Супруги подошли к стойке дежурного получить ключ от номера, и тот подал Стрэнду телеграмму. Казалось, любое известие должно быть обязательно неприятным, и Стрэнд не сразу решился распечатать ее. А когда все же стал распечатывать, заметил, как дрожат у него руки. Он дважды перечитал текст. Телеграмма была от старшей дочери. «ПОЖЕНИЛИСЬ СЕГОДНЯ УТРОМ ТЧК УШЛА С РАБОТЫ ТЧК МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ С ДЖУЗЕППЕ ТЧК ВСЕ ПОТРЯСАЮЩЕ ТЧК ПОКА ЧТО ТЧК ЖДЕМ БЛАГОСЛОВЕНИЯ ИЗ ФРАНЦИИ ТЧК С ЛЮБОВЬЮ МИСТЕР И МИССИС ДЖАНЕЛЛИ ТЧК»
Не испытывая ровным счетом никаких чувств, Стрэнд автоматически взглянул на дату. Телеграмма была послана из Лас-Вегаса и пришла в отель накануне вечером. Судя по всему, именно в тот момент, когда миссис Хейзен вошла в зал ресторана в Туре, где они обедали. БРАКИ РАСПАДАЮТСЯ ТЧК БРАКИ ВОЗНИКАЮТ ТЧК.
— Что там? — с тревогой спросила Лесли.
Стрэнд молча протянул ей телеграмму. Шрифт был бледным, и ей пришлось поднести листок к самым глазам, чтобы прочесть.
— О Боже, — тихо произнесла Лесли и опустилась в одно из кресел в вестибюле. — Лас-Вегас! О чем они только думали? Это совсем не похоже на Элеонор, совершенно не похоже! Даже как-то подозрительно! К чему такая спешка и скрытность? Зачем им понадобилось удирать? Возможно, этому парню есть что скрывать, ты как думаешь, а?
— Сомневаюсь.
— Но почему было не подождать? По крайней мере пока мы не вернемся домой?.. О Господи, и на несколько дней нельзя уехать, чтобы…
— Может, они как раз решили воспользоваться нашим отсутствием, — возразил Стрэнд. — Чтобы мы на них не давили, не устраивали ненужной суеты. Видишь ли, сегодня к свадьбам относятся совсем не так, как в наши дни. — Родители Лесли настояли на церковном обряде и свадебном обеде, и Стрэнду до сих пор весь тот день вспоминался как тягостная пытка. Лицо его буквально онемело от бесчисленных фальшивых улыбок, что он расточал сотням гостей, большинство из которых надеялся впредь никогда не увидеть. Причем неприятное ощущение онемения и фальши сохранялось на протяжении нескольких дней. Тем не менее он был несколько разочарован поступком дочери и видел, что мать расстроилась не на шутку. Характер Элеонор всегда был открытым, даже прямолинейным, а в этом ее поступке крылось нечто загадочное, не вызывавшее доверия. И он разделял недовольство Лесли тем, что на медовый месяц парочка отправилась в этот вертеп, Лас-Вегас.
— Мы даже не знаем, где именно они остановились. — Глаза Лесли, и без того покрасневшие от простуды, наполнились слезами. — Не можем позвонить, поздравить их. И о Кэролайн и Джимми там ни слова. Словно девочка забыла, что у нее есть семья!
— Что ж, в данный момент мы все равно не можем ничего сделать, — заключил Стрэнд. — А они, конечно, объяснят все при встрече. Идем наверх. Ты скверно выглядишь, боюсь, это не просто простуда. Я вызову врача.
— Возможно, это просто плохие предчувствия, — отозвалась Лесли. Они направились к лифтам. — Всякий раз, когда происходит что-то плохое, я заболеваю и у меня появляется предчувствие… — Обычно Стрэнд лишь улыбался, когда жена начинала говорить о своих предчувствиях. Но на этот раз он остался серьезным. — Нам не следовало приезжать сюда, — проговорила Лесли. — Все могло сложиться по-другому, если бы мы были дома.
