– Ну что, тать недобитый, очухался? – сердито спросил белокурый.
Йошт удивился: неужель на небе прознали, что он сотворил? Плохо дело, пронеслось в голове венеда, значит будут люто карать… Он попытался сказать что-то в оправдание, но лишь еще раз зашелся кашлем. И тут же щеку ожгло болью – светящаяся фигура опять залепила ему пару пощечин.
Йошт попытался отмахнуться, пальцы врезались во что-то мягкое, венед снова махнул рукой, но на этот раз удар вышел как-то вяло и дух без труда ухватил за запястье и проворно скрутил, резкая боль пронзила плечо и шею. Йошт вскрикнул, попытался вывернуться, но боль с двойной силой навалилась на спину, шею и плечи. Молодой карпенец уткнулся в песок и бессильно застонал.
– Ты что, гад, делаешь? – зло прохрипел дух, одной рукой он заломил венеду руку, а второй потирает полыхавшую зверским огнем скулу. Сквозь пальцы проступает кровоточащая царапина.
«Ого, дух, а кровянка как у человека», – отметил Йошт с удивлением.
– Ну гадина рыжая, держись! – грозно бросило неведомое мелкое божество и с удвоенной силой навалилось на венеда. Тот натужно захрипел. – Я тебе покажу, как своими корявками размахивать.
Йошт из последних сил дернулся, и держащая его рука соскользнула. Венед попытался вскочить, но голова пошла кругом, и он повалился на четвереньки, походя успел лягнуть обидчика в нижнюю челюсть.
Белокурый паренек аж ахнул, повалился на бок, но тут же вскочил, ухватил улепетывающего на четвереньках Йошта за ногу и завалил, в небо взметнулись мириады песчинок. Венед отчаянно отбрыкивается, дергает ногами, но паренек, как клещ, вцепился в него и не отпускает, старается притянуть к себе, чтобы наградить тумаком.
Йошт больно треснулся головой о неудачно подвернувшийся камень, искры сыпанули из глаз, он наугад машет руками, несколько раз кулак встретил что-то мягкое, в ответ слышалось чертыханье и айканье. В руки венеду попалась какая-то палка, он без раздумий перехватил ее покрепче и стал размахивать в разные стороны.
Послышалось шипение. Белобрысый паренек вскочил будто ужаленный и тут же повалился на задницу, но скрученного пленника не высвободил. Йошт удивленно посмотрел на него, молодой кузнец ошалелыми глазами смотрит на его руку и почему-то отстраняется. Венед перевел взгляд на руку с чудо-палкой.
По берегу пронесся вопль. Йошт увидел прямо перед собой раскрытую змеиную пасть, она злобно шипит, жуткие острые зубы готовы вонзиться в плоть.
Внезапно Йошт освободил заломленную к груди руку, резко вскинул, в руке зашипела змея. Йошт заверещал, гадюка зашипела громче, клацнула зубами возле самого лица. Йошт подскочил, раскрутил за хвост зверюгу и бросил что было сил подальше в реку аспида.
Оба сидят на песке молча, громко дышат, отплевываются, щупают синяки и шишки. Белобрысый что-то бормочет невнятное, косится то на Йошта, то в сторону колоды, откуда минутой раньше выпрыгнула га-дюка.
Йошт осторожно щупает нос, смотрит на пальцы, насупившись, бережно трет ушибленные места. Покосился на беловолосого парня.
– Тебя как звать?
– Борятой кличут, – пробормотал молодой кузнец.
– Дурак ты, Борята… В мирных людей камнями бросаешься, топишь, потом руки еще выкручиваешь, – Йошт кивнул в сторону валяющейся дубинки. – Вон и башку готов проломить…
– Это как же ни за что ни про что? – недоуменно воскликнул Борята. – А как же лодка, рыба, сеть моя, наконец? Почто чужое цапаешь?!
