— Теперь я пойду в мэрию.
— Теперь! — Великолепен был тембр, с которым миссис Герет произнесла эти два слова. — Да с кем, помилуйте, вы туда пойдете? — Фледа улыбнулась бесцветной улыбкой, и ее покровительница продолжала: — Вы в самом деле считаете, что он для вас недосягаем? — Убитый вид Фледы явно вызывал у нее раздражение; она сделала короткий повелительный жест: — Найдите мне его, вы, тетеря, — найдите его мне!
— Зачем он вам? — горестно спросила Фледа. — Что вы хотите от него при том, что вы о нас обоих думаете?
— Мало ли что я думаю и мало ли что плету, когда я в ярости! — И с еще большей категоричностью добавила: — Конечно же, я с вами, бедные вы мои, иначе не страдала бы так. Что я хочу от него? Видеть, что он ведет вас в мэрию. Что я хочу? Пойти туда с вами сама. — Она обвела глазами комнату, словно в лихорадочной спешке искала накидку для выезда; она ринулась к окну — высмотреть кеб. С шляпкой на голове, она подхватила с дивана какую-то уличную хламиду и, возвращаясь, набросила на себя. — Найдите его, найдите его, — повторяла она. — Поедемте сейчас со мной. Попытайтесь, по крайней мере, связаться с ним!
— Как я могу связаться с ним? Он придет, как только будет готов.
Миссис Герет резко повернулась к ней:
— К чему готов? Готов лицезреть мой полный крах, бессмысленный и бесповоротный?
Фледа молчала; хуже всего было то, что между ними все время оставалось что-то недоговоренное. Ни та ни другая не решалась поднять тут голос, и это сказалось на тоне Фледы, когда она наконец мягко произнесла:
— Не будьте жестоки ко мне — мне так тяжко!
Эти слова произвели заметное впечатление на миссис Герет, которая, отвернувшись от Фледы и вперив взгляд в окно, мысленно сопровождала длинный караван своих сокровищ. Фледа знала: сейчас она следит за тем, как этот караван сворачивает в аллею, ведущую в Пойнтон. Фледа полностью разделяла ее чувства, представляя себе ту же картину, а потому, немного спустя, добавила то, что казалось ей самым утешительным:
— Я не понимаю, почему все-таки вы уверены, что он, по вашему выражению, «потерян»?
Миссис Герет продолжала смотреть в окно, и ее спокойствие показывало, что она уже сумела более или менее овладеть собой.
— Почему же вам тяжко, если он для вас не потерян?
— Тяжко, потому что я раздражаю вас и вы не понимаете меня.
— Да, я не понимаю вас, Фледа, — поворачиваясь к ней, сказала миссис Герет. — Решительно вас не понимаю — словно вы и Оуэн из совсем другой породы, из совсем другой плоти. Вы заставляете меня чувствовать себя очень старомодной, наивной и скверной. Только придется вам принимать меня такой, какая я есть, коль скоро принимаете от меня и много чего другого! — Она говорила уже с меньшей обидой, со сдержанным и усталым спокойствием. — Лучше бы мне никогда не знать вас, — продолжала она, — и, уж во всяком случае, не пленяться вами. Но это было неизбежно: всё, я полагаю, неизбежно. И вы тут ни при чем — вы за мной не бегали. Я сама бросилась на вас и захватила. А вы — особа своенравная — при всех ваших милых манерах: да-да, совсем не то, чем кажетесь. Надеюсь, вы отдаете должное тому, как благородно с моей стороны признавать независимость вашего характера. Это ваша умная солидарность со мной ввела меня в обман — ваше поразительное чутье по части этой треклятой старины. Вы чувствовали ее так, как никто из всех, кого я когда-либо знала, вот чему я не могла противостоять. Что и говорить, — заключила, после паузы, бедная леди, — сами видите, куда нас это завело!
— Если вы отправитесь за ним сами, я буду ждать вас здесь, — сказала Фледа.
