– Значит, спецгруппа, которой нет, всё-таки есть, – усмехнулся офицер. – «Лидер» решил воспользоваться старой истиной: лучше недоговорить, чем солгать. Вячеслав Владимирович, что хоть это за люди были-то?
– Не знаю, – вздохнул доктор Иванов. – Я даже не знаю, сколько их всего. Я постоянно видел четыре-пять человек, но по их поведению и анализу происходящего было ясно, что их больше. Они все были… – учёный запнулся, подбирая определение, – очень странными. Бросалось в глаза, что все они очень высокого роста и крепкого телосложения, и цвет глаз у них был весьма редкий… больше серебряный, нежели серый. Я почти не слышал их голосов, между собой они почти не разговаривали, а те немногие фразы, что долетали до меня, имели совершенно несовременную лексику. Единственный, кто со мной говорил, был их командир, но и тот был крайне немногословен. И, пожалуй, ещё более странен, чем его подчиненные.
– Ещё выше и с налитыми кровью глазами? – ухмыльнулся Шмель.
– Роста он был вполне обычного, единственный из всех, – возразил учёный. – Хотя здоровьем не обижен, это было видно сразу. Но вот его глаза… – он на мгновение замолчал.
– Что, правда кровавые?! – Шмель невольно отпрянул.
– Нет, мутантом он не был, – успокоил бойца доктор Иванов. – Но, полагаю, заражение как-то сказалось на его глазах. Они меняли цвет. Когда я увидел его впервые, они были карими. Позже я заметил, что если он достаточно долго говорил о чем-то со своими соратниками, они становились зелеными, но стоило ему обратиться ко мне, его глаза, если можно так выразиться, коричневели на глазах. Кроме этого, он был младше меня лет на пятнадцать, но рядом с ним меня не покидало ощущение, что это я младше его лет на пятьдесят. И вообще, находиться рядом с ним долго было… эээ… некомфортно. У меня начинала болеть голова и появлялась слабость в ногах. Он словно замечал это, и всякий раз бросал на меня пронзительный взгляд и отходил на несколько шагов. Через пару секунд мне становилось легче. Я даже подумал, что всё-таки заразился и это начинается мутация, но судорог не было. В общем, перенервничал я изрядно… И имя его, прямо скажем, спокойствия мне не добавляло. Подчиненные звали его «Тринадцатый». Это слово уже само по себе подразумевает печальный исход.
– «Тринадцатый»? – поднял брови капитан. – Такой, здоровый, под сотню весом, рост метр восемьдесят, с тяжёлым взглядом, злобной физиономией и юмором законченного маньяка-убийцы?
– Ну… – замешкался учёный. – Они все были в масках, лиц я не видел… Но, в целом, ваше описание подходит. По крайней мере, один раз он точно пошутил весьма жутко! Когда они оставили меня возле входа в бункер, он велел мне вести себя хорошо, никуда не уходить и при случае вернуть рацию! И растворился во мраке.
– И как? – офицер спрятал ухмылку. – Вернули?
– Кого? – не понял доктор Иванов.
– Рацию.
– Эээ… – опешил учёный. – Нет… я же сказал, что я их больше не видел… А в бункере о них, судя по всему, никто даже и не слышал… Та рация у меня с собой, господин «Лидер» сначала забрал её, но перед знакомством с вами вернул, и его специалисты даже подключили её к переговорному устройству моего скафандра.
– Да, «Лидеру» она не пригодилась, – усмехнулся капитан. – Ваши загадочные друзья сделали так, что пользоваться ею можно только на одной-единственной частоте, которая, как выяснилось, прослушивается всеми подряд. Вот он и отдал её вам. Специально, чтобы я не захотел уйти на другую частоту. Ведь это означало бы потерю связи с вами. А в кишащих мутантами тоннелях, как вы заметили, любая секунда промедления может стоить жизни.
– Что же мне с ней делать? – нахмурился доктор Иванов. – Может, выбросить?
