— Проблема была в том, сэр, что я не служил в армии. у меня не было полицейской подготовки. Глядя на меня, никто бы не подумал, что я подходящий кандидат для лучшего агентства уголовных расследований в мире. Я не подхожу под стереотип федерального агента, сложившийся у большинства людей. Я думал, агентство меня не примет, если у меня не будет каких-то других отличий, и решил, что правовая степень мне поможет. Очевидно, так оно и вышло.
Он бросил взгляд на Бегли, которого в свое время взяли в ФБР как лучшего из лучших за его отличную службу в армии, блестящие лидерские качества, а также — не в последнюю очередь — за его чугунную задницу. До Бегли ему было далеко, как до звезды. Их даже смешно было сравнивать.
Все это время Бегли оценивал его — вдумчиво, но не враждебно. Филин надеялся, что с божьей помощью ему удалось пройти проверку в глазах Бегли. Это было немалым достижением. По правде говоря, это было грандиозно. Если Бегли его одобрил, значит, он первый в списке.
— Вы спросили, почему Тирни похищает женщин, сэр. Я как раз собирался рассказать вам историю для сравнения. Она может кое-что прояснить. С первого семестра на юридическом факультете у меня началось жесткое состязание с одним моим однокурсником за право считаться лучшим на курсе. Он был похож на Джона Кеннеди в молодости. Спортивный. Харизматичный. Встречался с манекенщицей, которая демонстрировала купальники для «Спортс Иллюстрейтед». И плюс ко всему этому у него были блестящие способности. Просто блестящие. Но он жульничал. Безудержно. На каждом экзамене, по всем предметам. Он списывал каждую контрольную. Он получил зачетный балл чуть выше моего и окончил первым на курсе.
— Его так и не засекли?
— Нет, сэр.
— Должно быть, тебе трудно было с этим смириться.
— Вовсе нет, сэр. Наверное, он все равно превзошел бы меня. Но дело в том, что ему совершенно не было смысла жульничать.
— Тогда зачем он жульничал?
— Учиться на юридическом ему было слишком легко. А вот жульничать и не попасться — это была достойная его задача.
Перед ними замигали хвостовые огни машины Уэса Хеймера — один раз, другой, третий…
Филин понял это как предупреждающий сигнал: скоро ему придется тормозить. Он снял ногу с акселератора. Перед Хеймером загорелись тормозные огни грузовика с песком, а затем включился сигнал правого поворота. Филин плавно нажал на тормоз и столь же плавно замедлил ход. Бегли, казалось, не замечал, что творится за ветровым стеклом. Он все еще размышлял о мотивах Тирни.
— Значит, здесь у нас еще один любитель преодолевать трудности, которому всегда найдется задача по плечу. Стало быть, он их убивает, чтобы убедиться, что может это сделать. Но почему именно этих женщин? Почему не…
Вдруг он отстегнул ремень безопасности и повернулся к заднему сиденью. Филин занервничал. Протянув руку между сиденьями, Бегли схватил пять папок с материалами по делу, собранными Филином на каждую из пропавших женщин. Вновь повернувшись вперед, Бегли сложил папки у себя на коленях. Филин вздохнул с облегчением, когда он опять пристегнулся.
— Вчера, когда я просматривал эти досье, у меня возникло ощущение, будто я пять раз подряд читаю одну и ту же историю, — заметил Бегли. — И только теперь я понял почему.
— Простите, сэр, но я не улавливаю.
Филин осторожно провел седан через поворот. Следуя за Хеймером на безопасном расстоянии, он смог вовремя остановиться и не врезаться Хеймеру в задний бампер при торможении. Впереди, сразу за поворотом, грузовик с песком с трудом брал крутой подъем: колеса пробуксовывали.
Бегли хлопнул ладонью по верхней папке. Хлопок заставил Филина подпрыгнуть на месте от неожиданности.
— Между этими женщинами есть что-то общее, Филин.
— Никто из работавших над делом не нашел связующего звена между жертвами, сэр. Ни по месту работы, ни по телосложению, ни по их прошлому…
— Эмоциональная неудовлетворенность.
Филин решил, что ослышался, и рискнул повернуть голову, чтобы взглянуть на Бегли.
— Сэр?
— Все они так или иначе нуждались в поддержке. Миллисент, как нам известно, страдала анорексией, а это симптом эмоциональных проблем и заниженной самооценки, не так ли?
— Насколько я понимаю, да, сэр. Бегли перечислил всех по убывающей.
— До нее была Кэролин Мэддокс. Мать-одиночка, работала уборщицей, прихватывая сверхурочные, чтобы обеспечить сына, страдающего диабетом. Лорин Эллиотт. — Бегли открыл ее дело и пробежал глазами содержимое. — Рост пять футов три дюйма, а вес — двести сорок фунтов. Гм… Что поставить, что положить. Держу пари, если мы копнем поглубже, мы обнаружим, что избыточный вес — ее пожизненная проблема, и она перепробовала все дурацкие диеты, какие только существуют. Она работала медсестрой. В медицинской среде ей постоянно напоминали, что ожирение связано с риском для здоровья. Не удивлюсь, если на нее давили: либо сбрось вес, либо попрощайся с работой.
— Я понимаю, к чему вы клоните, сэр.
— Муж Бетси Кэлхаун умер от рака поджелудочной железы за полгода до ее исчезновения. Они были женаты двадцать семь лет. Она была домохозяйкой. О чем все это говорит тебе, Филин?
— Ну…
— Депрессия.
— Да, конечно.
— Бетси Кэлхаун вышла замуж сразу после окончания школы. Ни дня не работала. Все их проблемы решал муж. Она, вероятно, ни разу в жизни даже чека не подписала, пока он не умер. И вдруг ей приходится самой заботиться о себе, да плюс к тому она потеряла любовь и смысл своей жизни.
Бегли так увлекся, что Филин решил молчать. Ему не хватило духу напомнить начальнику, что все это домыслы. Домыслы, основанные на здравой логике, но все-таки домыслы, не подкрепленные вещественными доказательствами и не пригодные для судебного слушания.
— В этом ключ, Филин, — продолжал Бегли. — Он не взял ни одной женщины в хорошей физической форме, успешно делающей карьеру, эмоционально стабильной и имеющей прочные сексуальные отношения. Перед своим исчезновением все эти женщины, так сказать, противостояли пращам и стрелам [21] . Одна в депрессии, другая страдает ожирением, третья сработалась до косточки, стараясь прокормить больного сына, четвертая объедается всякой дрянью, а потом сует два пальца в горло, чтобы ее рвало. И тут, — добавил Бегли после драматической паузы, — на сцене появляется наш злодей. Обходительный, все понимающий и полный сочувствия. И выглядит как сказочный принц, черт его дери.
Филин тоже увлекся этой теорией.
— Он заводит с ними дружбу, завоевывает их доверие.
— Подставляет им широкое плечо, на котором можно поплакать, обнимает их своими сильными загорелыми руками.