Вот, на «Окинава-мару» обнаружили подозрительный участок кабеля. Ярко вспыхнули прожектора, судно остановилось, люди внимательно, сантиметр за сантиметром осматривают покрытую грязью и илом каучуковую оболочку кабеля. И никто из находящихся на «Окинава-мару» не подозревает, что в ночной тиши из глубины к поверхности плавно поднимаются боевые пловцы в угольно-черных гидрокостюмах. На подводных буксировщиках закреплены транспортные контейнеры с магнитными минами и прочими необходимыми для диверсантов аксессуарами. Перед боевыми пловцами поставлена задача — уничтожить канонерки и захватить пассажирский лайнер и кабелеукладчик как ценные трофеи.
Основой плана была полная и абсолютная внезапность. Японцы пока еще ничего не знают про боевых пловцов, а также про то, что корабли уязвимы для них только при отсутствии хода или на малых скоростях. А сейчас именно тот случай — японские корабли неподвижно застыли, словно вмороженные в черную поверхность моря.
Самой первой в ордере, имея все положенные навигационные огни, находится канонерская лодка «Иваки». Ничего особенного, четыре 120-миллиметровых орудия и деревянный корпус на стальном каркасе. Следом за ней, выдерживая дистанцию в положенные пять кабельтовых, — вооруженный лайнер «Ниппон-Мару», потом собственно кабелеукладчик, а за ним, еще через пять кабельтовых, канонерка «Хией».
Но был и еще один участник этой драмы, лежащий в дрейфе впереди, милях в двух по ходу каравана. Это был знаменитый лихой крейсер «Новик», гроза миноносцев и японских транспортов. Имея полностью разогретые котлы, он был готов в любой момент дать ход в свои полные двадцать пять узлов. Этот самый момент должен был наступить, когда… Но, в общем, когда нужно будет, тогда и рванет…
Первыми группы боевых пловцов подплыли к неподвижно стоящим японским канонеркам. Их задача была самой простой — пришлепнуть в районе котельного отделения на киль магнитную мину, выставить таймер и удалиться восвояси, присоединившись к штурмовым группам. Что и было проделано без каких-либо накладок. Что поделать, данная задача отрабатывалась подводными диверсантами не раз и не два.
Тишина и покой, японцы расслаблены и не ждут неприятностей. С бортов кораблей опущены трапы, а за «Ниппон-Мару» на буксире за кормой болтается паровой катер, на случай, если вдруг какого-либо специалиста надо будет срочно доставить на кабелеукладчик. У трапа «Ниппон-Мару» под керосиновым фонарем часовой. Он устал, его клонит в сон — скорее бы смена. То же самое и на кабелеукладчике, часовой у трапа скучает, всеми забытый. Но это ненадолго, до начала операции остались уже считанные секунды.
Негромкий хлопок, и часовой у трапа кабелеукладчика, перегнувшийся для того, чтобы через борт посмотреть на то, что там плеснуло в воде, бесформенным мешком повис на леерном ограждении. Секунда, другая, третья… На борт, никем не замеченные, поднимаются черные тени.
То же самое происходит и на «Ниппон-Мару». Задремавший на посту часовой погрузился в вечный сон. Смерть поднялась на борт корабля не по трапу, а по буксирному тросу катера. Матросы в нем тоже умерли и, кровяня темную воду, уже медленно опускаются на дно. Черные тени стремительно разбегаются по обоим кораблям, каждому, кому не посчастливилось попасться им навстречу — смерть. Но сейчас ночь, и кроме тех, кто стоит вахту, людей на палубах нет, а значит, нет и лишних жертв.
Дальше события срываются с места и своей стремительностью начинают напоминать внезапно налетевший тайфун. Внезапно со страшным грохотом взрывается канонерка «Хией». Столб огня и воды взлетает до небес. Устанавливавшие мину боевые пловцы чуть ошиблись и прикрепили ее слишком близко к носу — под артиллерийским погребом. Фейерверк получился знатный, к тому же привлекший к себе всеобщее внимание. Под «Иваки» мина взорвалась там, где надо, перебив килевую балку и разворотив котлы. Истошный вопль вырывающегося на свободу пара, хруст ломающихся конструкций — и канонерка исчезла с поверхности моря, как будто ее и не было.
Впереди прямо по курсу путеводной звездой вспыхнул прожектор приближающегося на полном ходу крейсера «Новик». Разбуженные взрывом, из трюмов «Ниппон-Мару», подобно муравьям, полезли расчеты установленных на палубе орудий. Но было уже поздно. Короткие очереди АДСов валили японских артиллеристов одного за другим, не давая им приблизиться к пушкам. На кабелеукладчике все прошло еще проще — несколько выстрелов, и на корабле осталась лишь безоружная машинная команда да пара надзирающих за работами иностранных мастеров. Все, что им оставалось делать — это лечь ничком на палубу и не возмущаться, во избежание лишних неприятностей.
Когда морской спецназ проник на «Ниппон-Мару», то, к их превеликому удивлению, выяснилось, что по левому борту лайнера швартовые концы уже были наготове, а кранцы вывалены. Скорее всего, причиной тому была роль судна снабжения, которую исполнял мобилизованный пассажирский корабль.
«Ниппон-Мару» беспомощно качался на волнах. Светя прожектором, крейсер «Новик» надвигался на него, как айсберг на обреченный «Титаник». Не зря кавторанг Эссен отбирал по всему Артуру самых бесшабашных и одновременно самых опытных матросов и кондукторов. Наверное, такой фокус, как ночная швартовка с ходу, не осмелится повторить никто и никогда. Никаких компьютеров, только железные нервы, отличный глазомер рулевого и его чувство собственного корабля, как продолжение своего тела. Вовремя отработанный «полный назад», «эффект присасывания» — и всё, контакт.
Как только борта соприкоснулись с «Ниппон-Мару», на «Новик» были брошены несколько швартовых. Еще секунда, и на палубу японского лайнера ринулись вооруженные трехлинейками матросы из штатной десантной роты. Всякие попытки японской команды оказать сопротивление оказались бессмысленными. Одно дело — попытаться «задавить мясом» десяток диверсантов, пусть и вооруженных мощным и точным оружием. И совсем другое — проделать то же самое, имея против себя сотню острых четырехгранных винтовочных штыков.
В сутолоке боя никто и не заметил, как одетые в черное бойцы покинули палубу «Ниппон-Мару». Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. И только Николай Оттович Эссен, посвященный во все подробности операции, перекрестил черную ночную воду: «Храни вас Господь, храбрецы…»
Через несколько дней газеты, сначала в России, а потом и в Европе запестрели заголовками: «Лихое дело в ночном море», «Капитан 2-го ранга Эссен и поручик по Адмиралтейству Федорцов — герои захвата японского кабелеукладчика», «Русские взяли на абордаж „Японию“ и захватили Окинаву — это просто совпадение или символ?».
16 (3) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, УТРО.
КВЖД, СПЕЦПОЕЗД ПОРТ-АРТУР — САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.
Капитан Александр Васильевич Тамбовцев.
Только что миновали станцию Цицикар. Остановка была короткой — всего полчаса для замены паровоза. И вот мы снова в пути, подгоняемые восходящим за спиной солнцем. Впереди нас ждет путь, длиной почти в одну пятую окружности земного шара, родной для меня Санкт-Петербург и Хозяин земли Русской, который, получив от нас раскладку по текущей политической обстановке, начал вести себя строго по пословице: «Заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибет».