Так-так, сказал мистер Хеккет.
Он направляется к станции, сказал мистер Никсон. Интересно, почему он сошел здесь?
Здесь кончается действие самого дешевого билета, сказала миссис Никсон.
Это зависит от того, где он сел, сказал мистер Никсон.
Вряд ли он сел дальше конечной остановки, сказал мистер Хеккет.
Но кончается ли действие самого дешевого билета здесь, сказал мистер Никсон, на обычной остановке по требованию? Скорее уж оно кончается на станции.
Думаю, ты прав, сказал мистер Хеккет.
Тогда почему он сошел здесь? сказал мистер Никсон.
Возможно, захотел немного подышать свежим воздухом, сказал мистер Хеккет, перед тем как давиться в поезде.
При его-то расчетливости? сказал мистер Никсон. Ну-ну.
Возможно, ошибся остановкой, сказала миссис Никсон.
Но ведь это не остановка, сказал мистер Никсон, в обычном смысле этого слова. Трамвай здесь останавливается только по требованию. А поскольку никто больше не сошел и никто не сел, требование должно было исходить от Уотта.
За этими словами последовало молчание. Затем миссис Никсон сказала:
Не понимаю тебя, Гофф. Почему он не мог потребовать, чтобы трамвай остановился, если он того хотел?
Нет причин, дорогая, сказал мистер Никсон, нет совершенно никаких причин, по которым он не мог потребовать, чтобы трамвай остановился, что он, несомненно, и сделал. Но его требование, чтобы трамвай остановился, доказывает: он не ошибся остановкой, как ты предполагаешь. Поскольку, ошибись он остановкой и считай, что уже находится на железнодорожной станции, он не стал бы требовать, чтобы трамвай остановился. Поскольку трамвай всегда останавливается на станции.
Возможно, у него не в порядке с головой, сказал мистер Хеккет.
Порой он немного странен, сказал мистер Никсон, но он опытный путешественник.
Возможно, сказал мистер Хеккет, обнаружив, что у него есть немного времени, он решил скоротать его на свежем прохладном вечернем воздухе, а не на мерзкой железнодорожной станции.
Но он упустит поезд, сказал мистер Никсон, он упустит последний поезд из города, если не поторопится.
Возможно, он хотел досадить кондуктору, сказала миссис Никсон, или машинисту.
Но существа мягче и безобиднее не существует, сказал мистер Никсон. Он, я искренне верю, буквально подставил бы другую щеку, если бы был в силах.
Возможно, сказал мистер Хеккет, он вдруг решил не покидать город. Между конечной и этой остановками у него было время все обдумать. Затем, решив, что сейчас лучше не покидать город, он останавливает трамвай и сходит, поскольку продолжать путь бессмысленно.
Но он продолжил путь, сказал мистер Никсон, он не вернулся туда, откуда пришел, но продолжил путь к станции.
Возможно, он возвращается домой кружным путем, сказала миссис Никсон.
Где он живет? сказал мистер Хеккет.
Насколько я знаю, у него нет постоянного адреса, сказал мистер Никсон.
Тогда то, что он продолжает путь к станции, ничего не доказывает, сказала миссис Никсон. Он может сейчас задавать храпака в гостинице Куина.
С четырьмя шиллингами четырьмя пенсами в кармане? сказал мистер Хеккет.
Или на какой-нибудь скамейке, сказала миссис Никсон. Или в парке. Или на футбольном поле. Или на крокетном поле. Или на лужайке для игры в шары.
Или на теннисных кортах, сказал мистер Никсон.
Не думаю, сказал мистер Хеккет. Он сходит с трамвая, решив не покидать город. Однако дальнейшие размышления показывают ему опрометчивость такого решения. Это объяснило бы его поведение после того, как трамвай двинулся дальше.
Опрометчивость какого решения? сказал мистер Никсон.
Столь скорого возвращения, сказал мистер Хеккет, не успев толком начать путь.
Вы видели его облачение? сказала миссис Никсон. Что у него было на голове?
Его шляпа, сказал мистер Никсон.
Мысль о том, чтобы покинуть город, причиняла ему боль, сказал мистер Хеккет, но мысль о том, чтобы не делать этого, причиняла боль не меньшую. Поэтому он устремляется к станции, отчасти надеясь упустить поезд.
Возможно, ты прав, сказал мистер Никсон.
Страшась взвалить на себя бремя решения, сказал мистер Хеккет, он предоставляет это безучастному механизму пространственно-временного соотношения.
Весьма оригинально, сказал мистер Никсон.
И что же, по-вашему, столь внезапно его устрашило? сказала миссис Никсон.
Вряд ли само путешествие, сказал мистер Хеккет, поскольку вы сказали мне, что он опытный путешественник.
За этими словами последовало молчание.
Теперь, когда я это прояснил, сказал мистер Хеккет, описал бы ты своего приятеля немного подробнее.
Я действительно ничего не знаю, сказал мистер Никсон.
Но ты должен знать что-то, сказал мистер Хеккет. Никто не одалживает пять шиллингов призраку. Национальность, семейное положение, место рождения, вероисповедание, род занятий, источник доходов, отличительные приметы, ты же не можешь оставаться в неведении относительно всего этого.
В совершеннейшем неведении, сказал мистер Никсон.
Он не уроженец гор? сказал мистер Хеккет.
Говорю же тебе, я ничего не знаю, вскричал мистер Никсон. Ничего.
За этими гневными словами последовало молчание, со стороны мистера Хеккета — оскорбленное, со стороны мистера Никсона — сокрушенное.
У него здоровенный красный нос, сказал мистер Никсон нехотя.
Мистер Хеккет задумался.
Ты не спишь ли, дорогая? сказал мистер Никсон.
Задремываю, сказала миссис Никсон.
Это человек, которого ты знаешь будто бы всю жизнь, сказал мистер Хеккет, который последние семь лет должен тебе пять шиллингов, и все, что ты можешь мне сказать, — это что у него здоровенный красный нос и нет постоянного адреса. Он помолчал. Он добавил: И что он опытный путешественник. Он помолчал. Он добавил: И что он значительно моложе тебя, что, надо сказать, обычное дело. Он помолчал. Он добавил: И что он честен, мягок и порой немного странен. Он сердито воззрился на лицо мистера Никсона. Но мистер Никсон не видел этого сердитого взора, поскольку смотрел на нечто совсем другое.
Думаю, нам пора, сказал он, не правда ли, дорогая?
Через мгновение последние цветы канут во тьму, сказала миссис Никсон.
Мистер Никсон поднялся.
Это человек, которого ты помнишь, сколько себя, сказал мистер Хеккет, которому ты семь лет назад одолжил пять шиллингов, которого ты сразу же узнаешь на изрядном расстоянии и в темноте. Ты говоришь, что ничего не знаешь о его прошлом. Я вынужден тебе верить.