– А, ну тебя…
Венед поднялся, но кровь пудовым молотом ударяет в голову. Йошт охнул и повалился на землю. Он мотнул головой, встал на четвереньки и пополз к реке. Чертыхаясь, он принялся умываться, речная вода отчего-то показалась теплой, потом очень холодной, будто и не вода вовсе, а кусок льда скользит по лицу. Пальцы начали дрожать.
– Эй, тебя чего шатает из стороны в сторону?
Йошт медленно обернулся. Борята вновь кажется склоненной фигурой какого-то духа.
– Я ж не сильно-то тебя вроде, так, проучить…
– Не сильно вроде, проучить… – пытаясь передразнить, проговорил заплетающимся языком Йошт. – Ты на руки свои глянь, такими кулачищами зашибешь и не заметишь.
Йошт пошатнулся, угодил рукой в обжигающую воду, едва сдержал равновесие. Вода из прозрачно синей медленно превращается в зеленую болотную, затем краснеет, потом опять становится небесной голубой. Йошт мотнул головой, вновь чуть не упал.
– Э-э, да ты горишь весь, – пробормотал белокурый паренек, его голос показался слишком громким, таким, что закладывает уши.
Йошт подрагивающей рукой потрогал лоб, но ничего не почувствовал.
– Да тебя змеюка укусила! Смотри! – вдруг громко воскликнул белокурый, Йошт аж сморщился, голос больно ударил по голове, точно большая палка с высоты птичьего полета брякнулась на макушку.
– Где?
– Да вот же, на руке.
Йошт посмотрел на ладонь, которая недавно сжимала гадюку, взгляд скользнул ниже, кожа почему-то то темнела, то светлела. И точно, возле запястья краснели две аккуратненькие дырочки. Венед бы их и не заметил, если бы этот увалень Борята не показал.
– Точно, – с трудом произнес Йошт. – Видно, когда я ее… того…
Вдруг ужас ледяной лапой ухватил за самое сердце, лицо сделалось белее мела, рыжеволосый карпенец с широко раскрытыми от испуга глазами смотрит то на руку, то на Боряту. Тот что-то ему говорит, но Йошт ничего не слышит, перед глазами все плывет, только две ранки-точки горят кроваво-красным.
Внезапно перед глазами ярко вспыхнули разноцветные огоньки, потом угасли, перед взором лишь жуткая чернота. Все тело ожгло что-то мокрое, будто он угодил в котел с кипящей водой.
Йошт изо всех сил старается подняться, но на тело обрушилась такая ломота и слабость, что и пальцем не пошевелить. Он огляделся – кругом черно и тихо, как под землей. Йошт нервно сглотнул. «Может, я уже и вправду того, – с ужасом подумал он, – так вот она какая смерть».
Йошт почувствовал, как куда-то бежит, испуганно озирается по сторонам, спотыкается, но ничего не видит, пытается что-то крикнуть, но голос теряется в пустоте, затем ноги его подкосились и, несмотря на все усилия удержать равновесие, Йошт упал, больно треснулся головой.
Потом перед глазами блеснул свет, стал приближаться, и теперь Йошт отчетливо мог разобрать человека в богатом княжеском одеянии посреди поляны, залитой светом, рука князя крепко сжимает золотой посох-наконечник в виде топора, а один конец плавно переходит в морду какого-то невиданного зверя. Сбоку у испещренного священными орнаментами кушака висит изумительный, тончайшей работы древний меч.
Позади него полукругом стоят волхвы и воины, некоторые бриты наголо, лишь с макушки свисает длинный оселедец. Посреди просторной поляны горит огромный каменный очаг, пламя поднимается до небес, языки пламени облизывают огромную глыбу из золота. Внимательно присмотревшись к ней, Йошт ахнул: это исполинская статуя женщины из чистого золота, вместо рук расправленные в стороны лебединые крылья. Лицо оживает, глаза горят странным свечением. Йошт встретился с ней взглядом, он почувствовал одновременно страх и небывалый восторг, прилив сил – дай в руки подкову, сожму и завяжу в узел…