Наверху, в номере, он помог жене раздеться и накинуть халат, и, вся дрожа, Лесли улеглась в постель.
Вызванный назавтра врач сообщил, что у Лесли тяжелая форма бронхиальной инфекции, рекомендовал оставаться в постели несколько дней и принимать выписанные им лекарства. И уже собрался уходить, когда зазвонил телефон. Это была Линда.
— Аллен, — сказала она, — сегодня днем я улетаю в Мужен. Может, вы полетите со мной? Все, конечно, зависит от того, как чувствует себя Лесли. На солнце и в тепле ей сразу станет лучше.
— Мне очень жаль, — ответил Стрэнд, — но врач рекомендовал ей постельный режим.
— О, какая досада! — Впрочем, в голосе миссис Робертс Стрэнд отчетливо уловил облегчение. И сам он тоже испытал облегчение. Можно было подумать, что недавнее происшествие оставило в их душах безобразные шрамы и он боялся любого напоминания о сцене, которую все они старались поскорее забыть. — Поживу там несколько дней, — продолжала Линда. — Возможно, Лесли станет лучше и вы все-таки приедете. — И снова по тону Стрэнд догадался, что она хотела бы побыть одна.
— Спасибо за приглашение, Линда. Но вряд ли получится. Желаю хорошо провести время.
— Буду вам звонить, — пообещала она. — Если увидите Рассела до отъезда в Саудовскую Аравию, передайте, где я, пусть не беспокоится. Я успею вернуться в Париж, и мы все вместе полетим в Штаты.
Стрэнд повесил трубку и вдруг пожалел, что изобрели аэропланы. Поскольку к концу их путешествия начали происходить разные неприятности, он ничуть не удивился бы, если б оно закончилось где-нибудь прямо посреди Атлантики.
Лекарства, которые прописал врач, похоже, помогали, приступы кашля становились все слабее и реже, примерно через сутки температура у Лесли упала. Хейзен не звонил, он даже не попрощался перед отлетом в Саудовскую Аравию. Стрэнд пытался дозвониться Джимми в Нью-Йорк и Кэролайн на Лонг-Айленд, но в обеих квартирах к телефону никто не подходил, и это при том, что, учитывая разницу во времени, он звонил Джимми в семь утра по нью-йоркскому. В загородном доме Хейзена к телефону подошел мистер Кетли и сообщил, что Кэролайн не будет весь день, ее пригласили к кому-то на обед. Если мистер Кетли и знал о замужестве Элеонор, то никак это не прокомментировал.
Большую часть времени Стрэнд проводил в номере рядом с Лесли, много читал, слушал новости и музыку по портативному радиоприемнику, который купил ему Хейзен. По каналу «Франс мюзик» транслировали замечательные концерты — произведения Бетховена, Баха и Шуберта. За долгие века человечеству не удалось изобрести лучшего лекарства, чем такая музыка, и она очень скрашивала их с Лесли времяпрепровождение. Как-то Лесли спросила: не считает ли он, что им следует связаться с мадам Аркур? Стрэнд ответил, что бедняжке надо дать время прийти в себя, залечить раны, а как-нибудь потом, позже, написать ей коротенькое письмецо с выражением дружеских чувств и наилучшими пожеланиями. Но он понимал, что сделать это будет непросто. Он почему-то испытывал чувство вины за то, что оказался за одним столом с мадам Аркур в тот момент, когда на нее напала эта ужасная женщина. Однако он все же написал его и отослал на адрес парижского офиса Хейзена, хотя, вполне возможно, мадам Аркур уже там не было.
На третий день Лесли стало настолько лучше, что она даже смогла выйти и они немного прогулялись, а потом зашли перекусить в ресторане «Максим» — он находился неподалеку от их отеля, прямо за углом. А после отправились в музей, где вдоволь налюбовались солнечной живописью импрессионистов. Потом вдруг Лесли сказала, что неплохо было бы привезти молодоженам подарок из Франции. Они обошли несколько магазинов, но цены везде были просто бешеные. И решили, что по прибытии в Нью-Йорк заглянут в «Блумингдейл» [30] и купят подарок там.