— Кто они? — спросил Майк, сделав несколько глотков. — Что нам делать?
Язон внимательно посмотрел на него. Рана кровоточила. Промывать ее водой сомнительной чистоты не имело смысла.
— Я уверен в одном, — сказал он. — Эти люди — рабы. Я не знаю, почему они здесь, что делают и куда идут, но их статус предельно ясен. Наш, кстати, тоже.
— Рабы?! — переспросил Майк, и слово это ранило его сильнее, нежели дубинка дикаря. — Это отвратительно! Рабов надо освободить!
— Давайте без громких слов. И, пожалуйста, как бы вам ни было противно, постарайтесь быть реалистом. Здесь только два раба нуждаются в освобождении: вы и я. Остальные, по моему глубокому убеждению, вполне приспособились к существующему порядку, и я не вижу причин для перемен. Я не собираюсь затевать освободительную кампанию до тех пор, пока сам не выберусь из этой заварухи, да и потом тоже. Эта планета долгое время как-то обходилась без меня и, думается, не перестанет вращаться и после того, как я ее покину.
— Трус! — вскричал Майк. — Боритесь за Истину, и Истина освободит вас!
— Опять? — разозлился Язон. — Единственная святыня для меня — это Я! Не так поэтично, зато правда. Ситуация тяжелая, но не безнадежная, а посему слушайте и запоминайте. Хозяин, его зовут Чака, ушел на охоту, и мне удалось получить кое-какие сведения. С самого начала мне показалось, что я узнаю язык, на котором говорят здешние обитатели. Это искаженная форма эсперанто. Он употребляется на многих планетах. Так вот, язык, образ жизни этих людей — все свидетельствует о том, что у них нет контактов с остальной частью галактики. Хотя очень хочется надеяться на обратное. И если где-нибудь на этой планете все же есть торговая база, мы непременно ее отыщем. Конечно, поводов для беспокойства предостаточно, но по крайней мере объясниться с ними мы в состоянии. Их язык утратил некоторые звуки, приобрел гортанное звучание, но при желании понять можно.
— Я не говорю на эсперанто.
— В таком случае вам его придется выучить. Это не так уж и сложно. А теперь хватит возражать. Слушайте дальше. Туземцы — рабы от рождения, и это все, что они знают о себе. Наша главная проблема — Чака. И для того чтобы справиться с ним, мы должны выяснить очень многое. Он — хозяин, воин, отец и божество этой толпы. Похоже, он отлично знает свое дело. Так что постарайтесь быть хорошим рабом… пока.
— Рабом? Я? — Майк выпрямился и попытался встать.
Язон толкнул его.
— Да-да, рабом. И я тоже. Это единственная возможность уцелеть. Делайте то же, что и все, повинуйтесь приказам, и у вас будет неплохой шанс остаться в живых.
Ответ Майка был заглушен криками, означавшими, что вернулся Чака. Рабы вскочили, собрали свои узлы и выстроились в шеренгу. Язон помог Майку встать, обмотав вокруг него шкуры, и, придерживая за талию, повел занимать место в шеренге. Когда построение было закончено, Чака пнул ногой ближайшего раба, и все двинулись вперед. Люди шли медленно, низко опустив головы. Язон ничего не понимал, но, пока их с Майком не трогали, это мало его беспокоило. Все силы уходили на то, чтобы поддерживать раненого Майка.
Вдруг один из рабов издал гортанный звук, и вся цепь остановилась. Язон был слишком далеко от раба, чтобы понять причину всеобщего возбуждения, он только видел, как туземец опустился на колени и принялся копать песок концом палки. Через несколько секунд раб выкопал нечто круглое размером с кулак, поднял его над головой и преподнес Чаке. Хозяин принял сей дар и… съел, потом как следует пнул раба, и движение возобновилось.
Еще дважды были найдены загадочные плоды, и их тоже съел Чака. Лишь когда его желудок наполнился, он подозвал к себе раба, у которого за спиной висела корзина. Теперь этот раб все время шел перед Чакой, а Чака внимательно следил, чтобы все найденные плоды попадали в корзину.
Язон гадал, что бы это могло быть, а бурчание в животе напоминало, что недурно бы подкрепиться. Вдруг шедший рядом с ним раб вскрикнул и показал на землю. Шеренга остановилась, и Язон с интересом стал наблюдать, как тот принялся копать палкой песок, обнажая маленький стебель. Постепенно открылся сморщенный клубень, абориген вытащил его и оборвал зеленые листья. Язону он показался таким же съедобным, как булыжник. Но, очевидно, дикарь был противоположного мнения. Он необдуманно понюхал корень, и у него потекли слюни. Чака рассердился, и раб получил такой пинок, что с криком отлетел на место.
Вскоре последовал приказ остановиться, и толпа оборванцев окружила Чаку. Чака, поочередно подзывая рабов, выдавал каждому по одному или нескольку корней. Вероятно, соразмерно заслугам.
— K’e nam h’vas vi? — Он ткнул дубинкой Язона.
— Mia namo estas Iason, mia amiko estas Mikah.
Язон ответил на правильном эсперанто, и Чака, кажется, его понял, так как что-то пробурчал и стал рыться в корзине.
Язон чувствовал, что из-под маски его изучают внимательные глаза.
— Откуда вы пришли? Это ваш корабль загорелся и затонул там? — Дубинка вновь коснулась груди Язона.
— Да. Это был наш корабль. Мы прилетели издалека.
— С другой стороны океана? — спросил он. Очевидно, это было самое отдаленное место, какое мог вообразить себе рабовладелец.
— Да. — У Язона не было настроения читать лекцию по астрономии. — Когда нам дадут поесть? — спросил он.
— Ты был богатым человеком у себя в стране. Здесь ты раб. Мой раб. Вы оба мои рабы.
— Я твой раб. Он твой раб. Но даже рабам необходимо время от времени что-нибудь есть.
Чака отыскал в корзине крохотный корень, разломил его пополам и бросил на землю перед Язоном.
— Работай лучше — получишь больше.
Язон подобрал обе половинки и, как мог, счистил с них грязь. Одну он протянул Майку, а от другой осторожно откусил кусочек. Песок скрипел на зубах, а вкус корня напоминал вкус парафина. Язон пересилил отвращение и проглотил эту мерзость. Пока не подвернется что-нибудь получше, придется довольствоваться этим, чтобы не помереть с голоду.
— Вы говорили о нашем дальнейшем существовании? — спросил его Майк, перемалывая свою порцию.
— Обменялись ложью. Он считает, что мы его рабы. А я согласился с этим. Но это временно, — добавил Язон, видя, как дернулся Майк и как покраснело от гнева его лицо. — Мы на чужой планете, вы ранены, у нас нет ни воды, ни пищи. И нет иного способа выжить. А поэтому надо следовать за этим уродом и делать все, что он говорит. Если ему нравится называть нас рабами, пускай.
— Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!
— Перестаньте нести чепуху. Лучше жить в цепях, чем подохнуть с голоду. Кончайте болтать и ешьте. Мы ничего не сможем сделать, пока вы не поправитесь.
Всю оставшуюся часть дня рабы продолжали заниматься поиском корней — креноджей, как их здесь называли. Даже Язон, несмотря на то что в основном был занят Майком, отыскал два корня.