Миссис Герет, застегивая накидку, погрузилась в раздумье.
— В его клуб, вы имеете в виду?
— Разве он не там останавливается, когда бывает в городе? Сейчас другого адреса у него в городе нет, — отвечала Фледа. — Ему пишут туда.
— Откуда мне это знать при наших с ним невозможных отношениях? — спросила миссис Герет.
— У меня они пока еще до этой степени не дошли, — горестно улыбнулась Фледа и добавила: — Его молчание, ее молчание, отсутствие каких-либо слухов — разве это не то самое, на чем в Пойнтоне и Риксе основывалась ваша уверенность, что между ними все кончено?
Миссис Герет глядела темнее тучи.
— Да, но тогда я не слышала от вас, что вы не могли изобрести ничего лучшего — вот так вы выразились! — как послать его к ней назад.
— Ах, но, с другой стороны, вам благодаря визиту миссис Бригсток теперь известно то, что вы знаете: вы знаете, что он увлечен мною.
Фледа сочла себя вправе воспользоваться оптимистическими аргументами, которые прежде отвергала; опровержение доводов ее соратницы она вела теперь с прямо противоположных позиций. Фледу охватила лихорадка изобретательства, хотя она с болью сознавала, говоря о шансах на успех, что ее лихорадочное состояние не ускользнуло от взора миссис Герет.
— Вы повергаете меня в крайнее изумление, — молвила эта достойная леди, — и вместе с тем в ужас. То, что вы говорите об Оуэне, — нечто немыслимое. Он, по всей видимости, увлечен вами, и тут же, однако, вы сообщаете мне, будто более чем возможно, что все эти дни он гостит в Уотербате. Простите за тупость, но я в этом темном лесу не вижу пути. Если он в Уотербате, то вовсе не увлечен вами. Если он увлечен вами, в Уотербате его нет и быть не может.
— Где же он тогда? — беспомощно простонала Фледа. Однако тут же взяла себя в руки: она старалась изо всех сил быть мужественной и трезвой. И прежде чем миссис Герет успела ей возразить, что это как раз тот вопрос, который ей вряд ли следует задавать, — ей следует на него отвечать! — она нашла в себе силы уверенно сказать: — Вы слишком упрощаете. Вы всегда упрощали и всегда будете упрощать. Тенета жизни куда сложнее и запутаннее, чем вы когда-либо, думается мне, их себе представляли. Вы вторгаетесь в них с садовыми ножницами, словно вы — одна из мойр! Если Оуэн сейчас в Уотербате, он там для того, чтобы все уладить.
Миссис Герет покачала головой:
— Вы не верите ни одному своему слову. Я напугала вас, как вы меня, вот вы и храбритесь. Да, я упрощаю, коль скоро упрощать — значит отказываться понимать безрассудство страсти, морочащей голову молодым болванам р-р-роковыми препятствиями и чудовищными жертвами. Могу только повторить: вы для меня непостижимы. От вашего своенравия выть хочется. Однако… — Голос ее пресекся, она долго колебалась, но проявила волю, победила себя и продолжала: — Я не стану возвращаться к этому снова. Никогда. Оуэна я в состоянии понять: Оуэн болван. Оуэн — болван, — повторила она со спокойной, трагической безапелляционностью, глядя Фледе прямо в глаза, — не понимаю, зачем вы маскируете очевидное: он до ужаса глуп.
Фледа замялась; наконец, не выдержав взгляда своей соратницы, она потупила глаза и сказала:
— Потому что я люблю его. И потому, что он нуждается во мне, — добавила она.
— По этой причине и его отец, на которого он как капля на каплю похож, нуждался во мне. И я его ни разу не подвела, — проговорила миссис Герет. И, помолчав, чтобы дать Фледе возможность оценить сказанное, изрекла: — Мона Бригсток отнюдь не слаба, она сильнее вас.