Book.

– Я прогнал британцев и занял эту неприступную крепость! – Парнезий рассмеялся как мальчишка. – Но римляне великодушны. Можете взобраться сюда.

И они немедленно вскарабкались наверх.

– Что это за песню вы пели? – спросила Уна, устраиваясь поудобней.

– Какую? Ах Евлалию! Такие песенки сочиняют во всех концах Империи. Они, как чума, распространяются по легионам и свирепствуют полгода или год, пока солдатам не понравится новая, под которую хорошо шагается.

– Расскажи им про ваш поход. В наши дни редко кто пересекает пешком эту страну.

– Тем хуже для них. Нет ничего лучше долгого похода, чтобы хорошенько размять ноги. Едва поднимется туман, как вы уже в пути, и шагаете до захода солнца и еще целый час после.

– А что вы едите в пути? – живо спросил Дан.

– Свинину, бобы и хлеб. Да вино, какое найдется на стоянке. Впрочем, солдаты любят привередничать. В первый же день им не понравился хлеб, молотый водяным колесом. Они стали ворчать, что он не такой сытный, как из римской муки с бычьей мельницы. Но никуда не денешься – им пришлось его есть.

– Откуда же они его взяли?

– С той новомодной водяной мельницы, что чуть ниже по ручью от кузни.

– Так это же Кузничная Мельница – наша мельница! – удивилась Уна.

– А что тут особенного? – вмешался Пак. – Ты думаешь, ей сколько лет?

– Не знаю… Кажется, о ней говорил сэр Ричард Даллингридж.

– Верно, – подтвердил Пак. – Но она и в его дни насчитывала уже сотни лет.

– В мои времена она была совсем новой, – продолжал Парнезий. – Помню, солдаты зачерпнули муку шлемом и рассматривали ее так, будто перед ними гадючье гнездо. Им хотелось испытать мое терпение. Но я им кое-что сказал, и мы поняли друг друга. По правде говоря, это они обучили меня римской походной ходьбе. Во вспомогательных войсках, где я раньше служил, маршируют слишком быстро. Совсем иное дело – легионерский шаг. Широкий и медленный, он не меняет своего ритма от рассвета до заката. Двадцать четыре мили за восемь часов, не больше и не меньше. Головы и копья вверх, щиты за спину, ворот кирасы раскрыт на ширину ладони – так мы проносили своих орлов по дорогам Британии! Тот, наш первый поход занял двадцать дней.

– А были приключения? – спросил Дан.

– К югу от Границы никаких приключений не бывает. Правда, чем дальше вы двигаетесь на север, тем дороги становятся пустынней. Наконец леса кончаются, и вы бредете безлюдными холмами, где волки воют на развалинах покинутых городов. Ни хорошеньких девушек, ни словоохотливых чиновников, знавших еще вашего батюшку, когда он был молодым, ни свежих новостей возле храма или на дорожной станции. Лишь охотники встретятся вам в пути да звероловы, снабжающие цирки, с медведем на цепи или волком в наморднике. Шарахнется в сторону лошадка, захохочут солдаты – вот и все.

Изредка увидите вы и дома – но не виллы, окруженные садами, как на юге, а дома-крепости из серого камня со смотровыми башнями и овечьи загоны с высокими каменными изгородями, которые охраняют вооруженные люди. За этими одинокими домами – голые холмы, по которым скачут тени облаков, и клубы черного рудничного дыма поднимаются за холмами. Дальше и дальше уходит каменистая дорога – и ветер свистит над гребнями шлемов – мимо алтарей проходивших здесь когда-то легионов, разбитых статуй богов и героев, и несчетных могил, между которых шныряют горные лисы и зайцы. Летом она раскалена, как печь, зимой холоднее льда – эта обширная бурая страна вереска и крошащихся скал.

