Нет, Лилли не опустила руки. Она вела себя так, будто дела ее шли нормально, а сама она никогда не жила у мисс Дэлглиш в других условиях, словом — никаких жалоб, никаких признаков раскаяния. В то же время Лилли отнюдь не была смиренной нищенкой. Напротив, она, как и в детстве, не стеснялась брать все, что ей могло пригодиться, не стеснялась и принимать подарки, впрочем, Лилли принимала их без особой благодарности или признательности. Это, пожалуй, более всего огорчало тех, кто ждал от нее благородных страданий или служения высоким идеалам. Лилли брала все, что давали, и даже «спасибо» не говорила. Поэтому в городе многие смотрели на нее как на отщепенку, достойную не сочувствия, а презрения. Недаром она слыла «цыганкой».
А тут еще Джекки. Его вновь дважды водворял в школу сержант Коллинс, на третий раз миссис Стьюбек вызвали в городской суд. Вместо матери на заседание явилась Лилли, которая пообещала заставить брата учиться и не пропускать уроки. Однако несколько недель спустя на Мыс снова пришла повестка; теперь Лилли предупредили: если Джекки не будет ходить в школу, суд может принять постановление об опеке, а значит, мальчика отправят в Бендиго, где находился приют, уж там за ним присмотрят.
— Вы все поняли, Лилли? — спросил судья Бейдуэлл.
— Да, сэр, — ответила она. — Поняла.
— Его увезут из Сент-Элена.
— Я знаю.
— А тебе понятно, Джекки? — обратился он к мальчику.
Тот молча кивнул.
— Простишься с домом, если не будешь ходить в школу. Надо ее посещать, вот и все. Ясно?
— Да, сэр, — выдохнул Джекки.
Не знаю, как удалось девушке убедить брата. Но я уверен — она не била его, не щипала подобно Мэтти и не вцеплялась в него железной хваткой миссис Стьюбек. Я никогда не слышал, чтобы брат с сестрой спорили — они, казалось, всегда прекрасно ладили друг с другом. На сей раз Лилли сумела уговорить Джекки, и он прекратил прогуливать занятия, хотя вряд ли чему-нибудь научился в школе.
Это тоже разочаровало тех горожан, которые надеялись, что годы, проведенные с мисс Дэлглиш, не прошли для Лилли бесследно. Они ждали, что Лилли превратит брата из побирушки в эдакого пай-мальчика, который, несмотря на бедность, вырастет благонравным и учтивым. Но Лилли ничего подобного делать не собиралась, и теперь ее винили за каждый проступок Джекки. Миссис Стьюбек в расчет не принималась, ибо о ней думали, что она уже не жилец на белом свете.
Помнится, я тоже был недоволен тем, что Лилли не пытается уберечь брата от незавидного удела, который, судя по всему, его ожидал. Я любил Джекки, потому что любил Лилли, точнее, я любил его за ту же, что у нее, неукротимую волю к жизни.
В отличие от остальных Стьюбеков Джекки был заядлым рыболовом; в последние дни лета я показал ему места, где хорошо клевало, научил насаживать наживку и закидывать леску. Через несколько уроков Джекки настолько преуспел, что уже не отставал от меня; иногда он устраивался рядом и начинал рассказывать о своих приключениях, пережитых по пути из Квинсленда в Сент-Элен. Тогда я и услышал историю о том, что натворил Мэтти и как его судили.
Джекки вовсе не страдал из-за своих трехпалых рук. Они были тонкие, слабые, с узкими запястьями, однако его худые пальцы отличались необычайным проворством, и я не мог отвести от них взгляда, когда Джекки насаживал червяка, забрасывал леску или снимал с крючка пойманную рыбешку. Джекки редко сидел на месте, и беспокойный Тилли привязался к нему, охладев к своей прежней хозяйке, потому что окунулся в желанную стихию и стал верным другом уличного побирушки, делавшего все, что ему заблагорассудится. Шерсть у Тилли висела теперь грязными лохмами, нрав у него стал еще независимее. Лаял Тилли, если хотел лаять, и когда Джекки уходил на занятия, а Лилли была на работе, песик носился по всему городу, но к четырем часам усаживался возле школьных ворот, поджидая Джекки. В общем, Тилли превратился в еще одного Стьюбека и так привык жить по-стьюбекски, что мы воспринимали его как полноправного члена этого поредевшего семейства.
Я даже не представлял себе, насколько ухудшилось положение обитателей Мыса, насколько трудно им было прокормиться на двадцать пять шиллингов в неделю, пока не узнал об этом однажды ночью, когда меня разбудила Лилли и попросила ей помочь.
Я всегда спал на веранде, даже зимой; около двенадцати я проснулся от тычка в бок.
— Проснись, Кит, — услышал я голос Лилли, — ну проснись же, умоляю тебя. (Она все еще пользовалась выражениями из словаря мисс Дэлглиш.)
— Ты что? — возмутился я, вскочив от неожиданности и испуга.
— Я бужу тебя, а ты — как бревно, — ответила Лилли.
— Тсс… — прошептал я. — Что случилось?
— Джекки попал в капкан, и я не могу его освободить.
— Где попал?
— У Кэрроллов.
Кэрроллы жили за ипподромом, дальше уже тянулась пустошь. До этого места было минут пять ходьбы; когда Лилли упомянула о Кэрроллах, я догадался, что Джекки пытался украсть цыплят.
— Что с Джекки?
— Я же тебе сказала, — нетерпеливо ответила Лилли. — Он попал в капкан для лис, и я не могу его освободить. Ты должен помочь, пошли скорее.
Моя одежда осталась в комнате. Я потихоньку открыл застекленную дверь, взял брюки, натянул их на пижаму, сунул босые ноги в ботинки и присоединился к Лилли, поджидавшей меня возле кровати.
— Скорее, — торопила она. — Ему больно.
— Ладно, — сказал я, — только ради бога не поднимай шума.
Мы прокрались на цыпочках по веранде, а на дорожке Лилли дернула меня за рукав и побежала; я испытывал безотчетную тревогу и страх, когда несся, задыхаясь, по вымершим улицам полночного города. Лилли протащила меня через живую ограду ипподрома, и мы, тяжело дыша, поползли вдоль сетки вокруг участка Кэрроллов.
— Джекки! — позвала Лилли. — Мы здесь.
В сетке была дыра, вернее лазейка, специально проделанная у самой земли, чтобы лиса могла ее отыскать. Эту лазейку и нашел Джекки. Он лежал на боку, я склонился над ним и заметил, что его левая рука попала в стальной капкан, прикрепленный цепью к заборному столбу.
— Как это тебя угораздило? — спросил я Джекки, пробуя разомкнуть створки капкана.
— Хотел пролезть к Кэрроллам, сунул руку, а там — ловушка.
Мальчик плакал, ему было очень больно.
— Я уже пробовала открыть, — проговорила Лилли, наблюдая, как я вожусь с капканом, — но ничего не вышло.
Лилли держалась спокойно, даже слишком спокойно, и, хотя я не ожидал от нее ничего другого, мне было ясно, что крепилась она ради брата.
Я видел подобные ловушки, но никогда ими не пользовался. Это был хитроумный лисий капкан. В отличие от кроличьего он захватывал только лапку зверька, чтобы не повредить ценной шкурки; правда, захлопывался лисий капкан с большой силой. Два зажима, образовывавшие цилиндр, обхватывали лапку лисы. Рука Джекки очень плотно сидела в цилиндре, потому что была толще лисьей лапы. Я попытался раздвинуть створки капкана, но пружина оказалась слишком тугой.