться, собирая мне стол и подгоняя слуг. Да уж быстро она освоилась, ну или вернее сказать, вспомнила начальственный тон. Надо же, а совсем недавно буквально из лесу в прямом смысле слова вышла.
— Итак, барон, — начала она, когда мы наконец остались одни. — О чем вы хотели меня попросить?
— Мне нужна ваша помощь, баронесса, вернее Пенки и Молочка. — Я смутился, так как, хоть убей, не мог вспомнить настоящих имен ее дочерей. — Но обращаюсь не к ним, а непосредственно к вам, как к матери, ибо дело это щекотливое, а посему ваше одобрение для меня крайне важно.
Вопрос хоть и пустяковый, но не без малой толики опасности. А конкретно мне нужно было, чтобы девчонки на границе моих владений навели, что называется, «шороху», всполошив народ, который по моей задумке должен был пустить слух о страшных оборотнях, что завелись в моих землях.
Зачем? Просто нужно убрать из замка и Касприва защитника, моего многоуважаемого господина Жеткича, для проведения одной щепетильной и опасной операции. Ну в самом деле, не мне же, без пяти минут трупу, бегать по лесам выяснять, кто там чудит на границе? Попрошу сэра Арнольда быстренько съездить на место и все разузнать.
— Я не знаю, зачем вам это понадобилось, барон, — задумчиво проговорила она. — Но на помощь нашей семьи можете смело рассчитывать. Когда и как долго сестричкам нужно поозорничать на месте?
— Как доберутся, к ним подойдет мой человек. — Я задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, еще раз прокручивая вариант связи через вампиров в голове. — Весь смысл, и это вам нужно очень хорошо донести до дочек, чтобы их след простыл к моменту приезда на место мага. Иначе, сами понимаете, их безопасность и их жизни будет угрожать серьезный противник.
— Ну, барон, они, конечно, молоды и сумасбродны. — Улыбнулась она. — Но думаю, не настолько, чтобы затевать игры с магом, к тому же я последую вашему совету и хорошенечко, что называется, накручу хвосты бесовкам, чтобы не смели нарушать наказа.
— Спасибо, баронесса. — Я склонил учтиво голову. — Буду должен.
— Не говорите глупостей, барон, — улыбнулась она. — Это мы перед вами в неоплатном долгу.
На обратном пути, уже при подъезде к Лисьему, я был остановлен бандой пенсионерок с недобрым взглядом, оккупировавших мою телегу.
— Ну что, давай рассказывай. — Милана Хенгельман пристроилась рядышком, успев поправить одеяло на коленях мне и, лизнув ладонь, пригладить пару непослушных кудрей на моей голове. — Почто бабушек усылаешь?
— Или опять пирожками отделаешься? — рассмеялась Априя, чем вогнала в краску сестру.
Разговор вышел непростой, во-первых, потому что и вправду рискованное дело затевалось, ну а во-вторых, из-за нежелания бабушек расставаться. Здесь и сейчас мне нужна будет только Априя, для негласной поддержки, ну и для блокировки гарпид, в то время как Милана должна будет ехать в столицу, чтобы прикрыть, если что, от возможной мести тех немногих, кто мне дорог. Все могло рухнуть в одно мгновение, все могло пойти не по плану, и тогда ситуация развернется самым печальным образом, из-за чего могут пострадать все мои окружающие, а я и так уже в этом деле потерял многое, больше на кон кроме своей жизни мне ставить нечего.
— Пусть будет так. — Априя обняла сестру за плечи. — За меня не беспокойся, я и так уже, почитай, сколько лет покойница, а вот дети и вправду могут пострадать, потому езжай.
— Пусть с ними Гарич поедет! — не унималась Милана.
— Если мы не одолеем его, — тяжело вздохнул я, — боюсь, Гарич не сможет защитить детей. С ними должна быть ты, просто больше некому, только ты еще худо-бедно сможешь стать щитом, прикрыть их от его гнева.