Отведя ее руку от Джека, Карл грубо поднял Анну на ноги.
— Мне не хочется прерывать эту трогательную сцену, но я пришел сюда только с одной целью — отомстить моему старому отчиму.
— Ты опоздал, — сказал Джек.
— Чтобы убить его — да. Однако это не значит, что я не могу получить некоторое удовлетворение, наказав тех, кого он после себя оставил.
— Если ты пришел нас убивать, то почему уже не убил?
— Ты так торопишься умереть?
— Мне просто интересно.
Карл пожал плечами.
— Наверно, это справедливо. Видишь ли, я хочу словить кайф. В тюрьме я долгих двадцать лет ждал этого дня. Я хочу растянуть удовольствие, как я это сделал с Сесилом. За свою трусость он заслужил медленную, мучительную смерть, и он ее получил. Чертовски жаль, что я не могу убить Делрея. Я бы ему отплатил за все те годы, что он надо мной издевался. Хорошая новость — в том, что он мертв. — Он навел пистолет на Джека. — Плохая — в том…
— Плохая новость в том, что твой партнер, кажется, нарвался на неприятности.
Джек кивнул в сторону открытой двери, и Анна с Карлом одновременно посмотрели туда.
На пороге стоял бледный человек и улыбался сквозь текущую по лицу кровь.
— Привет, Карл.
— Господи, Майрон!
Схватив Майрона за перед окровавленной рубашки, Карл втащил его в дом. Выглянув за дверь, он увидел только потрепанный оранжевый пикап и сверкающий «ягуар», очевидно, принадлежавший жмурику.
— Где машина, Майрон? — орал Карл.
— Машина?
Захлопнув дверь, Карл набросился на Майрона.
— Что случилось? Почему ты бросил машину? Где деньги?
Идиотская ухмылка слетела с лица Майрона.
— Деньги?
— Деньги из банка, Майрон! Господи! Зачем ты их оставил?
Возбужденный Майрон провел рукавом рубашки по лицу, размазывая по нему кровь и пот.
— Я застрелил того человека, как ты мне велел.
Карлу захотелось его убить. Он мысленно представил, как хватает Майрона за длинную, тощую шею и сдавливает ее до тех пор, пока его странные глаза не вылезают из орбит. Он увидел, как снова и снова стреляет ему в лицо до тех пор, пока оно не превращается в розовое месиво и идиотское выражение нельзя будет разглядеть.
Но пока он не узнает насчет денег, Майрона нельзя убивать. Он несколько раз глубоко вздохнул и, немного успокоившись, спросил:
— Майрон, что ты сделал с деньгами?
— Они в багажнике.
— А где машина?
— Сам знаешь, Карл.
— В том самом месте, где я ее оставил?
— Ага.
— А твои пистолеты?
Майрон ответил ему бессмысленным взглядом.
— Твои пистолеты, твои пистолеты! — закричал на него Карл.
Майрон чуть не плакал.
— Должно быть, я их потерял.
И снова Карл почувствовал почти непреодолимое желание убить его голыми руками. Все оружие, за исключением своего пистолета, он оставил с Майроном, не желая идти нагруженным, чтобы какой-нибудь назойливый тип не предложил его подбросить. Теперь у него остался только один вшивый пистолет с несколькими патронами — и все по вине Майрона.
Кипя от гнева, он все же постарался подавить его, чтобы узнать, что произошло.
— Расскажи мне, что случилось, Майрон.
Дебил снова заулыбался.
— Я застрелил…
— Кого?
— Копа. Он подошел к машине. Ты мне велел стрелять в каждого, кто подойдет к машине.
— Ты молодец, Майрон.
— Я снес ему голову из дробовика.
Ребенок снова стал хныкать. Его вой все больше раздражал Карла, и он уже хотел припугнуть его, чтобы тот замолчал, но решил, что сначала надо выяснить, как Майрон получил пулю в плечо и длинную царапину над правым ухом.
Причем это надо сделать поделикатнее. Если он будет давить на Майрона, тот еще больше запутается и тогда вообще ничего из него не вытянешь.
— Кто в тебя стрелял, Майрон?
— Коп.
— Тот, которого ты застрелил?
— Нет, другой.
Карл нервно сглотнул.
— Значит, их было двое.
— Ага, Карл. Один оставался в машине. Когда я застрелил первого, тот, что в машине, вышел и начал в меня стрелять. — Повернув голову, он посмотрел на раненое плечо. — Очень болит.
— Мы потом найдем для тебя лекарство. Что случилось со вторым копом? Он тоже мертв?
— Наверно. Я его застрелил.
— Ты застрелил его, но не знаешь, умер он или нет? Ты не проверил? Ты ушел, не убедившись, что они оба мертвы?
— Он кричал, — неуверенно ответил Майрон.
— Значит, кричал, — схватившись за голову, сказал Карл. — И ты оставил там деньги.
— Я испугался, Карл. У меня болела рука. Я пошел тебя искать. Извини, что я забыл про деньги. Ты сердишься на меня, Карл?
— Заткнись! — крикнул Карл. — Заткни хлебальник и дай мне подумать!
Это серьезный прокол. Что теперь делать?
Можно забыть о мести, сейчас же уйти и вернуться к машине, к деньгам. Но что, если кто-нибудь будет проезжать мимо и найдет убитых копов? Или одного убитого копа? Второй мог остаться в живых. С одним револьвером в любой перестрелке его могут смертельно ранить или убить. Это не решение.
Кроме того, вряд ли можно доверить Майрону держать оборону даже на то время, какое нужно, чтобы Карл мог просто улизнуть. Майрон ведь полный кретин. Как только Карл уйдет, этот парень — работник или кто он там — сразу же разделается с Майроном. У него хватит на это смекалки. Он перехитрит Майрона только так. А потом бросится за Карлом и вызовет копов или еще как-нибудь ему помешает.
Если они с Майроном здесь всех перестреляют, то могут вернуться к машине вместе, но лишь Господь Бог знает, что их там ждет, — вооружен из них только один.
А если они здесь всех убьют, то у них не будет заложников, чтобы торговаться.
Боже, что делать?
«Думай, Карл, думай. Ведь это у тебя хорошо получается».
Правда, в такой переплет он еще никогда не попадал. Может быть, Сесил мог бы что-нибудь тут придумать. Но Сесила нет.
Карл его убил.
Нет, лучше не вспоминать об этом, потому что тогда начинают плавиться мозги.
Но как можно о чем-то думать, когда ребенок все время хнычет? Это кого угодно сведет с ума. В припадке раздражения он круто развернулся и направил пистолет на плачущее дитя.