– Но на самом деле именно это ты и делаешь.

– Нанимал их и я тоже, – повысил голос Тейт. – А те­перь даю отбой.

– Вот так, запросто? – щелкнул пальцами Эдди. – За несколько недель до выборов ты вздумал менять лошадей на переправе?

– Нет же, черт побери, меняют лошадей как раз они! – Тейт вскочил и указал на дверь, куда перед тем вышли Ральф с Дерком. – Они решили перекроить меня заново, так что меня не узнали бы избиратели, поддер­жавшие меня с самого начала. Послушай я их, и я бы, считайте, продался. Стал бы скользким дерьмом не лучше Деккера. Переметной сумой. Двурушником. – Он остановился, почувствовав стену молчаливого неприятия, кото­рой отгородились от него Эдди и Джек. Он повернулся к Нельсону: – Папа! Хоть ты помоги!

– Зачем тебе теперь моя помощь? Ты уже дал волю эмоциям. Не позволяй себе срываться, Тейт. Просто по­ставь на своем.

– Как?

– Победи на выборах.

– Молча принимая их советы?

– Если они тебя не компрометируют.

– Но как раз так и получается. Я скорее готов проиг­рать, будучи самим собой, чем выиграть, зная, что по всем статьям пошел на компромисс. Жаль, что никто из вас с этим не согласен.

– Я – за Эдди, – объявила вдруг Фэнси. – Если, ко­нечно, кого-нибудь интересует мое мнение.

– Оно никого не интересует, – заверил ее Джек.

– Кэрол, а ты?

Она не вмешивалась в спор, предполагая и дальше молчать, пока Тейт к ней не обратится. Когда же это слу­чилось, она подняла на него взгляд, в котором читалось молчаливое понимание, свойственное счастливым любов­никам.

– Для меня будет верным любое твое решение, Тейт. Я до конца буду на твоей стороне.

– Ах ты Господи! Да с каких это пор? – взорвался Джек. – Ты тут толковал о компромиссах, братишка. Так вот, ты пошел на самый большой компромисс в своей жизни, когда начал снова с ней спать!

– Хватит, Джек! – взревел Нельсон.

– Папа, тебе не хуже моего известно, что…

– Хватит! Критикуй жену Тейта, когда научишься держать в рамках свою!

Джек испепелил взглядом отца и брата, потом вдруг весь сник и почти выбежал из комнаты. Дороти-Рей под­нялась со стула и нетвердыми шагами направилась вслед за ним.

– Полагаю, ты сейчас тоже ринешься восвояси, – бросил Тейт Эдди после напряженной паузы, последовав­шей за их уходом.

Эдди криво улыбнулся.

– А вот и не угадал. В отличие от Джека, я не воспри­нимаю все это как личную обиду. Думаю, ты не прав, но… – Он неопределенно пожал плечами. – Выборы покажут. – Он похлопал друга по спине. – Пожалуй, надо пойти и сообщить неприятные новости нашим бывшим консуль­тантам.

Он ушел; за ним поспешила Фэнси.

Зи привела Мэнди. Напряжение по-прежнему витало в воздухе, и она натянуто заметила:

– Мне послышалось, кто-то сильно шумел.

– Мы тут кое-что выясняли, – ответил Нельсон.

– Надеюсь, ты одобряешь мое решение, папа.

– Ты сам сказал, что решение твое, а не чье-то еще. Надеюсь, ты готов принять последствия.

– Я был вынужден так поступить ради своего душев­ного спокойствия.

– Тогда перестань извиняться за то, что уже сделал…

– Я обещала Мэнди, что мы с ней сходим на Санджс-сквер, – прервала неприятный разговор Зи. – Вряд ли снова пойдет дождь.

– Я с вами. – Нельсон подхватил внучку на руки, яв­но опять придя в хорошее расположение духа. – Разомну ноги. И не страшно, если дождь все-таки пойдет, верно, Мэнди?

– Спасибо за то, что поддержала меня, – сказал Тейт, оставшись с Эйвери наедине. – Раньше ты не всегда так поступала.

– О чем мне так бесцеремонно напомнил Джек.

– Он был сильно расстроен.

– Дело не только в этом, Тейт. Он меня презирает.

По-видимому, он не желал этого обсуждать. Возможно, он чувствовал не хуже Эйвери, что Джек не любит его жену, но это не мешает ему желать ее. Наверное, Тейт инстинктивно старался игнорировать столь прискорбное обстоятельство в тщетной надежде, что все как-то образу­ется.

– Почему ты встала на мою сторону? – спросил он. – Просто потому, что ты – моя жена?

– Вовсе нет, – обиделась она. – Я тебя поддержала, потому что, по-моему, ты прав. Мне они с их советами и манерой во все встревать нравились не больше, чем тебе.

Кроме того, ей приходило в голову, что люди «Вейкли и Фостера» могли иметь какое-то отношение к плану по­кушения на Тейта, и это было для нее еще одной веской причиной радоваться их увольнению.

После недавнего жаркого спора комната вдруг показа­лась им очень тихой. И, как ни странно, без всей этой толпы гостиная выглядела меньше, а не наоборот. Вне­запное молчание и одиночество действовали угнетающе.

Эйвери чуть потянулась.

– Что ж, я, пожалуй…

– Молодцы отец с мамой, что взяли Мэнди на про­гулку.

– Конечно.

– Ей будет интересно.

– А ты сможешь спокойно просмотреть тексты высту­плений.

– Хм-м.

– Хотя не думаю, что тебе так уж необходимо их про­сматривать.

– Да, за сегодняшнюю программу я не беспокоюсь.

– Это хорошо.

Секунду-другую он изучал носки своих ботинок. По­том вскинул на нее глаза и поинтересовался:

– Как ты полагаешь, дождь будет?

– Я, э-э… – Она покосилась на окно. – Да нет, вряд ли.

– Похоже… – Он потянулся к ней, прижал к себе и поцеловал в шею.

– Тейт!

– Угу? – Он повел ее к дивану.

– Я думала, что после вчерашней ночи ты вряд ли…

– Напрасно думала.

39

– У-у-у. – Фэнси с воем выскочила из-за двери, пытаясь испугать вошедшего в свой номер Эдди.

Он даже не вздрогнул.

– Как ты сюда попала?

– Дала на лапу горничной.

– Что же ты могла ей дать?

– Бандаж дяди Тейта.

– Чокнутая.

– Балдеж, правда?

– А это что? – Он указал на стол, стоявший напротив большого окна. Стол был накрыт белой скатертью и сер­вирован на двоих.

– Ланч. Миленький такой крабовый салатик в поло­винках авокадо.

– Фэнси, надо было сначала меня спросить.

– Ты разве не проголодался?

– Проголодался или нет, все равно у меня только ми­нута.