И вдруг, когда кажется, что вы уже достигли самого края земли, перед вами возникает курящаяся дымами Стена: с востока на запад, насколько хватает глаз, одна длинная, убегающая к горизонту, то поднимающаяся, то ныряющая вниз линия башен и укреплений, а перед ней, как рассыпанные бесконечной цепочкой игральные кости, – дома и храмы, театры и лавки, казармы и склады… Это и есть Вал Адриана!

– Ах! – воскликнули дети, переводя дух.

– Еще бы не ах! – согласился Парнезий. – Старики, всю жизнь прошагавшие за военными Орлами, говорят, что в целой Империи нет зрелища удивительней, чем этот Вал, увиденный впервые!

– Но вал значит земляная насыпь, не правда ли? – спросил Дан.

– Вал Адриана – это прежде всего Стена, поверх которой идут оборонительные и караульные башни. По гребню этой Стены даже в самом узком месте трое солдат со щитами свободно могут пройти в шеренгу. Там есть еще тонкая и невысокая – по шею воину – заградительная стенка, так что, когда глядишь издалека, головы стражников скользят, как бусины, по гребню Вала. Высота стен – тридцать футов, и со стороны пиктов, с севера, их окаймляет ров, усеянный обломками мечей, копий и скрепленных цепями колес. Пикты часто пробираются туда, чтобы добыть железо для наконечников стрел.

Но не так удивителен сам Вал, как город, расположенный за ним. Поначалу там были бастионы и земляные укрепления, и никому не разрешалось строиться на этом месте. Те укрепления давно снесены, и вдоль всего Вала протянулся город длиной в восемьдесят миль. Вы только представьте! Один сплошной, шумный и безалаберный город – с петушиными боями, травлей волков и конными скачками – от Итуны на западе до Сегедунума на холодном восточном побережье! С одной стороны Вала – вереск, дебри и руины, где прячутся пикты, а с другой стороны – огромный город, длинный, как змея, и как змея, опасный. Змея, растянувшаяся погреться у подножия Стены!

Моя когорта, как я уже говорил, квартировалась в Гунно, где Великий Северный Тракт пересекает Вал и уходит вглубь Валенсии. Провинция Валенсия! – Парнезий презрительно засмеялся. – Когда мы пришли в Гунно, нам показалось, что мы попали на ярмарку. Да это место и было настоящей ярмаркой! Там собрались люди со всех концов Империи. Одни испытывали лошадей, другие сидели в винных лавках, третьи развлекались, глядя на медвежью травлю или на петушиный бой в яме… Молодой человек, не старше меня по возрасту, но уже офицер, придержал коня и спросил меня, чего я ищу.

«Свою стоянку», – ответил я и показал ему щит. – Парнезий поднял свой широкий щит с тремя латинскими цифрами XXX, отчеканенными на умбоне.

«Какое совпадение! – воскликнул офицер. – Ваша когорта рядом с нами, в соседней башне. Но сейчас там никого нет, все на петушиных боях. Тут весело! Пойдем сбрызнем Орла!» – Это выражение означало, что он приглашал меня выпить.

«Когда доведу свой отряд до места и доложу о прибытии», – пробурчал я.

«Скоро ты поймешь, что все это чепуха. Но не хочу сразу тебя расхолаживать. Вам надо вон туда. Увидишь статую богини Ромы – ее нельзя не заметить. Это главная дорога в Валенсию». – Он засмеялся и отъехал.

Статуя Ромы была не более как в четверти мили впереди. Некогда под ней проходил Великий Северный Тракт, но теперь дальний конец арки был замурован, и на глухой стене чья-то рука нацарапала: «КОНЕЦ СВЕТА». Мы вошли под своды этой арки, словно в пещеру, и дружно ударили копьями в землю. Эхо отозвалось, как из бочки, но никто не появился. Заметив небольшую дверь в стене, отмеченную знаком XXX, мы вломились туда и наткнулись на спящего повара. Я приказал ему накормить моих людей, а сам взобрался на башню и оглядел раскинувшуюся внизу страну пиктов. Мысли мешались в моей голове. Надо сказать, что надпись «конец света» на замурованной стене потрясла меня… я ведь и впрямь был тогда очень молод.