— Я ошиблась, — шепчу я. Ошиблась, потому что глупа и доверчива. — Она хочет их уничтожить. Воздействовать на них ментальной магией и разрушить их умы, как это раньше делали ведьмы. Уничтожить весь Руководящий Совет.
Пальцы Финна впиваются мне в плечо:
— Она не может так поступить.
— А почему нет? — Рори встает, сжимая платок в кулаке. Сегодня я впервые вижу на ней черное облачение Сестричества. — Если бы ты была сегодня на суде, Кейт, если бы ты видела, как была испугана Саши… Мы должны бороться. Надо что-то делать.
— Только не это! Так нельзя. То, чего хочет сестра Инесс, — это все равно, что убийство, — отрезает Тэсс, заправляя за уши промокшие светлые пряди. — И все станет только хуже!
— Это немыслимо, — сверкнув глазами, соглашается Финн.
— И она меня использовала. Нас обоих. — Я стою в кольце его рук. — Прости, что втянула тебя в это.
— Не хочу тебя обманывать, мой новый босс совсем не подарок. Да и большинство членов Руководящего Совета те еще властолюбивые подонки. Хотя Шон Бреннан, например, вполне достойный человек. Но, даже если он только один такой на весь Совет, все равно Тэсс права. Это равносильно убийству. И Братья не замедлят нанести ответный удар, они ударят вдвойне сильней, стремясь доказать, что по-прежнему контролируют ситуацию. И тогда… — Финн с трудом сглотнул, — они могут возобновить сожжения. Есть люди, которые готовы за это проголосовать, они ждут только повода, и Инесс предоставит его им. Что, черт возьми, она себе думает?
Тэсс подносит руки ко рту, словно пытаясь сдержать рвоту.
— Начнется новый Террор. Братья не будут знать, что уничтожение Совета — дело рук Инесс и Мауры, но они найдут, на кого возложить вину. Точно так же, как они вместо пророчиц арестовывают девушек, которые ни в чем не повинны. — Она оборачивается ко мне. — Нельзя этого допустить, Кейт.
— Харвуд! — выкрикивает Рори, и мы переводим на нее взгляды. — Народ не будет знать, что в этом замешано Сестричество, он только поймет, что дело в колдовстве. А если люди захотят наказать ведьм, то…
— …то женщины Харвуда станут самой легкой мишенью, — договариваю я.
Дыхание Рори учащается.
— Мы должны их вытащить. Саши и Бренну. Немедленно.
Я отстраняюсь от Финна.
— Когда будет заседание?
— В среду вечером, — отвечает он.
Сегодня суббота. У нас всего четыре дня. Не слишком много времени, чтобы организовать побег. Паниковать просто некогда.
— Для начала я поговорю с Инесс и посмотрю, нельзя ли как-то изменить ее позицию — с помощью магии или без. — Я поворачиваюсь к Финну. Мне не хочется, чтоб он был в зоне досягаемости Инесс, которая может попытаться использовать его как козырь против меня. — Тебе придется уйти. Прямо сейчас.
— Погоди, — говорит Финн, ероша и без того растрепанные волосы, — а как же Саши и Бренна?
— И не только они. — Я разглаживаю свою персиковую юбку. — Всех остальных пациенток Харвуда тоже надо спасать. У нас есть четыре дня, чтоб найти способ и вытащить их оттуда.
Он не пытается спорить со мной, не говорит, что это безумие, что это невозможно. Он просто берет мою руку:
— Чем я могу помочь?
Я быстро соображаю.
— Ты говоришь, в Архиве можно найти любые сведения? Есть там дела тех, кто содержится в Харвуде? Нужно узнать, кто из тамошних пациенток — ведьмы, в первую очередь — владеющие ментальной магией. Если Инесс намерена развязать войну, нам тоже придется сражаться.
— Я все выясню. Завтра я весь день занят по службе, но в понедельник смогу нанести визит брату Жимборскому и заодно все разнюхать.
— Это было бы замечательно. Встретимся в понедельник на обычном месте? — спрашиваю я.
Финн кивает, глядя на мои губы. Я тоже хочу поцеловать его, но не на глазах же у Рори и Тэсс! Вместо поцелуя я сжимаю его руку.
— Будь осторожен.
Он хмурит брови и натягивает плащ члена Братства.
— Ты тоже.
Через несколько минут я врываюсь в кабинет сестры Инесс. Она сидит за столом в предвечерних сумерках и проверяет письменные работы учениц. Услышав мои шаги, она поднимает взгляд, и ее лицо разрезает хищная волчья улыбка.
— Твоя сестра не умеет держать язык за зубами, верно? Надо бы этой девчонке выучиться смирять свой темперамент.
Я останавливаюсь перед ее массивным дубовым столом.
— В конце концов я все равно узнала бы.
— По счастью, это произошло уже после того, как брат Беластра рассказал мне свои новости.
Она чуть заметно выделяет слово «Брат», и этого довольно, чтобы мой норов взыграл и потянул за собой мою магию. Может, мне незачем тратить время на споры? Может, лучше прямо сейчас взять и принудить ее забыть время и место заседания Руководящего Совета? Тем самым я просто исправлю ошибку, которую совершила, когда не заставила ее забыть, что она видела меня с Финном. Не знаю, достаточно ли сильны мои ментальные чары, но попытаться надо. Я наклоняюсь над столом и, прищурившись, пристально смотрю на сестру Инесс.
— Чтоб ты не утруждала себя попытками воздействовать на меня ментальной магией, я сразу скажу тебе, что приняла против этого кое-какие меры. — Инесс неодобрительно прищелкивает языком. — Ты, вообще, когда-нибудь врала, дитя? Ты прозрачна, как стекло.
Я вовсе не дитя. От снисходительности, звучащей в ее голосе, мои руки сжимаются в кулаки.
— Какие меры? Откуда мне знать, может, вы опять мне лжете?
— Я никогда не лгала тебе относительно своих намерений, — отвечает она, и это правда. Она сказала, что хочет войны, а я не задала ни одного вопроса. Я хотела, чтоб Финн остался в Нью-Лондоне, а попросить его стать агентом Сестричества куда менее эгоистично и даже благородно, не то что просто предложить ему бросить семью, работу и остаться со мной. — Я только что послала письмо своей близкой подруге. Сейчас она замужем за одним из Братьев, но по-прежнему верна Сестричеству. Я написала ей, что надо мной нависла опасность, и дала ей очень четкие инструкции: если она не услышит об успешном воплощении моего плана, она отправит, кому надо, еще одно мое письмо. В этом письме я сообщаю, что Сестричество — не что иное, как ведьмовской ковен, и что Брат Беластра прекрасно об этом осведомлен. Думаю, обвинение в государственной измене не слишком-то поспособствует его процветанию.
У нее при этом такое самодовольное выражение лица, что мне хочется ее ударить. Я наклоняюсь над столом.
— Вы блефуете. Вы никогда не написали бы такого.
— Может быть. А может быть, я все это зашифровала. Ты не можешь быть ни в чем уверена.
Инесс ручкой стучит по столешнице в равномерном, сводящем с ума ритме. Я сужаю глаза, направив всю свою злость в магию. Мне нужно понять, врет она или нет.