– Теперь это ничего не изменит, – хмыкнул Харитонов. – Лучше попробуйте вернуть её владельцу.
– Как это? – изумился учёный. – Боюсь, я не понимаю…
– Выйдите в эфир и вызовите Тринадцатого, – флегматично пожал плечами офицер. – Скажите, что вы доктор Иванов, что находитесь здесь и готовы вернуть ему рацию.
Разведчики переглянулись, торопливо пряча ухмылки, но учёный принял всё за чистую монету. Он нащупал рукой футляр с рацией, включил её и на полном серьёзе заявил:
– Я доктор Иванов, вызываю Тринадцатого! Я доктор Иванов, вызываю Тринадцатого! – Учёный сделал паузу, ему, разумеется, никто не ответил, и он продолжил: – Тринадцатый, ответьте доктору Иванову! Я нахожусь на Новом Арбате, в книжном магазине! У меня ваша рация, я хочу её вернуть…
Он осёкся, глядя на лениво ржущих разведчиков, и понял, что над ним подшутили.
– Это не смешно, господа, – укоризненно заявил учёный. – Особенно в сложившейся ситуации.
– В сложившейся ситуации почему не посмеяться, – произнес Харитонов, поднимаясь. – Когда ещё доведётся… Вставайте, Вячеслав Владимирович, надо перебраться ближе к крайним окнам. – Он кивнул на охваченные огнем книжные полки, пылающие в десяти шагах. – Пламя подбирается, становится слишком жарко, а там пол дождем заливает, не сразу загорится.
Четыре человека, двое в ОЗК, один в гражданском оранжевом скафандре и один в рваном камуфляже, с забинтованной окровавленными бинтами головой, неторопливо шли по второму этажу магазина, удаляясь от разгорающегося пожара в дальний угол помещения. Люди не торопились, ибо торопиться было некуда. Отсюда, из этого угла, путь лежал либо в бушующее пламя, либо к голодному морю мутантов, злобно хрипящему под расстрелянными окнами. Добравшись до края торгового зала, люди уселись между книжными шкафами и положили рядом с собой приготовленное к последнему бою оружие. Харитонов откинулся на стеллаж и закрыл глаза. Теперь остается только ждать. Сгорит ли здание в огне, или зараженные пойдут на штурм после дождя – в любом случае, сдаваться никто не собирается, пока же можно просто отдохнуть.
– Вячеслав Владимирович, – услышал он голос Краба. – А как вас впустили в кремлевский бункер? Как они не побоялись открыть люк? А если бы вы несли на себе заражение?
– Я его на себе и нёс, – ответил учёный. – Точнее, на поверхности своего скафандра. Но я рассказал им по рации, что знаю, как сопротивляться заражению, и могу сообщить им об антивирусе. Поэтому меня и впустили. После того, как я перечислил, какие меры предосторожности следует принять перед открытием люка.
– И всё равно странно, что вас впустили, – не согласился Краб. – Могли бы выслушать и всё равно не впустить.
– Ничего странного, – неторопливо произнес Харитонов, открывая глаза. – В кремлевском бункере нет ученых, там расположен командный пункт, по сути, не основной. Он предназначен для того, чтобы высшее руководство страны могло укрыться там в случае чего очень быстро. А вот под Раменками устроен целый город, ты сам видел. Там есть и лаборатории, и ученые, мне замдиректора ФСБ лично об этом сказал, когда отправлял нас на задание. Короче говоря, «Лидер» и его компания поняли из слов Вячеслава Владимировича не больше, чем мы с тобой. А то и меньше, учитывая, что разговор шел по рации и в любой момент его могли найти и сожрать мутанты. Вот «Лидер» и пошел на риск. Кто знает, вдруг он в этот момент спасает мир?! К тому же, сто процентов, он знал, что эта частота прослушивается зараженными, и это ускорило принятие решения. Мне вот интересно, этот Тринадцатый, он специально всё устроил так, чтобы никто не смог сменить частоту и у «Лидера» было больше желания впустить доктора, или это у него случайно получилось…